KnigaRead.com/

Артур Хейли - В высших сферах

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Артур Хейли, "В высших сферах" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Премьер-министр умолк, взволнованный собственными словами. У него на миг даже перехватило дыхание от волнения при мысли, что он — такой руководитель, от замаячивших впереди великих событий. Возможно, подумал он, вот так же чувствовал себя Уинстон Черчилль, когда призывал людей к великим свершениям. На секунду он подумал о схожести своей судьбы с судьбой Черчилля. Неужели это не ясно? Остальные, полагал он, могут этого и не заметить сейчас, хотя позже, конечно, заметят.

— Я говорил о предложении, которое сделал мне президент Соединенных Штатов сорок восемь часов назад. — И сделал паузу. Затем отчетливо и взволнованно продолжил: — Предложение состоит в том, чтобы заключить Акт о союзе между нашими двумя странами. В него войдут: полная передача обороны Канады Соединенным Штатам; роспуск канадских вооруженных сил и немедленный их набор в силы США под присягой на верность; открытие всей канадской территории для военных маневров сил США и — самое главное — наискорейший перевод всех ракетных пусковых баз на дальний север Канады.

— Бог ты мой! — произнес Каустон. — Бог ты мой!

— Одну минуту, — сказал Хоуден. — Это еще не все. Предлагаемый Акт о союзе предусматривает также таможенный союз и совместную внешнюю политику. А во всех остальных областях и в других, особо оговоренных мной, наша национальная независимость сохраняется.

Он придвинулся ближе к овальному столу и уперся в него кончиками пальцев. В голосе, когда он заговорил, впервые послышалось волнение.

— Как вы сразу поймете, это страшноватое и радикальное предложение. Но должен вам сказать, что я тщательно его взвесил, представил себе все последствия, и, с моей точки зрения, это единственно возможный для нас курс, если мы хотим выйти из предстоящей войны и остаться государством.

— Но почему таким путем? — сдавленным голосом спросил Стюарт Каустон.

Министр финансов никогда еще не был так взволнован и озадачен. Такое было впечатление, будто вокруг него рушится старый, давно установившийся миропорядок. «Что ж, — подумал Хоуден, — он рушится для всех нас. Так бывает с миропорядками, хотя каждый человек считает свой мир прочным».

— Да потому, что другого пути нет, как и другого времени! — Слова вылетели из уст Хоудена как пулеметная очередь. — Потому что жизненно необходимо подготовиться, а в нашем распоряжении всего триста дней — может быть, если Богу будет угодно, чуть больше, но ненамного. Потому что время робости прошло! Потому что до сих пор на всех совещаниях по совместной обороне перед нами стоял призрак национальной гордости, который парализовал нашу решимость, и он будет стоять перед нами и парализовать нас, если мы снова попытаемся прибегнуть к компромиссам и залатыванью дыр! Вы спрашиваете меня, почему таким путем? Да потому, что нет другого!

Теперь заговорил Артур Лексингтон, спокойно, голосом посредника.

— Я полагаю, большинство хотело бы знать, сможем ли мы остаться независимым государством при таком соглашении или же мы станем американским придатком — своего рода незарегистрированным пятьдесят первым штатом. Как только мы потеряем контроль над внешней политикой, а это, безусловно, произойдет, будет об этом сказано или нет, нам придется очень многое брать на веру.

— В том невероятном случае, если такое соглашение будет когда-либо ратифицировано, — медленно произнес Люсьен Перро, впившись своими черными задумчивыми глазами в Хоудена, — оно будет рассчитано на определенный срок.

— Предлагается двадцать пять лет, — сказал премьер-министр. — Там, однако, будет статья о том, что действие акта о союзе может быть прекращено по взаимному согласию, но ни одной из сторон самостоятельно. Что же до заключения соглашения на доверии — то да, нам придется на это пойти. Вопрос вот в чем: вы предпочтете верить тщетной надежде, что войны не будет, или торжественно данному слову своего соседа и союзника, чье представление о международной этике схоже с вашим?

— Но страна! — воскликнул Каустон. — Сможете ли вы когда-либо убедить страну?

— Да, — ответил Хоуден. — Я считаю, что сможем.

И он стал говорить, почему так считает: о разработанном им подходе; о предполагаемой оппозиции; о голосовании по этому вопросу, которое надо выиграть. Присутствующие продолжали высказываться. Прошел час, два часа, два с половиной. Принесли кофе, но дискуссия прервалась лишь ненадолго. На бумажных салфетках, поданных с кофе, Хоуден заметил рисунок остролиста. Это выглядело странным напоминанием о том, что до Рождества осталось всего несколько часов. «Рождение Христа. Он учил нас таким простым вещам, — подумал Хоуден. — Что любовь — единственно стоящее чувство; учение его было здравым и логичным, независимо от того, верили вы в Христа, Сына Божия, или в Иисуса, святого смертного. Но животное, именуемое человеком, никогда не верило в любовь — чистую любовь — и никогда по-настоящему не будет верить. Человек извратил предубеждением Слово Христово и запутал его. И вот сейчас мы сидим тут и трудимся в канун Рождества».

Стюарт Каустон набивал трубку, наверное, в десятый раз. Перро, оставшись без сигар, курил сигареты Дугласа Мартенинга. Артур Лексингтон, не куривший, как и премьер-министр, открыл было позади них окно, а потом закрыл, боясь сквозняка. Над овальным столом висела завеса дыма и, как дым, чувство нереальности. Происходившее казалось немыслимым, это не могло быть правдой. И однако, Джеймс Хоуден чувствовал, что реальность медленно берет свое и окружающие постепенно убеждаются — как убедился и он, — что иного быть не может.

Лексингтон был на его стороне: для министра по внешним сношениям это не стало новостью. Каустон колебался. Эдриан Несбитсон по большей части молчал, но со стариком можно не считаться. Дуглас Мартенинг сначала был явно в шоке, но в конце-то концов он чиновник и, когда придет время, поступит так, как ему скажут. Оставался Люсьен Перро — следовало ожидать, что тот будет против, но пока что он молчал.

— Господин премьер-министр, будет несколько проблем с конституцией, — сказал клерк Тайного совета. В голосе его звучало неодобрение, но мягкое, как если бы он возражал против какого-то мелкого нарушения процедуры.

— Ну так мы их разрешим, — категорически заявил Хоуден. — Я, например, не предлагаю смириться с уничтожением, потому что по правилам некоторые пути закрыты для нас.

— Квебек, — произнес Каустон. — Нам никогда не увлечь за собой Квебек.

Момент настал.

Джеймс Хоуден спокойно произнес:

— Признаюсь, эта мысль мне уже приходила.

Глаза остальных медленно передвинулись на Люсьена Перро — Перро-избранника, божество и глашатая французской Канады. Подобно другим до него — Лорье, Лапуэнту, Сен-Лорану, — он на последних двух выборах силой Квебека поддержал правительство Хоудена. А за спиной Перро были триста лет истории — Новая Франция, Шамплейн, королевское правительство Людовика XIV, завоевание Англией… и ненависть французских канадцев к своим завоевателям. Ненависть со временем прошла, а вот недоверие — с обеих сторон — так и не исчезло. Дважды на протяжении двадцатого века Канада участвовала в войнах, и последовавшие за ними споры раздирали страну. Компромиссы и участие посредников обеспечили стране ненадежное единство. А теперь…

— Похоже, мне можно ничего не говорить, — угрюмо произнес Перро. — Вы, мои коллеги, словно подслушали мои мысли.

— Трудно не обращать внимания на факты, — сказал Каус-тон. — Или на историю.

— Значит, на историю, — тихо произнес Перро и вдруг изо всей силы стукнул по столу рукой. Стол зашатался. А голос Перро гневно загремел. — Вам что, никто не говорил, что история не стоит на месте, что мышление прогрессирует и меняется, что разделы — это не навечно? Или вы спали — спали, пока лучшие умы становились более зрелыми?

Атмосфера в зале мгновенно изменилась. Слова Перро прозвучали как внезапный удар грома.

— Какими вы нас считаете — нас, квебекцев? — ярился Перро. — Вечными крестьянами, дураками, неучами? Или мы ничего не знаем — этакие слепцы, не ведающие, что мир меняется? Нет, друзья мои, мы разумнее вас и меньше погружены в прошлое. Если мы должны на это пойти, то с болью пойдем. Ведь боль — не внове для французской Канады, как и реализм.

— Ну, — тихо произнес Стюарт Каустон, — никогда не знаешь, в какую сторону прыгнет кошка.

Это было как раз то, что нужно. И напряжение, словно по мановению волшебной палочки, растаяло во взрыве смеха. Зацарапали по полу стулья. Перро, заливаясь от смеха слезами, обхватил за плечи Каустона. «Странный мы народ, — подумал Хоуден. — Непредсказуемая смесь посредственности и гениальности и время от времени — вспышки благородства».

— Возможно, это будет моим концом. — Люсьен Перро передернул плечами в чисто галльской манере проявлять безразличие. — Но я поддержу премьер-министра и, возможно, сумею убедить остальных.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*