Михаил Март - Обезьяний рефлекс
— Конечно. Раза три в неделю вожу.
— И по часу или два сидишь в машине и ждешь.
— Мне что ждать, что баранку крутить, без разницы.
— Кто, кроме тебя, знает, что я туда езжу?
— Думаю, что никто. Я не болтлив. Соседи по дому меня знают. Некоторые уже здороваются. Примелькался.
— Я так и подумал. Кто-то мог и номер запомнить.
— А зачем?
— Без причин. Отпечаталось в памяти, и все тут. Глянул — и зафиксировалось в одной из ячеек. То, что тебя помнят соседи, это хорошо. А кто там живет, знаешь?
— Знаю. Вы же по телефону из машины разговариваете, а не из кабинета. Уши ватой я не затыкаю. Но ваши личные дела меня не касаются.
— С этой минуты касаются. Что, если я предложу тебе другую работу, Сережа?
— Спасибо. Но я уже отстал от жизни. Когда-то я закончил институт. Но наука на месте не стоит. Теперь я могу быть только шофером.
— Я знаком с твоей биографией. Мы с улицы людей не берем. Ты же машинами увлекаешься с детства. Вот только своей у тебя до сих пор нет. А ушел ты из НИИ потому, что шеф передрал твою диссертацию и опубликовал ее под своим именем. Ты не стал устраивать скандала, а попросту уволился. И это мне известно. Постоять за себя не можешь.
— Не умею. Характер не тот.
— Меня устраивает. Новая работа не сахар, но и деньги за нее получишь другие. Если принять во внимание, что с сегодняшнего дня ты получаешь в месяц две тысячи долларов, то на новой работе будешь получать в десять раз больше. Двадцать тысяч. Двести сорок тысяч в год. Сказка! Умножаем на четыре года и получаем около миллиона долларов.
— О таком я не смел и мечтать. А вы шутник. Что ж, я тоже еще не потерял чувства юмора. Шутим дальше. Почему вы умножаете на четыре.
— Потому что больше четырех лет тебе не дадут за убийство в состоянии аффекта. Учитывая моих адвокатов, которых я оплачу, и характеристики, где ты будешь выглядеть ангелом.
Колокольников застыл с открытым ртом.
Некрасов не стал его добивать окончательно и решил сделать паузу. Разлив водку по стаканам, он протянул один из них хозяину квартиры. Колокольников выпил и не поморщился. То же самое сделал его босс.
— Мне послышалось?
— Нет, Сережа, тебе не послышалось. Я убил Ольгу. Сегодня. Около часа назад. Если ты возьмешь вину на себя, то я открою на твое имя счет и положу на него миллион долларов. За четыре года тебе накапают проценты, и выйдешь ты из тюрьмы богатым человеком. Тебе исполнится только сорок. А мне сейчас пятьдесят два. Мое предложение не взято с потолка. Я не мелочусь. Знаю, ты не дурак. Учитывая мое состояние, положение в обществе и то, чем мне грозит разоблачение, можно представить, следуя логике, что торговаться я не стану. Поразмыслив, я решил не унижать твое достоинство ничтожными предложениями, а выложить миллион долларов без глупых пререканий.
Колокольников ничего ответить не мог. Один раз икнул — и весь его ответ.
— И еще. Давай мы сразу оговорим мелочи. Я оплачу операцию твоей матери по пересадке ей донорской почки. Я знаю, какую роль в твоей жизни она играет. Мне все известно. У нас на фирме отличная служба безопасности. Я читал твое досье. Жена шестой год лежит в психушке. Из «Белых столбов» не выписывают. Девятилетняя дочь живет у твоей матери. Мать больна. Год, максимум полтора, и все. Ей шестьдесят пять, и она не коренная москвичка. На очередь в институт трансплантологии ее даже не ставят. Зачем спасать пенсионеров, когда молодые и сильные погибают. Можно заплатить и решить этот вопрос. Но ты нищий. Тебе тридцать шесть, а у тебя ни гроша ломаного за душой. Если ты откажешься, то последнего лишишься. О твоем ребенке я тоже позабочусь. Отправим ее учиться в Англию. Ты будешь сидеть на нарах, но тебе станет комфортнее, чем дома на свободе. Мать спасут, дочь устроена, а ты богат. С женой ничем помочь не могу. Шизофрения не лечится. А частных психиатрических клиник в стране нет. У нас боятся сумасшедших и держат их на цепи. Теперь подумай, что ты будешь делать завтра, если я тебя уволю? Пойдешь в таксисты? Ты не проныра. Не умеешь предлагать свои услуги. Кем еще ты сможешь работать? Дворником? Подумай о матери и о дочери. Твоя жизнь двух копеек не стоит. Я хочу отнять от нее каких-то четыре года и за это сделать тебя счастливым человеком. Чего ты добился за те же годы, работая на меня? Сорок восемь тысяч и целый день за баранкой, слушая мои телефонные разговоры со шлюхами. В зоне и то жизнь интересней. А там, смотришь, и выпустят через полсрока за хорошее поведение. Ты человек тихий, не конфликтный. Таких не обижают.
— За что вы ее?
Некрасов запнулся. Он не сразу понял вопрос.
— За что? Психанул. Фотки мне показали. Нанял я одного сыскаря. Он следил за ней. Короче, кроме меня у нее еще парочка молодых жеребцов имелась. Я ее одевал, обувал, квартиру купил, золотом осыпал, шубами обвешал, машину подарил. Две. А эта сука на сторону ходила. Сорвался, трахнул ее по башке бутылкой со злости. Не рассчитал.
— Где она?
— У себя дома. Так и валяется на полу.
— И кто же поверит, что Я убил Ольгу?
— Тебя там видели соседи.
— Топ-модель, красавица, увешанная бриллиантами, и я… Таких она не замечает. Я же отвозил ей цветы от вас чуть ли не каждое утро, и каждый раз, открывая дверь, она удивлялась: «Вы ко мне?» Я для нее стена, грязная дверь подъезда, до ручки которой без перчатки не дотронешься.
— Были бы улики, доказательства и чистосердечное признание, — остальное не имеет значения. Никто копать не станет.
— Чистосердечное признание облегчает вину.
— Про что и речь. Вспышка ревности! Я тебе фотокарточки отдам. Состояние аффекта. Рассудок помутился. Потом раскаяние.
— Мне нужны гарантии. От вас. Я знаю, как вы умеете кидать своих партнеров. Обещаете золотые горы, а потом шиш с маслом. Я ведь четыре года вожу вас. Полмиллиона километров накатали. Всех ваших партнеров видел и женщин тоже.
— Я готов. Знал, что ты потребуешь гарантий и будешь прав. На таких людей, как я, надеяться нельзя. Словам нужны подтверждения. Ты их получишь, если скажешь «да».
— Да. При условии гарантий. Один вопрос. Почему бы не вывезти ее труп в лес и не закопать?
Некрасов пробежался взглядом по полкам.
— Понятно. Насмотрелся кино. Начитался триллеров. Крыша поехала, как у Дон Кихота. Жизнь — не кино и не романы. Ольга не может исчезнуть просто так. Женщины такого уровня не исчезают бесследно. Стоит следователям копнуть, и они тут же выйдут на меня. Я не слишком осторожничал. Мои следы повсюду, куда ни плюнь. Им можно заткнуть пасть только одним способом. Явкой с повинной. Убийца сам пришел. Копать не надо. Все ясно. Если и догадаются, то со мной связываться — себе дороже. Зачем? Есть признание — и дело закрыто. Я не считаю людей из прокуратуры и уголовки полными идиотами. Там хватает талантливых людей. Не так просто их обводить вокруг пальца, чем я занимаюсь всю свою сознательную жизнь. Бывает, что они могут что-то не заметить. Сейчас не тот случай. Выкрутиться мне не удастся. Я всегда трезво оцениваю ситуацию. Иногда поздно, но результат предвижу. Ты для них подарок. Взвесив все «за» и «против», они примут этот подарок. Тебя осудят, но на этом дело не кончится. Они начнут из меня кровь сосать. Придется раскошеливаться. Вот только кобылку они недолго доить будут. У меня и для них заготовлен сюрприз. Мне надо продержаться на свободе полгода. А дальше все проблемы решатся сами собой. Я с тобой откровенен, Сережа. Ты мой спаситель, и я хочу, чтобы ты мне доверял, как я тебе сейчас.
— Что я должен делать?
— Сядешь в машину и поедешь к ней. Сейчас. Ключи от квартиры я тебе дам. Вытрешь тряпкой все поверхности и сотрешь мои отпечатки. Про бутылку не забудь. На ней должны остаться твои пальчики, как и на всем остальном. Стаканы, фужеры и прочее. Фотокарточки собери с пола. Они тебе пригодятся в оправдание. На них Ольга со своими хахалями. Теперь об уликах. Собери мои вещи. Фотография на ночном столике в рамке. На столе остался мой портсигар и золотая зажигалка. Сними с ее пальца кольцо с большим бриллиантом. На нем есть гравировка с моим именем. В письменном столе в верхнем ящике лежат мои открытки. Под матрацем в спальне ее дневник. Там мое имя на каждой странице фигурирует. Сыщик делал у нее обыск и скопировал мне несколько страниц. В шкатулке на трюмо есть медальон розочкой. На нем тоже моя гравировка. Фотоальбом синего цвета на полке возле дивана. Бери целиком. Там наши фотографии на разных курортах. Вот, пожалуй, и все. Возьми свою фотографию и поставь где-нибудь на видном месте.
Соберешь все и уходи. Когда утром заедешь за мной, привезешь все вещи и отдашь мне. В ту же минуту мы едем в банк и открываем твой счет.
— Нет, наличными. Я сам знаю, что мне делать с миллионом.
Некрасов надул свои пухлые щеки, подумал, потом кивнул головой.
— Согласен. Будут тебе наличные. Получишь деньги, спрячешь их и поедешь прямо на моей машине в Московскую прокуратуру. Не в милицию, а прямо в прокуратуру, и напишешь явку с повинной. Мои адвокаты будут ждать сигнала. Я введу их в курс дела. На вопросы следователей без адвоката не отвечай.
