Торкиль Дамхауг - Смерть от воды
Йо глотает колу, смотрит в сторону ресторана:
— Только не мама. Она все время себя позорит.
Взрослый откидывается на спинку кресла.
— Она пьяна, — констатирует он. — Все меняются, когда выпивают.
Йо пытается найти другую тему для разговора:
— А вы не выпиваете? — Он показывает на стакан колы. — Ну, в смысле алкоголь?
— Только когда очень надо. Тебя, кажется, зовут Йо?
— Откуда вы знаете?
— Слышал, как отец тебя звал, когда мы выходили из самолета.
— Арне — не мой отец!
— Понятно. А как меня зовут, ты не знаешь?
— Слышал много раз. Не помню.
Мужчина, постучав по карманам на рубашке, достает смятую пачку сигарет:
— Можешь звать меня Куртка.
— Куртка? Это не имя.
Мужчина прикуривает:
— Так меня прозвали в твоем возрасте. Сколько тебе? Тринадцать? Четырнадцать?
— Двенадцать, — отвечает Йо немного заносчиво.
— Некоторые друзья так и зовут меня до сих пор, — говорит мужчина.
— А вам нравилось, — скалится Йо, — что вас называли Курткой?
Куртка поглаживает небритый подбородок:
— Там, откуда я родом, у всех есть клички, часто мальчиков прозывают по профессии отца. У моего отца был магазин одежды или, как это тогда называлось, «конфекциона», так что Куртка было нормальной кличкой, сейчас, в общем-то, мне даже больше нравится. Уж всяко это круче, чем Скрепка, Кружева или Помойка. Не говоря уж о Навозе.
Он смеется, и Йо тоже приходится засмеяться.
— Йо тоже не полное мое имя, только его начало.
— Вот как?
— Но никто не смеет называть меня полным тупейшим именем. А то придушу.
— Ой. Значит, я тоже буду называть тебя просто Йо.
— Я не шучу. Кое-кто в школе пробовал давать мне кликухи. Теперь жалеют.
Мужчина затянулся сигаретой:
— Согласен, Йо. Надо, чтобы тебя уважали.
* * *Арне уже встал. Он мрачен, и это хорошо, потому что в таком настроении он молчит и не пристает к Йо. На мать он вообще не смотрит, целый день. Крадясь мимо двери в спальню, он слышит ее нытье. В номере до самой кухни пахнет перегаром.
На улице ярко светит солнце. Плитки обжигают ноги. Вернуться, что ли, за сандалиями? Тогда придется стучать. Он идет дальше, вдоль узенькой полоски в тени стен. Наверняка со стороны он выглядит глупо. Можно подумать, он крадется за кем-то. Или что он — вор. Последние метры он бежит мимо бара, вверх по лестнице к бассейну. Почти все кресла уже заняты. Он чувствует, как все на него уставились. Ему даже мерещится, что они шепчут: «Это сын той, которая…»
Две девчонки сидят на краю бассейна. Одну из них Йо заприметил еще в самолете. Она шла в туалет сразу за ним. У нее тонкий острый нос и мокрые каштановые волосы, спускающиеся по спине. Может, она его постарше. У нее уже грудь. Больше, чем у всех девчонок в классе. Купальник белый, с темно-красными сердечками. Проходя мимо, он отворачивается. Не сняв желтой футболки, он резко кидается в глубину бассейна, хотя там висит табличка, что это запрещено. Он здорово умеет прыгать в воду. Однажды он даже прыгнул с пяти метров.
Он несколько раз проплывает туда-сюда. Потом ныряет и скользит под водой мимо девчонок. В школе он лучше всех плавает под водой. Он чувствует, как они следят за ним взглядом. Они думают, не пора ли ему выныривать. Как так можно? А ему не пора. Пока он не дотронется рукой до противоположной стенки бассейна. Он подтягивается на бортике поодаль от девчонок, сидит и ждет, пока с него стечет вода. На них он не смотрит, смотрит в другую сторону. Уверен, что одна из них минимум два раза на него глянула, не маленькая толстуха, а темноволосая, с сиськами. Жара стоит удушающая. Солнце припекает так, что в голове стучит, а если он и дальше будет так сидеть, то стук усилится и что-нибудь случится, он даже не знает что. Он вскакивает. Ступни болят, будто все они в волдырях. Он вышагивает мимо девчонок, которые, наверно, заметили, что с ним что-то не то, проскальзывает за угол и вниз по лестнице. Оказавшись вне поля их зрения, он пускается бегом. Не останавливается, пока не добегает до детской площадки с качелями и горкой. Дыхание разрывает горло, а внутри все еще раздается стук, будто кто-то колотит кувалдой в темноте. Он плюхается на качели. Вокруг него повсюду кошки. Считает их. Шесть штук, и все копошатся в кустах. Пересчитывает. Он никогда не любил кошек. Они всюду крадутся и появляются беззвучно, никогда не знаешь откуда.
Одна из мелких, котенок, осталась без глаза. Он заметил ее еще накануне. Она сидела перед дверью в номер и мяукала. Серо-бурая и тощая, как червяк. На месте глаза над пустой глазницей свисает тонкая полоска века. Теперь котенок проскальзывает через ворота, когда Йо их открывает, идет за ним в номер. Наверняка бывшие постояльцы ее подкармливали. Так считал Арне. На свете живут миллионы кошек. Эта тощая одноглазая калека не выжила бы, если б за ней не присматривали. Имеют ли все калеки право на жизнь? Йо резко оборачивается и издает резкий звук. Животное вздрагивает и уносится в кусты.
Конечно, дверь открывает Арне. Он мрачно смотрит на Йо и исчезает в туалете. Не успел Йо надеть сандалии, как Арне высовывает рожу, всю в пене для бритья, и бормочет:
— Когда соберешься уходить, забери малышей.
— Они еще не ели, — протестует Йо.
Но Трульс уже прицепился к нему. Сил тащить с собой Трульса у него нет. А надо бы: тогда его не будет в номере, когда проснется мамаша. Чтобы он не видел, как она вывалится из кровати и потащится в ванную блевать. Она этим занималась всю ночь, но Трульс спал как убитый. Нини, конечно, тоже, после двойной дозы снотворного.
Целых полчаса уходит на то, чтобы младшая сестра затолкала в себя хлопья и йогурт. Мать все еще спит. Арне бродит по номеру и смотрит исподлобья, но молчит, раз Йо занимается малышами. Потом он пихает пакет с нарукавниками, пляжным мячом и маской в руки Йо и выставляет их вон.
— Горячо! — вопит Нини и переминается с ноги на ногу, будто наступила на раскаленную сковородку.
Ему приходится сунуть ее в коляску, зайти в номер и взять ее сандалии.
У детского бассейна он сажает их на свободное кресло. Напяливает нарукавники на Нини. Вспоминает про крем от солнца. Отбрасывает мысль вернуться еще раз в номер.
— Следи за ней хорошенько, — командует он Трульсу.
— А ты куда?
— Прогуляюсь до пляжа.
— Я с тобой!
— Отвянь! Ты остаешься здесь и следишь за Нини. Думаешь, ты на каникулах, что ли?
Трульс смотрит на него грустными собачьими глазами, чего Йо не выносит.
— Эй, соберись! Обижаешься на болтовню? Я ненадолго. Следи, чтобы нарукавники у нее сидели плотно.
Он берет свое полотенце, отходит немного, потом оборачивается и повторяет про нарукавники:
— Надуй их как следует. Если она утонет — ты виноват!
Он бежит вниз по лестнице. Солнце бешено жарит. Он ненавидит жару. Останавливается в тени камня на краю пляжа. Даже тут песок обжигает. Просидеть здесь, пока не вскипит. Тогда единственным выходом будет броситься в воду. Сегодня поднят зеленый флажок. Море неподвижно.
Какие-то его ровесники играют в волейбол. Очень неплохо, особенно высокий пацан со светлыми кудряшками. Он следит за ними взглядом. Высокий парень замечает его и машет. До Йо не сразу доходит, что это ему. Выходит из тени, делает пару шагов по раскаленному песку.
— Присоединяйся! — кричит парень по-норвежски.
Йо колеблется. В волейбол он так себе играет. То ли дело футбол.
— У тебя есть чем голову прикрыть? — спрашивает парень. — Не то мозг вскипит.
— Забыл кепку.
Парень оглядывается:
— Подожди.
Он мчится к первому ряду соломенных зонтиков. Говорит там с какими-то взрослыми. Возвращается с белой банданой с желтыми кантиками:
— Держи! Так будет лучше.
Йо украдкой разглядывает лицо парня. Кажется, его не было ни в самолете, ни в ресторане. Конечно, он уже узнал, что мать напилась в задницу, разбила бокал у бассейна и наблевала в туалете у бара. Однако в парне нет ни сострадания, ни презрения. Неизвестно, что из этого гаже.
— Играешь с нами. Меня зовут Даниэль.
Парень называет имена остальных. Два шведа и один, кажется, финн.
Они выигрывают три сета. В основном благодаря Даниэлю, который ловит трудные подачи и зверски сильно отбивает мяч.
— Ты занимаешься волейболом? — спрашивает Йо.
Даниэль морщит нос, волейбол — не тема для разговора. Он сбрасывает футболку и обувь, мчится к кромке пляжа и дальше, поднимая пену до самых колен. Остальные бегут за ним, и Йо тоже. Кажется, парни уже довольно давно на юге, все загорелые. Сам он не загорал уже много месяцев. Желтую футболку он не снимает.
— Сначала до буйков, — кричит Даниэль.
Йо реагирует молниеносно и бросается вплавь, плывет кролем изо всех сил. На полпути он замечает рядом тень, вроде дельфин или акула. Она скользит мимо и прочь.
