Джулия Берри - Вся правда во мне
– Не лучше ли будет, девушки, если вы вернетесь к вашим прямым обязанностям?
Лотти как дождем смыло, а я смиренно заспешила обратно к столу.
– Славная девочка, – она похлопала меня по спине. – Девушки, я хочу, чтобы все было готово как можно скорее, вы же хотите продемонстрировать не только свои хорошенькие мордашки, но и собственноручно приготовленную вкусную еду.
Я изумленно уставилась на миссис Джонсон, но она лишь подмигнула мне в ответ. Зато ее дочь Мария не стала проявлять по отношению ко мне такого же терпения.
– Живо за водой, – она протянула мне два больших оловянных кувшина. Никаких отговорок мне на ум не пришло, и я отправилась к новому колодцу, недавно отрытому Клайдом.
Бросив ведро, я услышала всплеск. Убедившись, что оно полностью погрузилось, я всем весом налегла на колесо, чтобы вытянуть его обратно. Механизм оказался самым тугим из всех, с которыми мне приходилось сталкиваться, и каждый оборот колеса давался мне с огромным трудом.
– Давай помогу, – услышала я голос рядом, и чья-то рука перехватила у меня ворот колеса.
Это был ты.
Мне хотелось убежать, но кувшины нужно было наполнить, и как бы это выглядело, если бы я все бросила? Я никак не могла решиться отпустить деревянную ручку, я ты мне улыбнулся.
– Давай попробуем вместе, – сказал ты. Накрыв мои руки своими, ты стал вращать колесо. Мои руки без всякой пользы повторяли твои движения. Уверена, что мои щеки в этот момент стали красными как вишни. Ты ведь уже стал к тому времени настоящим мужчиной. Как же неожиданно это случилось.
Ты вытянул ведро и разлил воду по кувшинам, потом протянул мне кружку, привязанную к ручке ведра, и дал напиться ледяной воды. Улыбка на твоем угловатом мальчишеском лице стала еще шире. От волнения у меня дрожали руки, и ты взял один из кувшинов и помог мне донести его до стола.
– Ты выросла, птичка-невеличка.
– Вот и мама говорит, – удалось мне выдавить. – Ей пришлось сшить мне новое платье, старое стало мало.
Я чуть не умерла от стыда. Говорить о платьях с мужчиной, тем более что этот мужчина – ты!
Я судорожно придумывала, как мне выкрутиться из неловкого положения.
– Она… заставила меня его расставить.
Он взглянул на мое платье, потом на меня.
– Ты здорово потрудилась.
Мы подошли к столу и поставили кувшины. Мария Джонсон увидела тебя и стала теребить завязки чепчика.
– Мистер Уайтинг, до обеда еще целый час, вам надо вернуться к работе, – сказала она. – А мы посмотрим, как вы нагуливаете аппетит.
Твой взгляд скользнул по смоляным кудрям, выбившимся из-под белого чепчика. Ты слегка приподнял шляпу, улыбнулся всем девушкам и удалился. Мария с Юнис, не отрываясь, смотрели тебе вслед. Я глубоко вздохнула и привалилась спиной к грубо вытесанной стене нового дома Олдрузов. Лотти поймала мой взгляд и улыбнулась, я с облегчением выдохнула.
Теперь я знала, что ее парень – не ты.
Это был последний раз, когда я с тобой разговаривала, последний раз, когда Лотти улыбалась.
VIII
На кленах появились первые красные листья. Утренний воздух был морозным.
Я видела на ветке ивы и наблюдала за деловито снующими бурундуками. Белка на верхней ветке сердито зацокала на меня, демонстрируя зубы, и замерла, как будто в ожидании ответа.
Золотистые лучики солнца играли на бледных листьях. Во всех проявлениях этой осенней красоты я видела тебя.
Силой ты пошел в отца, но лицо было мамино, только более мужественное и загорелое.
Я помню ее. Она была такой красивой, что молоденькие девушки ей завидовали, такой утонченной, что это даже вызывало раздражение у старух. Такой одинокой, что поддалась искушению и ушла куда-то на запад с темноволосым путешественником, остановившимся в вашем доме на постой. Пастор Фрай еще полгода после этого поминал в проповедях седьмую заповедь.
Священник тоже не мог отвести от нее глаз.
IX
Ты скучал по маме. Ее уход всего за одну ночь сделал тебя старше, оставив горькие складки на твоем лице.
Но был еще один человек, которому ее уход причинил еще большее горе. Этот человек стал главной трагедией твоей жизни.
Х
Я никогда не воспринимала его как твоего отца. То есть я знала, что он им является, но никогда не верила. Никогда не замечала никаких кровных уз, связывающих вас. Я видела только безумие, которое душило его.
Твой отец умер в тот день, когда весь город решил, что это случилось. Из его праха возник мой тюремщик. Два совершенно разных человека, не похожих друг на друга.
XI
На следующее утро после расчистки участка, в развилке ветвей моей ивы я кое-что нашла. Это был маленький букетик цветов, перевязанный пшеничным колоском.
Я схватила его и побежала к дому, светясь от надежды, мечтая о тебе со всем девичьим пылом.
Я точно знала, что этот маленький букетик для тебя значит.
Он был не первым, который ты принес сюда.
Я пыталась представить, что буду делать, если увижу тебя, что я скажу, а что не скажу, как я без слов дам тебе понять, сколько значит для меня твой подарок.
Такая возможность мне представилась лишь через два года, только сказать мне уже было нечего.
XII
Сегодня вечером твоя очередь нести караул. Пока ты будешь сидеть в будке, построенной на краю обрыва в нескольких милях от дома, и смотреть на море, твоя кровать так и останется холодной. Ты увидишь тучи и грозу, хоть океан и беспокойный сосед, но только ночные огни, да паруса днем могут согнать фермеров с полей или кроватей. Переселенцы не забудут, как мы встретили первую экспедицию, когда их корабли вошли в нашу реку, а жадные взгляды устремились на наши поля. Долгие годы после этого мы вынуждены противостоять яростным попыткам отомстить.
Я тоже буду спать вполглаза, ведь ты сейчас далеко и тоже борешься со сном.
Такова цена бдительности.
Хорошо, хоть Джип составляет тебе компанию.
XIII
Сегодня вечером Даррелл вернулся домой и сказал, что больше в школу не пойдет. Новый учитель такой зануда, он начал учить их латыни. Какая от нее польза? Если английского достаточно, чтобы читать Библию, то и Дарреллу больше ничего не нужно. Если мой брат что-то вбил себе в голову, его не переубедить, хоть бейся головой об стену.
Мужчина в доме! Вот как он себя называет. И мечтает пойти в солдаты. Он даже взял папин пистолет, чтобы потренироваться в меткости на кроликах.
Папа бы не одобрил то, что Даррелл бросил школу, ведь он был первым учеником в классе, ни больше ни меньше! Но папы больше нет, а маме лишние руки при уборке урожая очень нужны.
А еще папе бы точно не понравилось, что мы зарабатываем на жизнь тем, что гоним спирт.
XIV
Стоя на коленях, я дергала свеклу. Крупная и сочная, она легко выходила из земли, и корзина очень скоро наполнилась. Я отряхнула ее, и налипшая грязь ссыпалась на землю.
Папа любил нашу землю. Только маму он любил еще больше. Он сделал землю красивой и плодородной. Пока он был жив, все фермеры Росвелла восхищались нашим участком.
Когда мои руки испачканы жирной темно-коричневой землей, я чувствую свою близость к папе. Я буду помогать маме, ведь он так хотел.
XV
Ты зашел к Джонсону совсем не за повозкой. Ты пришел делать предложение.
Я слышала, как Мария рассказывала об этом Юнис Робинсон у колодца. Они забыли, что у меня тоже есть уши. Или им было наплевать.
Мария хвасталась, но ее глаза оставались грустными.
Ты женишься на ней в следующее полнолуние.
XVI
Ты горд, что женишься на первой деревенской красавице? Доволен, что опередил Леона Картрайта и Джуда Матиса?
Ты делаешь это по любви или ради денег?
Или ты хочешь избавиться от меня?
XVII
Я побежала к моему камню в лесу, куда мы с папой приходили попеть песни. Я смотрела, как садится солнце и восходит и заходит тощий месяц.
Мама убьет меня.
Ты женишься.
Ночь холодна, как и река, манящая меня своим журчанием.
Я вернулась после двух лет, проведенных с ним, как из могилы. Вернулась в новый день к людям и думала, что счастлива вернуться. Но ночь и холод, темнота и дыхание смерти с этого момента стали мне ближе, чем дом.
Только мысли о тебе рассеивали мрак в моей душе. Ты – солнце, которое освещает мой мир, как мне вынести то, что тебя будет обнимать другая?
XVIII
Наступило утро, и я вернулась домой. Мама залепила мне такую пощечину, что даже Дарреллу стало меня жалко.
– Ты, как никто другой, должна понимать, – сказала она. – Я провела по твоей вине столько бессонных ночей. У тебя просто нет сердца.
XIX
Я почистила курятник и собрала яйца, подоила корову и убрала навоз. Наносив воды и дров, я умылась и пошла в город.
Вернувшись с покупками, я побежала к своей иве.
Надежды не было и не будет, я ни на что не гожусь. Нет никого, кому можно было бы рассказать, нет слов, чтобы описать то, что со мной происходит. Даже если я бы сама захотела, я бы их не нашла. Никакими словами не снять эту непосильную тяжесть.
