Майкл Коннелли - «Линкольн» для адвоката
Впервые Валенсуэла стремился получить от меня какие-то гарантии, что еще больше усилило мое беспокойство, и я постарался тщательно сформулировать ответ: такой, который удовлетворил бы и его, и адвокатскую коллегию – если бы она нас подслушивала.
– Не беспокойся, Вэл. Ты в моем рождественском списке.
Я захлопнул телефон прежде, чем он успел еще что-либо сказать, и велел своему шоферу подвезти меня к служебному входу здания суда. Очередь у металлоискателя там покороче и идет быстрее, а охрана обычно ничего не имеет против адвокатов-завсегдатаев, которые норовят пройти поскорее, чтобы успеть в суд к назначенному сроку.
Размышляя о Льюисе Россе Руле и о возможных выгодах и опасностях, меня ожидающих, я снова опустил стекло – так, чтобы насладиться последними в это утро глотками свежего, чистого воздуха. В нем все еще ощущалась надежда.
Глава 2
Когда я вошел в зал суда, по обеим сторонам от скамьи подсудимых было полно юристов, которые о чем-то договаривались и совещались. Я заключил, что заседание начнется в срок, так как увидел сидящего за столом судебного пристава. Это означало, что судья тоже скоро займет свое место.
В округе Лос-Анджелес судебные приставы являются принявшими присягу помощниками шерифа, назначенными в тюремно-следственные подразделения. Стол пристава располагался за ограждением, но прямо возле перил – так чтобы граждане имели возможность подходить и задавать вопросы, не вторгаясь в пространство, отведенное для юристов обеих сторон и судебного персонала. Приблизившись к приставу, я увидел перед ним папку с сегодняшней повесткой дня. Прежде чем обратиться, я предусмотрительно взглянул на табличку на униформе. Там значилось: «Р. Родригес».
– Слушай, Роберто, мой парень здесь? Гарольд Кейси?
Судебный исполнитель повел пальцем по списку назначенных к рассмотрению дел, но сразу же остановился. Мне повезло.
– Н-да, есть. Кейси. Второй по порядку.
– Сегодня, значит, по алфавиту. Хорошо. У меня есть время пройти туда, увидеться с ним?
– Нет, сейчас как раз выведут первую группу. Я только что позвонил. Судья уже выходит. У вас будет, вероятно, пара минут уже здесь, в боксе.
– Спасибо.
Я зашагал к калитке барьера, когда он меня окликнул:
– И я не Роберто, а Ренальдо!
– Да, конечно. Извини, Ренальдо.
– Все мы, судебные приставы, на одно лицо, верно?
Я не понял, была ли это попытка схохмить или подковырка в мой адрес. Я просто улыбнулся и прошел в калитку, приветственно кивнул нескольким знакомым и незнакомым юристам. Один остановил меня, чтобы спросить, как долго продлится слушание моего дела, так как хотел подойти к моменту выхода своего клиента. Я ответил, что намерен провернуть все быстро.
На плановых слушаниях арестованные выводятся в зал суда группами по четыре человека и содержатся в специальном деревянном застекленном боксе, известном под названием «загон». Это позволяет обвиняемому посовещаться со своим поверенным, пока его дело еще не объявили.
Я подошел к «загону» как раз в тот момент, когда пристав открыл дверь из помещения, где находилась временная камера для подсудимых, и четверых вывели в зал. Первым шагнул в бокс мой клиент Гарольд Кейси. Я занял позицию возле боковой стенки, так чтобы мы могли общаться без помех, по крайней мере с одной стороны, и сделал ему знак подойти поближе.
Кейси был крупный и высокий – таких и стараются набирать себе «Ангелы дорог». Это группировка байкеров – или клуб, как состоящие в ней парни предпочитают ее называть. За время пребывания в ланкастерской тюрьме молодчик, по моему совету, коротко остриг волосы, побрился и теперь имел вид вполне презентабельный, если не считать татуировок, которые покрывали обе руки от самых плеч и выглядывали из-под воротника. Но тут уж ничего не поделаешь. Я не очень-то осведомлен, какое впечатление на присяжных производят татуировки, но подозреваю, что не слишком хорошее, особенно когда речь идет об оскаленных черепах. Зато я хорошо знаю, что присяжные в массе своей не жалуют волосы, собранные в «конский хвост», – как у обвиняемых, так и у адвокатов, которые их представляют.
Кейси, или Рецидивисту – под этой кличкой его знали в клубе, – вменялось в вину выращивание, хранение и распространение марихуаны, а также другие преступления, связанные с наркотиками и оружием. В ходе ночной облавы на ранчо, где жил и работал Кейси, помощники шерифа обнаружили небольшой склад и мини-предприятие по выращиванию марихуаны. Конфисковали более двух тысяч полностью созревших растений, шестьдесят три фунта уже собранной конопли, расфасованной в пластиковые пакеты разного объема. Кроме того, арестовали двенадцать унций кристаллического метацина – им упаковщики посыпали сжатый урожай, чтобы придать ему дополнительную крепость, и небольшой склад оружия, значительная часть которого, как потом выяснилось, была украдена. Самого Кейси при этом нашли спящим на кушетке, в пяти футах от стола, где производилась расфасовка.
Состав преступления налицо. Похоже, Рецидивиста подставили. Гособвинение в лице штата получило его тепленьким. К этому надо добавить, что прежде он уже дважды обвинялся в преступлениях, связанных с наркотиками, а за самое последнее отбывал условный срок. В штате Калифорния «три» – магическое число. По-хорошему Кейси светило не менее десяти лет тюрьмы.
Вся странность этого дела заключалась в том, что обвиняемый с нетерпением ожидал предстоящего процесса и даже своего вероятного осуждения. Он не стал отказываться от права на безотлагательное судебное разбирательство[2] и теперь, после почти трех месяцев тюрьмы, страстно к нему стремился. Таким желанием он горел потому, что единственное, на что он уповал, было апелляцией. Благодаря своему адвокату Кейси увидел луч надежды – тот зыбкий мерцающий свет, который лишь хороший адвокат может внести в безнадежный мрак такого дела, как это. Из мерцания родилась стратегия защиты, которая в конечном счете, возможно, приведет к освобождению Кейси. Замысел рискованный, и должен был стоить Кейси месяцев ожидания апелляции. Но тот понимал – так же хорошо, как и я, – что другого пути нет.
Штат абсолютно обоснованно обвинил Кейси в производстве, расфасовке и сбыте наркотика, и улики с лихвой все подтверждали. Изъян в обвинении, которое выстроил штат против Кейси – та самая трещина, откуда пробивался луч, – состоял в способе добычи улики. Именно из-за этого дело было шатким. Моя задача состояла в следующем: выявить и расширить эту щель в ходе судебного процесса, использовать все возможное, зафиксировать это в протоколе и затем убедить апелляционный суд – чего я не смог сделать с судьей Ортоном Пауэллом на досудебной стадии – изъять представленные в данном деле доказательства.
Все началось однажды во вторник в середине декабря, когда «Ангел дорог» зашел в хозяйственный магазин в Ланкастере и сделал ряд вполне безобидных приобретений – в том числе три электрические лампочки, применяемые для выращивания сельскохозяйственных культур методом гидропоники. Но только вот человеком, стоявшим позади него в кассу, оказался возвращавшийся со службы заместитель шерифа, который собирался купить рождественские лампочки для наружной гирлянды. Он опознал некоторые сюжеты татуировок, украшавших руки Кейси – в частности, особый знак «Ангелов дорог»: череп с нимбом, – и смекнул, что к чему. Находясь в тот момент не при исполнении, страж закона, однако, с сознанием долга проследовал за мотоциклистом вплоть до самого ранчо, находящегося в близлежащем Пэрлблоссоме. Информацию передали оперативной группе по борьбе с наркотиками при ведомстве шерифа, которая организовала облет ранчо на вертолете – без полицейских опознавательных знаков, зато с инфракрасной камерой ночного видения. Полученные фотографии, явственно зафиксировавшие густо-красное тепловое излучение от построек, передали на рассмотрение судье в виде аффидевита[3] наряду с заявлением помощника шерифа о покупке лампочек для гидропоники. На следующее утро Кейси разбудили судебные исполнители с ордером на обыск.
На более раннем слушании я доказывал, что все свидетельства против Кейси следует изъять из материалов дела, потому что вероятная причина обыска вытекала из нарушения права Кейси на частную жизнь. То, что заурядные покупки частного лица в магазине скобяных товаров стали трамплином для последующего вторжения в частную жизнь посредством слежки с земли, с воздуха и с помощью камеры ночного видения, по конституции сочтут чрезмерным.
Судья Пауэлл отверг мои аргументы, и дело должно было разрешиться судебным процессом либо судебной сделкой. Тем временем появилась новая информация, которая могла увеличить шансы прошения Кейси об обжаловании. Анализ фотографий, сделанных камерой ночного видения во время облета жилища Кейси, выявил значительную детализацию изображения. А это свидетельствовало о том, что вертолет барражировал на расстоянии не более двух сотен футов от участка. Ранее Верховный суд США вынес решение, что разведывательный полет правоохранительных органов над владением подозреваемого не попирает права на частную жизнь лишь до тех пор, пока летательный аппарат находится в воздушном пространстве для гражданских судов. Я попросил своего сыщика Анхеля Левина проверить данные Федерального управления гражданской авиации.
