Брайан Макгиллоуэй - Потеряшка
Как только она подъехала, из кабины молоковоза выбрался мужчина и направился к ней.
– Там кто-то есть! – закричал он. – Думаю, что это девчонка Маклафлин. Я уже позвонил в полицию.
– И она уже здесь, – ответила Люси, помахав фонарем, который держала в руке. – Детектив-сержант Блэк. Это вы ее увидели?
Мужчина наконец подошел к ней. Щеки его были красными от мороза.
– Майкл Махон, – представился он, утвердительно кивая в ответ на ее вопрос. – Она убежала вон туда. – Водитель махнул рукой вправо.
– А вы не пытались остановить ее? – спросила Люси, стараясь, чтобы в вопросе не было слышно обвинительных нот. Это ей не удалось.
– Конечно, попытался, – обиделся водитель. – Но она повернулась и убежала.
Девушка помолчала, обдумывая свою следующую фразу.
– В одиночку преследовать ее было бы небезопасно, – произнесла она в конце концов.
Шофер какое-то время молча смотрел на нее, как будто выискивал в ее фразе намек на оскорбление, а потом кивнул.
– А где все остальные? – спросил он.
– На подходе. Сегодня тяжелый день, сэр.
Махон проворчал что-то в знак согласия, плюнул на землю перед собой, а затем вытер рант ботинка о снег.
– Думаю, это была она. Эта самая девчонка Кейт.
– Да неужели? – переспросила Люси.
Мужчина сморщился, как бы извиняясь, и виновато пожал плечами:
– Она недолго стояла на месте, поэтому хорошо рассмотреть я ее не смог.
– Все понятно, сэр, – заметила сержант. – Скоро мы все узнаем.
Она надула щеки, а затем стала пробираться сквозь снег к опушке леса. Мисс Блэк знала, что должна подождать прибытия опергруппы, однако по такой погоде они приедут не раньше чем через час. К тому моменту ребенку уже ничем не поможешь.
– Одна вы ее там никогда не найдете! – выкрикнул Махон у нее за спиной.
– Но ведь я не одна, правда? – ответила ему Люси.
Пока они пробирались к опушке, верхняя корка снега отражала луч ее фонаря. Поводя фонарем из стороны в сторону, девушка пыталась обнаружить следы ребенка или хотя бы малейшее повреждение наста, которое могло бы подтвердить то, о чем рассказывал водитель молоковоза. Даже в такой снегопад воздух вокруг них был необычайно прозрачен и полон запаха гниющих листьев.
– Ничего, – заметила Люси.
– Что? – Майкл слегка наклонился, чтобы не наткнуться лицом на окружающие их ветки.
– А вы уверены, что действительно кого-то видели? – спросила сержант Блэк, непроизвольно осветив своего спутника фонарем, когда повернулась, чтобы посмотреть на него.
– Богом клянусь, – ответил он, слегка приподняв правую руку перед лицом, чтобы защитить глаза от света. – Мне кажется, что она вошла в лес где-то здесь, хотя все эти чертовы деревья выглядят одинаково. Но я абсолютно уверен в том, что видел. Девочку.
Сотрудница полиции опять повернулась лицом к лесу. Посмотрев направо и налево, она смогла увидеть только ряды голых стволов, в то время как снег с приглушенным шуршанием продолжал засыпать все вокруг нее.
Почему-то девушке вспомнилось, как она укладывала своего отца в постель, укутывая одеялом его плечи и шепотом желая ему спокойной ночи.
Луч ее фонаря был не очень силен, и за его пределами деревья превращались в непроницаемую стену, окрашенную в разные оттенки черного.
– Может быть, это было вон там, чуть в стороне, – сказал Махон, обгоняя Люси и делая широкие шаги, чтобы пробраться через глубокий снег, окружавший их со всех сторон. – В такой каше она точно замерзнет насмерть, – пробормотал он почти себе под нос.
Они двигались вдоль опушки, стараясь ступать как можно осторожнее, чтобы не затоптать возможных следов. Ярдах[3] в шестистах – семистах от того места, откуда они начали, мисс Блэк наконец увидела первые следы, уже полузанесенные падавшим снегом. Создавалось впечатление, что ребенок на нетвердых ногах кружил вокруг деревьев. Люси была абсолютно уверена, что следы принадлежали именно девочке.
– Я же говорил! – произнес Махон, показывая на следы. – Я же говорил, что кого-то видел.
Сержант пробурчала что-то в знак согласия и остановилась, чувствуя, как снег проваливается под ее тяжестью. Она двигала вдоль дорожки следов лучом фонаря, высунув от усердия язык, совсем как маленький ребенок, старающийся соединить прямой линией несколько точек на бумаге. След несколько раз пересекал сам себя, подходил к опушке, где, по-видимому, девочка увидела водителя молоковоза, а затем повернул и под углом ушел влево.
– Сюда, – махнула рукой Люси, двигаясь параллельно следу и тщательно стараясь сохранить его на тот случай, если им придется возвращаться и двигаться в противоположную сторону.
Следы обошли вокруг ствола дерева, чьи нижние ветки, хотя и без листьев, заросли множеством тоненьких веточек, на которых собралось довольно много снега. Казалось, что кто-то или что-то задело их – возможно, что это и был проходящий мимо ребенок, – потому что снег с них осыпался и теперь лежал на насте, как горка сахарного песка.
– Может, стоит ее позвать, или как там это делается? – спросил Махон, пробираясь вслед за девушкой.
– Это может ее испугать, – ответила та, – здесь надо действовать лаской.
Тихий шепот падающего снега был нарушен завыванием полицейских сирен, свидетельствовавшим о том, что опергруппа наконец прибыла. На несколько секунд мисс Блэк, казалось, была сбита с толку комбинацией белого безмолвия и ритмичными сполохами мигалок, похожими на лучи стробоскопов. Она подумала, что ей надо вернуться на дорогу: Трэверс точно будет недоволен тем, что она одна углубилась в лес. С другой стороны, одинокий ребенок в подобных погодных условиях гораздо важнее любых должностных инструкций и правил, подумала девушка и продолжила свое продвижение в глубину чащи.
Дыхание ее сбилось – ей приходилось вытаптывать себе местечко, прежде чем сделать шаг вперед.
Восстановить дыхание ей так и не удалось, хотя она была благодарна за эту физическую работу, которая не позволяла ей замерзнуть.
Раньше Люси часто ходила по этим лесам и знала достаточно ориентиров, которые позволяли в них не потеряться. Например, она смутно помнила, что где-то недалеко должна была находиться балка, в которой, по слухам, циркулировавшим в дни ее юности, был похоронен слон, умерший во время гастролей в городе передвижного цирка. С годами балка стала гораздо глубже, что только доказывало правдивость всей истории.
Однако забираться так далеко в лес сержанту не пришлось. Да и вряд ли бы она туда добралась, ведь снегопад все усиливался. Через пять минут Люси услышала какие-то звуки на фоне давящей тишины и падающего снега. Она задержала дыхание, прислушиваясь и опустив фонарь так, чтобы луч, отражаясь от снега, освещал как можно большую площадь. Казалось, что ветер принес какие-то хрипящие звуки. Какое-то время Люси плохо видела происходящее вокруг, так как фонарь освещал только снежные заряды, летящие ей прямо в лицо. Но потом, постепенно, она смогла разглядеть фигуру, скорчившуюся около куста боярышника приблизительно в пятидесяти футах[4] от нее.
Девочка, скрючившись, сидела под кустом, подтянув колени к подбородку и натянув тонкую материю пижамы на свои худые коленки. Ее волосы были прямыми, и некоторые пряди, казалось, прилипли прямо к фарфоровой коже ее лица. Губы были совершенно синими, а зубы выбивали громкую, отчетливую дробь, особенно когда она пыталась сдерживать свое дыхание. Когда девочка поняла, что Люси увидела ее, она еще глубже залезла под куст и зажала рот рукой.
Опустив фонарь еще ниже, мисс Блэк стала медленно приближаться к сидящему ребенку, вытянув руки и согнувшись, чтобы ее лицо оказалось на одном уровне с его лицом.
– Все хорошо, милая, – произнесла она. – Я не сделаю тебе ничего плохого. Меня зовут Люси, а тебя как?
Блестя глазами из-под темных бровей, ребенок с опаской смотрел на нее. Девочка сильнее сжала руки, обхватывающие ее колени, как будто хотела сделаться еще меньше и незаметнее.
– Я не сделаю тебе больно, – повторила девушка. Она чувствовала, что Махон стоит у нее за спиной с правой стороны, но не поворачивала головы, боясь, что это движение может привлечь внимание ребенка к мужчине.
– Тебе, наверное, холодно, – продолжала Люси. – Хочешь, пойдем со мной?
Малышка, крепко зажмурив глаза, отрицательно покачала головой.
Теперь сержант Блэк была совсем рядом с ней, почти касалась ее, чувствовала холод ее кожи и видела замерзшие дорожки детских слез на щеках.
– Пойдем со мною, милая, – повторила Люси и протянула свои руки, открытыми ладонями вверх, к девочке. – Давай, бери меня за руку, и пойдем, – негромко проговорила она еще раз.
Девочка не шевелилась. Было видно только, как непроизвольные судороги сотрясают ее тельце и как напряглись мускулы на ее шее.
Люси поняла, что этот ребенок не мог быть Кейт Маклафлин. Той было шестнадцать лет, а сидящей перед ней девочке никак нельзя было дать больше восьми-девяти.
