Убийство на Острове-тюрьме - Чень Ши

Сказав это, Се Ли замечает, что те двое охранников никуда не ушли. Он хмурится еще сильнее:

– На что уставились? Убирайтесь отсюда!

Охранники сердито отходят, отводя зазевавшихся пациентов обратно.

– Ты в норме? – Се Ли хочет взять меня за руку, но я моментально отстраняюсь от него, словно ужаленная.

Невеста и подумать не могла, что все так обернется и вся драма окажется напрасной. Она встает и, показывая на свой кровоточащий лоб, удрученно жалуется:

– Посмотри, она избила меня! Се Ли, у тебя хоть капля совести есть? Я знаю, что эта бесстыжая девка хочет соблазнить тебя; неужели ты настолько слеп! Ты уже забыл все, что говорил мне той ночью?

– Заткнись! Если продолжишь нести бред, я помещу в карцер тебя!

Се Ли плюет в ее сторону; в его взгляде читается звериная злоба.

Невеста рыдает; ее макияж испорчен от слез.

– Ты все еще собираешься на мне жениться? Когда ты той ночью пришел ко мне в палату, ты поклялся перед Небесами!

Я верю, что Невеста не лжет. Если она притворяется, то ей следует вручить «Оскара». Хоть она и выжила из ума, она довольно симпатичная, даже очаровательная. Это очень в духе Се Ли: злоупотреблять своим положением, чтобы забавляться с пациенткой. Однако, кроме них, сейчас в коридоре еще и я, и Се Ли, очевидно, очень зол от того, что его разоблачили передо мной. Как и следовало ожидать, он немедленно снимает с пояса дубинку и идет преподать Невесте урок.

Увидев приближающегося к ней Се Ли, Невеста в ужасе лепечет:

– Нет-нет… не бей…

– Сука, да ты смерти ищешь!

Се Ли с размаху бьет Невесту дубинкой по лицу. Та пытается спрятаться от удара, но вот на ее лице уже расцветает кровоподтек, а изо рта вылетает один зуб. На этот раз это уже точно не спектакль! После столь сильного удара она валится на пол с глухим звуком. На ее крики не сбегается охрана. Охранники сидят за дверью и спокойно смотрят, как их начальник избивает женщину. Однако в этот раз среди них нет здоровяка, а значит, никто из них не осмелится противостоять Се Ли.

Удары его дубинки продолжают сыпаться на Невесту, и ее свадебное платье уже перепачкано кровью.

– Остановись! – Я пригибаюсь и проскальзываю между ним и Невестой, разведя руки в стороны. – Оставь ее!

Се Ли тяжело дышит, его глаза полны гнева. Он указывает на Невесту пальцем:

– Сука, если ты будешь нарываться и выдумывать всякую чушь, я убью тебя!

У Невесты нет сил говорить. Она лежит на спине. Лишь по движениям ее грудной клетки можно догадаться, что она жива.

– Раз уж ты попросила о пощаде, так уж и быть, я отпущу ее, хе-хе. – Се Ли касается моего подбородка пальцами.

Странно, что в этот раз я не решаю отодвинуться.

– Быстро отведите ее в лазарет! – кричу я двум другим охранникам.

Хоть это и внешние повреждения, нельзя допустить, чтобы в раны попала инфекция. Я смотрю, как Невеста еле-еле открывает один глаз и глядит им на меня. Ее взгляд теперь не такой, как раньше. Другой ее глаз полностью заплыл и теперь напоминает куриное яйцо.

Получив одобрение Се Ли, охранники утаскивают Невесту на носилках. Прежде чем уйти, он подмигивает мне и усмехается:

– Теперь за тобой должок! А должок должен быть погашен, так ведь? Хе-хе!

Я импульсивно киваю ему, и Се Ли, словно получив некое обещание, уходит довольный.

Раскат грома. После него я слышу дробный стук дождевых капель о подоконники. Идет дождь.

В полной растерянности я захожу в комнату и нахожу свободный уголок.

Вокруг меня полно незнакомцев, которые смотрят на меня безжизненным взглядом. Возможно, они знают обо мне то, чего не знаю я. Групповое занятие подходит к концу, все оставляют свои поделки до следующего раза. Я вижу, что Дон Кихот почти закончил домик для своей птички. Что уж говорить, у него золотые руки: эта коробка выглядит так, словно ее купили в магазине; получилось очень красиво. Когда Санчо там поселится, он будет очень рад.

Пациенты выстраиваются в шеренгу перед уходом. Охрана пересчитывает их, а потом выводит за дверь. Я стою в конце шеренги и неровной походкой следую за остальными.

– Алиса, послушай, что я тебе скажу, – до моих ушей доносится голос. – Не оглядывайся! Другим этого слышать нельзя!

Голос незнакомый. По крайней мере, я его не помню.

– Не бойся, я не причиню тебе вреда. Можешь звать меня стариной Хуаном или же Профессором, как они. Мне без разницы, – говорит он так тихо, чтобы его могла слышать только я.

Я вспоминаю, что во время групповой терапии Е Пин указывала мне на этого старика. Тогда он о чем-то беседовал с врачом, который поедал человеческую печень. Дон Кихот, кажется, очень его уважает. Говорит, что он делает добрые дела и вообще он кроткий, заслуживающий доверия человек.

– В чем дело? – спрашиваю я, не поворачивая головы.

Я чувствую, что он прямо позади меня.

– Насчет этого острова… – говорит мне на ухо Профессор. – У тебя ведь много вопросов?

Глава четвертая

На берегу нас встретил Ци Лэй, начальник охраны, в сопровождении еще одного молодого охранника.

Ци Лэю на вид было около сорока лет. У него были аккуратно постриженные волосы, на квадратном лице виднелись глубоко посаженные глаза, а широкую челюсть покрывала щетина. Он производил серьезное впечатление и был суров, словно военнослужащий.

Завидев нас, Ци Лэй сперва настороженно осмотрел каждого сверху донизу, а потом потребовал у Тан Вэй предъявить удостоверение. Тщательно проверив его и убедившись, что все в порядке, вернул.

– Эх, одна головная боль с этим островом. Вы с какой целью приехали?

– Есть некоторые моменты, которые стоит прояснить, – с улыбкой ответила Тан Вэй.

– Смотреть не могу на то, как вы, полицейские, ведете дела. Все ведь на поверхности лежит, а вам только и надо, что поусложнять.

Похоже, нам тут не шибко рады.

Ци Лэй повел нас через широкий луг, сплошь заросший сорняками, посередине которого петляла узкая тропинка. По пути мы не произнесли ни слова, только Чэнь Цзюэ выглядел расслабленным и напевал себе под нос какую-то мелодию. Впереди нас был лес, через который смутно виднелись контуры серого здания. По обеим его сторонам торчали две сторожевые вышки из железобетона. Из-за того, что уже было довольно темно, я мог видеть все только в общих чертах. Спустя еще десять минут ходьбы больницу стало видно гораздо лучше. Как мне показалось, это было еще более странное здание, чем Обсидиановый особняк. Оно напоминало в сотни раз увеличенный кубик сахара. Дорогу нам преградила темно-серая кирпичная стена. Стена была около четырех метров высотой, а на самом ее верху извивалась полоска колючей проволоки.

– Кажется, больница здорово охраняется! – прошептал я Чэнь Цзюэ. – Это кем же надо быть, чтобы сбежать отсюда?

– Уровень безопасности здесь, естественно, тот же, что в тюрьме. Как-никак, преступники с психическими заболеваниями, – отозвалась Тан Вэй, не дожидаясь ответа Чэнь Цзюэ.

Охранник рядом с Ци Лэем открыл дверь в стене.

Больница больше напоминала заброшенный лепрозорий, где всюду царит запустение. Перед нами располагалось главное здание, то есть тот самый серый сахарный кубик. От строения веяло атмосферой величия и спокойствия. Оно соединялось с другим прямоугольным сооружением при помощи веранды.

– Здесь у нас находятся палаты. Все здание делится на три блока: «А», «Бэ» и «Цэ», – сказал Ци Лэй, показав на постройку пальцем.

Позади больницы находилась старая спортивная площадка. Нет, правильнее было бы назвать ее не спортивной площадкой, а пустырем. На земле – ни сантиметра травы, всюду полно грязи; в случае дождя площадка запросто превратится в болото. Справа от площадки находилась стройка с беспорядочно сваленными в кучи стройматериалами и обнесенная заграждением из досок. Бетономешалка и подъемный кран стояли как попало. Как ни странно, собственно строителей нигде не было.