Джим Томпсон - Дикая ночь
В конце концов они разошлись и полезли в поезд.
В Пирдэйл я приехал уже затемно. От платформы только что отошел поезд из Нью-Йорка. Я посмотрел сквозь дверь вокзала и увидел на другой стороне такси — единственное на весь вокзал.
Шофер распахнул дверцу, и я сел внутрь. Но... вы, наверно, уже и сами догадались. Как я ни старался, она была здесь — мы оба были здесь и ехали домой вместе.
Она бросила на меня изумленный, почти испуганный взгляд. Я сказал:
— А, миссис Уинрой, вы тоже здесь? Только что приехали из Нью-Йорка?
— Д-да. — Она закивала. — А... а вы?
Я засмеялся. В голове у меня было пусто, как у кондуктора.
— Не совсем. Я уехал оттуда еще утром, но заснул в вагоне. Поезд довез меня до депо, и мне пришлось возвращаться обратно.
— О... — произнесла она. Только "о", ничего больше. Но выдохнула она это так, словно хотела сказать очень много.
— Я ужасно вымотался, — продолжал я. — Друг, у которого я ночевал в Нью-Йорке, всю ночь храпел, и я не мог заснуть.
Она резко повернула голову и бросила на меня быстрый взгляд. Потом она закусила губу, и я услышал звук, напоминавший что-то среднее между смешком и фырканьем.
Мы подъехали к дому. Она вошла внутрь, а я расплатился с водителем и направился через улицу в бар.
Я выпил два двойных виски. Потом заказал ветчину с сыром и бутылку эля и сел за один из столиков. Я немного расслабился. Все получилось довольно глупо, но это был мой единственный просчет, и вряд ли он мог мне сильно навредить. По крайней мере, дело было уже сделано, и беспокоиться об этом не имело смысла.
Я заказал еще эля, чтобы успокоить нервы и заглушить тревогу. Мне почти удалось убедить себя, что все вышло как нельзя лучше. Так оно и было, если посмотреть под правильным углом. Какому идиоту пришло бы в голову, что мы могли переспать с ней в городе, а потом вернуться домой вместе?
Я допил эль, хотел заказать третий бокал, но передумал. С меня хватит. Даже больше чем хватит. Или я уже никогда не остановлюсь. Если ты уже извлек из бутылки все, что мог, дальше пить бесполезно. Ничего хорошего все равно не выйдет.
Я взял свой чемодан и пошел к дому через улицу.
Наполовину надеясь, что Джейк уже там.
Он был там.
Он, Фэй и Кендэлл сидели втроем в гостиной, и она смеялась и болтала без умолку.
Я вошел, поприветствовал всех кивком и стал подниматься вверх по лестнице.
Фэй обернулась и позвала меня:
— Идите сюда, мистер Бигелоу. Я как раз рассказывала о ваших железнодорожных подвигах — как вы уснули в поезде и доехали до самого депо. Что вы подумали, когда проснулись?
— Я подумал, что мне следовало завести будильник, — ответил я.
Кендэлл рассмеялся:
— Это напоминает мне один случай, который произошел несколько лет назад, когда...
— Простите, — прервала его Фэй. — Джейк...
Он сидел на стуле, наклонившись вперед и глядя в пол, обхватив себя своими большими костлявыми руками.
— Джейк... Одну минуту, мистер Бигелоу. Мой муж хочет перед вами извиниться.
— В этом нет необходимости, — сказал я. — Я...
— Я знаю. Но он хочет... Не правда ли, Джейк? Он понимает, что сделал очень глупую ошибку, и хочет извиниться.
— Совершенно верно, — с достоинством кивнул Кендэлл. — Я уверен, что мистер Уинрой желает устранить все недоразумения, которые... э-э... могут быть устранены.
Джейк внезапно поднял голову.
— А? — рявкнул он. — Тебя кто тянет за язык, папаша?
Кендэлл уставился на свою трубку.
— Вы говорите о вашем отце? — спросил он спокойно. — Честно говоря, это самое глупое имя, с которым ко мне когда-либо обращались.
Джейк заморгал на него ресницами. Когда до него дошел смысл ответа, он провел тыльной стороной руки по губам, как будто получил законный выговор. Искра сопротивления, которая в нем еще тлела, быстро погасла. Он перевел взгляд с Кендэлла на Фэй и, наконец, на меня. Мое лицо было среди них, наверное, самым дружелюбным.
Он встал и двинулся ко мне, как огромный сдувшийся мешок с кишками. Он подошел ко мне вплотную, протянув руку и стараясь изобразить улыбку, с униженным и уклончивым видом побитого пса.
По спине у меня пошли мурашки, но я не мог не почувствовать к нему жалости. Похоже, он совсем дошел. Полностью раздавлен. Когда видишь их такими, хочется поскорей с этим покончить.
— П-прости, паренек. Просто перебрал лишнего. Ты не в обиде?
Я сказал, что все в порядке, но он меня не слышал. Вцепившись в мою руку, он обернулся к Фэй. Он посмотрел на нее, озадаченно нахмурив брови, и опять повернулся ко мне:
— Рад, что вы приехали. Постараюсь сделать все, что в моих... в моих...
Это было все, что он смог вспомнить из приготовленной речи. Он выпустил руку и снова посмотрел на нее. Она быстро кивнула, взяла его за руку и вывела из комнаты.
Они вышли на крыльцо, неплотно притворив дверь, я услышал, как она сказала:
— Надеюсь, ты меня больше не разочаруешь, Джейк. В конце концов, я...
Кендэлл быстро встал из-за стола:
— Не в обиду вам будь сказано, мистер Бигелоу, вид у вас довольно усталый.
— Верно, — ответил я. — Думаю, мне лучше прилечь.
— Превосходно. Я как раз хотел вам это предложить. В такой ситуации чувствуешь себя немного не в своей тарелке, правда?
— В такой ситуации? — повторил я. — Что вы имеете в виду?
— Ну... — Он слегка приподнял брови. — Я говорю о том, что вы стоите на пороге новой жизни. О вашей учебе в колледже и тому подобном. Я предвижу, что вас ждет прекрасное будущее, если вы сумеете не упускать из виду свою главную цель и упорно двигаться вперед, невзирая на временные неудачи и препятствия.
— В этом секрет вашего успеха? — спросил я.
Он немного покраснел, но улыбнулся, заморгав ресницами:
— Кажется, это называется — найти уязвимое место. Наверное, хорошим ответом — если вообще имеет смысл на это отвечать — может быть вопрос, в чем заключается секрет вашегоуспеха.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и он вернулся в пекарню. Я стал подниматься вверх по лестнице.
Фэй уже проводила Джейка в город — или куда он там отправился — и говорила на кухне с Руфью. Я постоял на ступеньках, прислушиваясь, как она отдает распоряжения своим хрипловатым, не терпящим возражений голосом. Потом я громко прочистил горло и поднялся в свою комнату.
Минут через пять она пришла.
Она сказала, что нам не о чем беспокоиться. Кендэлл и Джейк проглотили всю эту историю.
— Я бы заметила, если бы они что-то заподозрили, милый. Поверь мне, я за ними внимательно следила. Но они все приняли за чистую монету.
Она была очень горда собой. Я сказал, что она справилась отлично.
— Куда пошел Джейк?
— В винный магазин. Хочет купить себе четверть галлона, а потом, наверно, перехватит пару рюмок в баре. Это все, на что он может рассчитывать. Я забрала у него все деньги, кроме двух-трех долларов.
— Замечательно, — сказал я. — Умная девочка.
— Вот как? Даже несмотря на то, что я храплю?
— Я просто пошутил. Меня взбесила эта история с поездом.
— Ладно, тогда прощаю... — Она прижалась ко мне.
Я ущипнул ее и поцеловал, а потом слегка шлепнул.
— Тебе пора, малышка.
— Я знаю. Просто хотела узнать, как ты себя чувствуешь, милый. — Она уже взялась за ручку двери, но потом вдруг зажала ладонью рот, чтобы заглушить смех. — О, Карл! Есть одна вещь, которую я тебе не сказала.
— Да? — спросил я. — Давай, но только поскорее.
— Ты умрешь от смеха. Не знаю, почему я не заметила этого раньше, но она не из тех людей, на которых обращаешь много внимания, и... К тому же это случилось совсем недавно. Я... Нет, ты не поверишь, милый. Это настолько...
— Очень смешно, — сказал я. — Дальше можешь не говорить, а то я буду хохотать всю ночь.
— Грубиян! Так вот... Я о Руфи, милый. Ты можешь в это поверить? Клянусь богом, с ней кто-то переспал.
Глава 12
Я засмеялся. Это вышло у меня довольно натурально.
— Ты шутишь. Она сама тебе об этом рассказала?
— Конечно нет, глупышка. И так все ясно. Достаточно на нее взглянуть.
* * *— Интересное, наверно, было зрелище, — сказал я.
— Сумасшедший! — Она спрятала лицо на моей груди, заливаясь смехом. — Но... но... ты только подумай, Карл! Кто же мог позариться на... Карл! Мне кажется, я знаю.
— Да? — спросил я. — Ты уверена?
— Почти наверняка. Больше просто некому. Вчера ночью она ездила домой. Это был кто-то из ее собственной семьи.
Я сглотнул комок. Мне стало немного легче, но я был не в восторге от того, что она сказала. Я почувствовал неловкость и смущение.
— Разве у них... разве они такие люди?
— Это настоящее отребье. Посмотрел бы ты, как они живут! У них чуть ли не четырнадцать детей...
— Я забыл тебе сказать, — заметил я. — В моей семье было четырнадцать детей.
— О... — Она неловко замолчала, не зная, что ответить. — Я совсем не это имела в виду. Не то, что... что...
