Уоррен Мерфи - Битва в пустыне
– Как вам будет угодно.
– Верно, – согласился Нуич. – И запомни это: как будет угодно мне.
Когда самолет компании «Эйр Франс» совершил посадку, у трапа выстроились вооруженные охранники.
– Смотри, карабины! – удивился один из делегатов Третьего международного Конгресса молодежи. – Настоящие! Совершенно настоящие!
Он спускался первым. При виде четырнадцати солдат, образовавших коридор для прохода пассажиров, молодой человек усмехнулся и сунул палец в дуло карабина. Стоявший рядом охранник шагнул вперед и с размаху ударил юношу прикладом прямо в челюсть. Тот упал на землю. По подбородку потекла кровь. Охранник занял свое место в ряду, даже не взглянув на раненого и не издав ни звука.
Между двумя рядами солдат к трапу прошел молодой армейский капитан.
– Я – советник по культурным связям, – заявил он. – Вы все пойдете со мной. Кто не подчинится, будет пристрелен.
– Ну и дела! Вы такое видели? – обратился темнокожий юноша к девушке с прыщеватым лицом и прямыми темными волосами, стоявшей рядом с ним на верхней ступеньке трапа.
– Так ему и надо! Он получил то, что заслужил. Я убеждена, великий лобинийский народ знает, что делает. Мы абсолютно не знакомы со здешними порядками и потому должны беспрекословно подчиняться.
Юноши кивнул в знак согласия. Разве поспоришь с девушкой, которая, еще учась в нью-йоркском колледже, была избрана председателем Комитета по гласности, президентом Ассоциации защиты животных, заместителем председателя организации по борьбе с фашизмом, была видным деятелем в Комитете борьбы за рассекречивание действий правительства, а также в специальном отделе в администрации президента, занимающимся военными преступлениями. Четырнадцать раз она пикетировала Белый дом и Капитолий, много раз втыкала цветы в оружейные дула солдат, получая в ответ всего лишь сердитые взгляды. И всем этим она занималась совершенно всерьез – у нее не было времени на юмор. Сейчас она прилетела в Лобинию, чтобы на личном примере показать американцам, какими бы они тоже могли стать, если бы действительно этого захотели.
Молодежь сбежала по трапу и зашагала между двумя рядами солдат, едва не наступая на пятки советнику по культурным связям. Избитый юноша поднялся на ноги и потащился в хвосте колонны.
Последним вышли отец Гарриган, Клогг и Римо с Чиуном.
Отец Гарриган задержался на верхней ступеньке трапа и принял эффектную позу, воздев руки к небу:
– Благодарю тебя, Создатель, что ты сподобил меня ступить перед смертью на свободную землю Лобинии. Ты слышишь меня, Господи? Я с тобой говорю!
Услыхав его вопли, солдаты, стаявшие у последней ступеньки, вскинули карабины и направили их на аббата.
Римо втолкнул Чиуна обратно в салон.
– Подождем здесь, пока этот проповедник спустится вниз или пока его не убьют.
Наконец отец Гарриган, успевший еще раз громко и витиевато воззвать к Господу Богу, требуя его безраздельного внимания к своей особе, сошел по ступеням трапа. Римо стоял в дверях, наблюдая за ним. Если бы отец Гарриган носил соломенную шляпу, он походил бы на Страшилу из детской книжки «Волшебник из страны Оз».
Наконец Римо и Чиун покинули самолет. Клогг вышел последним. Внизу все еще стояла охрана, построившаяся в два ряда, по семь солдат в каждом.
К трапу подошел еще один офицер в униформе, его лицо расплылось в неудержимой улыбке.
– Мистер Клогг! – воскликнул он. – Я почитаю одной из приятнейших обязанностей министра энергетики поздравить вас с прибытием. Вы у нас такой редкий гость!..
– Да, да, да! – нетерпеливо перебил его Клогг. – Пошли. После такой шумной поездки мои нервы на пределе.
– Охотно верю, – сказал министр. Он взял Клогга под руку, и они повернулись уходить.
– А как же мы? – окликнул их Римо.
– Я полагаю, вы присоединитесь к своим. – Министр показал рукой на группу из семидесяти делегатов Всемирного конгресса молодежи. – Страже, я думаю, уже надоело здесь стоять.
Он кивнул им и повел Клогга к лимузину, стоявшему у края посадочной площадки.
Римо пожал плечами.
– Ну что ж, пойдем, папочка. Нам не остается ничего другого.
– А как же мой багаж?
– Его привезут позднее. Должно быть, у них есть специальная служба доставки.
– Оглянись вокруг, Римо, а потом повтори то, что ты сказал. Ты же знаешь: здесь нет ничего специального.
– Но не можем же мы стоять тут целые сутки!
– А мы и не будем стоять.
Чиун отстранил Римо, легко сбежал но трапу и приблизился к первому охраннику в правом ряду.
– Кто здесь главный? – строго спросил он.
Охранник смотрел прямо перед собой и молчал.
– Отвечай, когда тебя спрашивают, нефтяная клякса! – приказал Чиун.
Рядом стоявший солдат вышел вперед, как он сделал незадолго перед этим в случае с не в меру шаловливым юношей, аккуратно, не торопясь, снял с плеча карабин, ухватил его левой рукой за дуло, а правой послал приклад вперед, метя Чиуну в лицо.
Однако на этот раз приклад не достиг цели. Тонкая, хрупкая с виду рука Чиуна перехватила деревянное ложе, оно с глухим стуком упало на размягченный гудрон дорожки и осталось лежать на ней. Охранник изумленно взирал на оставшийся в его руке металлический ствол.
Чиун шагнул к охраннику, протянул руку и положил ее на его левое плечо. Солдат открыл рот, чтобы закричать. Чиун слегка пошевелил пальцами, и охранник понял, что не может издать ни звука.
– Я повторю тебе свой вопрос, но только один раз. Кто здесь главный?
Он немного ослабил хватку, чтобы охранник смог ответить.
– Я – сержант, старший по званию.
– Очень хорошо, – сказал Чиун. – А теперь смотри мне в глаза и запоминай: твои люди возьмут мой багаж. Это – ценные старинные сундуки, с ними надо обращаться очень бережно. Если они уронят хотя бы один сундук, тебе придется худо. Если они не сумеют выполнить мое поручение, тебе будет еще хуже. А если они сделают все, как надо, ты останешься жить и увидишь зарю нового дня своей бесполезной жизни. Ты понял меня? – спросил Чиун, для большей убедительности сжав плечо охранника.
– Понял, сэр! Понял!..
– Пойдем, Римо, – позвал Чиун. – Этот любезный джентльмен предлагает нам свою помощь.
Римо спрыгнул с трала и последовал за Чиуном, который решительно зашагал вслед за группой делегатов Третьего всемирного Конгресса молодежи.
– Люди всегда готовы помочь, если их попросить как следует, – сказал Чиун.
За его спиной старший по званию сержант с поломанным карабином отдавал приказания охранникам:
– Живее, кретины! Шагом марш в зал! Пользуйтесь случаем оказать услугу этому любезному старому джентльмену из Третьего мира. Пошевеливайтесь, а не то я вам покажу!
Солдаты, сдерживая улыбки, построились в колонну по двое и направились строевым маршем к аэровокзалу: шестеро слева, шестеро справа, один посредине. Незадачливый сержант, старший по званию, подобрал обломки своего оружия и, не переставая удивляться, зашагал следом. По пути в здание вокзала он бросил их в мусорную корзину. По правде сказать, потеря невелика. Все равно из этого карабина никогда нельзя было попасть в цель. А после того как он побывал в ремонте, сержант вообще боялся нажимать на курок. Последний, кто стрелял из этого оружия, обнаружил, что в ремонтных мастерских умудрились заполнить ствол оловом, и, когда человек нажал на спуск, пуля полетела прямо в «яблочко» – ему в лицо.
Лобинийский аэропорт 1 – названный так во времена всеобщего ликования, когда лобинийцы думали, что им потребуется еще и второй аэродром, – находился в миле от столицы.
Прибывшим пассажирам предстояло покрыть это расстояние пешком, так как автобус был неисправен уже три недели – никак не могли заменить свечи в двигателе.
Семьдесят молодых американцев бодро маршировали в сопровождении вооруженных охранников. Чуть поодаль шли Римо и Чиун, а позади них один за другим вышагивали четырнадцать солдат, несущих дорожные сундуки – кто на голове, кто на плечах.
Эту фантастическую процессию возглавлял офицер по культурным связям. Он задавал темп и ритм движения, выкрикивая во весь голос:
– Раз, два, три, четыре! Раз, два…
Отец Гарриган, неотразимый в своем комбинезоне, рубашке и воротнике, был настроен по-боевому.
– Держать ногу! – закричал он и, выскочив вперед, начал скандировать:
Мы войне закроем двери,
Навсегда войну похерим.
Раз, два, три, четыре, пять!
Не хотим мы воевать!
– Рота, стой! – скомандовал советник по культурным связям.
Группа остановилась, смешав ряды. Советник повернулся к американцам, чтобы сказать речь.
– У меня не было случая посетить Соединенные Штаты Америки, и я не представляю, что это за страна, из которой вы прибыли.
– Херовая страна! – закричал отец Гарриган.
– Точно! – выкрикнул еще кто-то.
Советник по культуре поднял руку, требуя тишины.
– Однако Лобиния – страна цивилизованная. У нас на улицах вы не услышите ругательств. Тому, кто позволяет себе непристойные выражения в общественном месте, отрезают язык тупым ножом. Так, – гордо сказал он, – заботятся в Лобинии о добропорядочности человеческой натуры и оберегают чувства других людей.
