Хуан Рамон Бьедма - Рукопись Бога
Человека превратили в жуткую зверюшку и бросили на полу.
А он все не умирал.
Пасиано опустился на колени, стараясь разобрать бессвязный лепет несчастной. Наконец он решил заговорить с ней сам.
– Дания?
– …
– За что они так с тобой?
– Они говорят, что я любовница сатаны. Хотят преобразить меня, чтобы дьявол не узнал.
Пасиано долго ждал, но она не проронила больше ни слова.
Он поднялся на ноги.
Туман перед глазами становился все гуще. Мысли разбегались.
Продавец комиксов пятился, не решаясь повернуться, не в силах отвести взгляд от изуродованного, чудовищным образом преображенного тела молодой женщины.
Выбравшись из операционной и следуя дальше по коридору, он расслышал слабый зов на помощь, но не смог отличить его от десятков голосов, звучавших в голове.
Сверившись с планом, Пасиано продолжал поиски часовни, в которой ему предстояло оставить послание.
Преданные монстры бесшумно двигались за ним по озеру нечистот.
Поспеши, Пасиано.
9
На обратном пути к палате отца Декота Ривена и Альваро преследовало тяжелое дыхание хосписа.
Больничные коридоры отличались от морга лишь тем, что в них было теплее и туда долетал шум дождя.
Умирающие не имеют обыкновения бродить по ночам.
Дежурные врачи и сестры мирно спали на своих постах. Коридоры были пусты.
Священник твердо шагал вперед, крепко сжимая ручку чемодана.
– Если поспешим, успеем нанести поздний визит Пелайо Абенгосару. Четвертому хранителю. Надеюсь, он простит нас за то, что мы вторгаемся в его дом посреди ночи, дело ведь и вправду серьезное.
– Он живет на улице Скульптора Себастьяна Сантоса? – спросил Ривен.
– Так и есть.
– Он-то нас, возможно, и простит, а вот соседи вряд ли…
– Там проживает такая скандальная публика?
– В Южном районе? По большей части да. Особенно в некоторых кварталах. Этот прозвали Лас-Вегасом. Туда даже легавые без подкрепления не заглядывают.
Дверь в четыреста пятнадцатую палату была закрыта. Альваро постучал костяшками пальцев и, не дождавшись ответа, осторожно заглянул внутрь.
– Святой отец?…
Он приоткрыл дверь еще на несколько сантиметров и слегка возвысил голос:
– Вы спите? Это мы…
Ривен заглянул в палату из-за плеча священника, отстранил его и резким движением распахнул дверь. Через мгновение он так же резко захлопнул ее и повернул ручку. Все произошло очень быстро, но они успели услышать крик человека, стоявшего за дверью. И увидеть отца Декота, распростертого на окровавленной постели.
Продолжая удерживать дверь, Ривен велел священнику бежать, но в конце коридора уже появились несколько бродяг.
Шествие возглавлял толстяк с волосами до плеч, в увешанном значками пальто, наброшенном поверх майки, за ним следовала худая женщина в мужских брюках и рубашке, с пустым взглядом и разбалансированными движениями, как у зомби из фильма. Следом шли еще трое, оборванные, грязные и страшные.
Заметив опасность, Альваро круто развернулся и, стараясь не поскользнуться, бросился в противоположную сторону; но, увы, не достаточно быстро. Толстяк в пальто в два счета его нагнал.
Ривен схватил алюминиевый бак для мусора и швырнул бродягам под ноги, те, застигнутые врасплох, попадали друг на друга. Для того чтобы совершить этот маневр, ему пришлось выпустить дверную ручку, и из палаты тотчас выскочил долговязый араб, по глаза заросший черной бородой, с огромным ножом в руке.
Парковщик заметил нового противника слишком поздно, и чтобы спастись от неминуемого удара, вынужден был упасть на спину.
Альваро, успевший добежать до конца коридора, застыл на месте, увидев, что его товарищ упал и над ним нависает убийца с ножом.
Остальные нападавшие сумели подняться на ноги и бросились к своей жертве.
Ривен пытался отшвырнуть араба ногой, но тот был опытным бойцом и вовремя отклонился. Убийца уже занес над поверженным врагом нож, но тут его горло перехватила прозрачная пластиковая петля.
В коридоре появился отец Декот в залитой кровью пижаме, которого Альваро принял за мертвого. Остолбеневший священник завороженно смотрел, как раненый набросил на шею араба удавку из сложенного вдвое пластикового зонда, который совсем недавно соединял его с аппаратом искусственного дыхания.
Старушка, сжимавшая в руках красный радиоприемник в виде слоника, высунулась из своей палаты и наблюдала за драматической сценой с младенческой улыбкой, присущей последней стадии болезни Альцгеймера.
Ривен, все еще лежа на полу, позволил Декоту оттащить араба, изогнувшись, отшвырнул бородача прочь ударом в живот и вскочил на ноги, готовый встретить остальных нападавших.
Выигранного времени парковщику хватило, чтобы выхватить нож, спросить у Альваро, какого хрена он застыл посреди коридора, и приказать священнику бежать к лифту. Он хотел помочь Декоту в неравной схватке с арабом, но тот уже вонзил в грудь противника нож по самую рукоять и теперь пытался вытащить лезвие.
Женщина, похожая на зомби, ринулась на парковщика с половиной ножниц, но он быстро охладил ее пыл тычком в подбородок.
В коридоре слышались крики медсестер, сливавшиеся с бормотанием радио-слоника. Очередной бродяга подбирался к Ривену с куском железной трубы, Альваро скрылся из вида, а мертвый Декот придавил к земле своего убийцу, тщетно пытавшего освободиться и извлечь оружие; парковщик напоследок пнул араба по почкам, отшвырнул нищего с трубой к стене и кинулся вслед за Альваро, но уйти оказалось не так просто.
Толстяк сумел приподняться и схватил Ривена за полу шинели; тот обернулся, бросил взгляд на растерзанное тело Декота и впервые с начала схватки ощутил прилив гнева.
Продолжая поворачиваться, он описал в воздухе дугу лезвием ножа, – будто взмахнул кистью, – оставив набухший кровью горизонтальный разрез на месте левого глаза нищего, развернулся на триста шестьдесят градусов и бросился прочь, не обращая внимания на крики и возню за спиной.
Увидев товарища, Альваро, сжимавший двумя руками чемодан, привалился к двери лифта, облегченно вздохнул и посторонился, пропуская Ривена в кабину.
– Как вы?
– Порядок. Сматываемся.
Священник судорожно нажал кнопку, и металлические двери начали закрываться, но кто-то сунул ногу в проем и заставил их вновь разъехаться.
Хотя кабина лифта была достаточно просторной, чтобы в нее могла поместиться каталка с пациентом, огромный араб занял ее почти полностью. Бродяга схватил Ривена за воротник. Судя по всему, он так и не смог вытащить свой нож и пустился в погоню безоружным.
Ривен был крепче противника, но ниже ростом и сумел воспользоваться этим обстоятельством, ударив араба головой в переносицу. Потом он вцепился в рваную куртку соперника и что есть мочи врезал ему ногой в пах. И еще раз. Метко попадая в самое болезненное место.
Вытолкнув араба обратно в вестибюль, Ривен немного отклонился назад и ударил его в живот кулаком, сжатым так сильно, что ногти вонзились в ладонь.
Араб отпустил наконец воротник и рухнул на колени.
На куртке бородача виднелись свежие пятна крови несчастного Декота.
Ривен со звонким металлическим щелчком выбросил лезвие складного ножа и медленно обошел противника.
Оказавшись у араба за спиной, он схватил его за волосы, запрокинул бродяге голову и полоснул ножом по горлу.
Альваро что-то кричал, наверное, хотел его остановить.
Враг не сопротивлялся. Он пытался говорить.
– Мы такие же, как ты.
– Никто не такой, как я.
И это была истинная правда; горькая истина, скрытая в этих словах, потрясла Ривена куда сильнее, чем то, что он совершил. Одним ударом.
Ривен попятился к Альваро.
Араб умирал на коленях.
На этот раз никто не помешал им войти в лифт.
10
Ночлежка «Второе пришествие» была одним из первых частных подземных сооружений в историческом центре Севильи.
Городская летопись гласит, что ее основатель, богатый коммерсант Гарсиа Торе, часто навещал своих престарелых родителей в семейном гнезде на улице Наваррос. С каждым годом в Севилье становилось все больше машин, и предприниматель, которому надоело драться за место на автостоянке, решил построить пятиэтажную парковку прямо под родным домом.
После смерти родителей Гарсиа Toppe отошел от дел и ударился в религию. В особняк на улице Наваррос со всей Европы стекались нищие, среди которых бывший предприниматель вознамерился отыскать вернувшегося на землю Христа. В конце концов он решил завещать дом вместе с парковкой городу, с условием, что в нем устроят самую большую в стране ночлежку для бездомных. Городские власти взялись за дело с энтузиазмом: на пяти подземных этажах решено было разместить столовые, спальни, v душевые и медицинские кабинеты для бродяг. Ночлежке на улице Наваррос предстояло сделаться первой ласточкой грандиозных преобразований в социальной сфере.
