Джой Филдинг - Бегство Джейн
— Ты не хочешь прилечь? — Его голос был мягок, как одеяло, в которое ей захотелось завернуться.
Она отрицательно покачала головой.
— Сначала ты должен показать мне весь дом.
Он обнял ее за талию и вывел из гостиной через холл, они спустились вниз и прошли в заднюю часть дома. Они миновали дамскую туалетную и ряд чуланов, перед тем как войти в кухню — большое помещение, вся южная стена которого представляла собой сплошное окно. Из этого окна открывался вид на сад. Сама кухня была отделана в белых тонах: круглый белый стол и четыре стула, пол выложен белой керамической плиткой; белые стены. Эту картину оживлял зеленый цвет сада за окном, кроме того, на противоположной стене и над кухонным столом, через равные интервалы в кладке располагались расписные плитки, на которых были изображены красные яблоки и маленькие арбузы.
— Очень привлекательно, — сказала она.
Она подошла к окну, занимавшему все пространство от пола до потолка, и внимательно посмотрела на хорошо ухоженный двор. В правой стене она увидела дверь, которая вела на улицу, и подавила в себе страстное желание броситься к этой двери, распахнуть ее, выскочить на улицу и убежать без оглядки.
— Здесь ты не увидишь больше ничего интересного, — улыбнулся он. Майкл положил ей руку на плечо и вывел через левую кухонную дверь в следующую комнату. — Этот солярий принадлежит мадам, — гордо объявил он.
Она вступила в великолепие стекла и зелени.
— Мы пристроили эту комнату три года назад, — объяснил он, пока она описывала по комнате круги, осматривая ее.
— Я никогда не видела такой красоты. — Она понимала, что это была правда, независимо от того, что́ из увиденного в прошлой жизни она могла забыть.
Его улыбка стала такой широкой, что, казалось, захватила все его лицо.
— Ты говоришь так каждый раз, когда входишь в эту комнату, — произнес он со слабой надеждой.
«Люди, живущие в стеклянном доме», — подумала она, решив, что невозможно, чтобы в это стеклянное великолепие кто-нибудь когда-нибудь бросал камни. В доме, где есть такая комната, не может произойти ничего плохого.
Южная и западная стены были выполнены целиком из стекла, пол выложен мозаикой из маленьких белых и черных плиток, везде росли в кадках и горшках диковинные кустарники и деревца. Вдоль северной стены — это была стена в полном смысле слова, по другую ее сторону находилась гостиная — так вот, вдоль этой стены стоял плетеный диван-качалка с подушками зеленого и белого цветов. С каждой стороны от дивана находились выполненные из того же материала низкие кресла, и все это в окружении плетеных и стеклянных столиков.
Джейн подошла к качалке и упала в нее, чувствуя, как та прогнулась под тяжестью ее тела. Она начала раскачиваться, недоумевая, как могла забыть этот земной рай.
— Мои личные джунгли, — громко сказала она, увидев одобрительную улыбку Майкла.
— К тебе все вернется, — заверил он, рухнув в кресло справа от нее и вытянув перед собой длинные ноги. — Просто наберись терпения и не форсируй события.
— Доктор Мелофф не говорил тебе, сколько может продлиться мое заболевание?
Она подозревала, что добрый доктор мог сообщить ее мужу то, что утаил от нее.
— Он сказал, что большинство случаев истерической амнезии, если это то, с чем мы имеем дело в данном случае, проходят в течение часов или дней без лечения.
— Или в течение недель и месяцев.
— Маловероятно, чтобы болезнь продолжалась так долго. Но правда и то, что так тоже может быть. У болезни нет расписания, она развивается по своим, не вполне известным нам законам и проходит тогда, когда сочтет нужным.
— Но какая причина вызвала это заболевание у меня? — Ее взгляд бешено прыгал с растения на растение, она пыталась избавиться от видения окровавленного платья и долларов, которое вновь замаячило перед ее внутренним взором. — Все же не понимаю, как это могло произойти. Я кажусь женщиной, у которой есть все: прекрасный дом, любящий муж, чудесная дочь. Почему вдруг я все это забыла? Что такое из ряда вон выходящее могло случиться, чтобы я страстно захотела все это забыть и считать несуществующим?
Майкл закрыл глаза. Пальцами правой руки он массировал свой искривленный нос. Открыв глаза, он посмотрел на нее испытующим взглядом, словно оценивая ее силу и способность вынести правду, которую ему предстояло ей сказать.
— Что? — спросила она. — О чем ты думаешь? Что ты не договариваешь?
В мгновение ока он оказался рядом с ней. От его тяжести диван сильно качнулся.
— Я думаю, что у нас был трудный, тяжелый, просто головоломный день, и я устал. Думаю, что нам надо оставить все как есть до тех пор, пока мы оба не выспимся, и не восстановим силы крепким ночным сном. Утром у нас будет много времени, чтобы поговорить.
— Значит, нам есть о чем говорить, — настаивала она на своем.
Он ободряюще потрепал ее по руке.
— Нет, — отрезал он. — Не о чем.
Раздался звонок в дверь.
— Кто бы это мог быть? — спросила Джейн.
Майкл вскочил с софы.
— Кажется, я знаю, кто это.
Джейн неохотно последовала за ним из солярия через кухню в холл. Она отступила назад, прячась в тени лестницы, наблюдая, как он подходит к двери. Он открыл дверь и сделал шаг назад.
— Ну как она? — спросила вошедшая женщина.
— Растеряна, — ответил Майкл, приглашая женщину пройти в гостиную. — Она вообще ничего о себе не помнит.
— Боже мой! Как, вообще ничего?!
Он отрицательно покачал головой.
— Она лежит?
— Она — это я, — обратилась Джейн к Кэрол Бишоп.
Она узнала женщину, которую Майкл представил ей, как их соседку из дома напротив. Та до сих пор была одета в мешковатые шорты-бермуды, наружу выглядывали покрытые пупырышками коленки.
Кэрол Бишоп по виду можно было дать лет сорок пять. Маленького роста — не больше пяти футов двух дюймов, она носила на себе не меньше двадцати лишних фунтов. Тем не менее это была одна из тех женщин, специально для которых были придуманы слова бойкая и миловидная. Как только Кэрол увидела Джейн, краска схлынула с ее круглого как луна лица. На нем появилось выражение чего-то среднего между беспокойством и страхом.
— Майкл рассказал мне о вашей амнезии, — сказала Кэрол, взглядом обратившись к Майклу за поддержкой.
— Я позвонил ей из больницы, объяснил, что произошло, и попросил посодействовать, — быстро проговорил Майкл. — Я думал, что тебе станет спокойнее, если рядом будет кто-нибудь.
И снова глаза Джейн наполнились слезами признательности.
— Я чувствую себя очень спокойно, и мне не кажется, что мне что-то угрожает, — прошептала она.
Ей захотелось, чтобы он ее обнял.
— Мне кажется, что вас что-то сильно напугало, — уточнила Кэрол.
— Я, скорее, встревожена, чем напугана, — определила Джейн свое состояние. — Мне просто хочется знать, почему все это случилось. — Она начала мерить шагами комнату, оставляя следы в глубоком ворсе паласа. — Я чувствую, что если я это пойму, то все остальное встанет на место само собой.
— И вы совсем, ну ничегошеньки, не помните?
— Ни-че-го.
— Но, может быть, как раз я смогу вам помочь. — Кэрол увлекла Джейн к диванчику и села рядом с ней. — Меня зовут Кэрол Бишоп — я ваша соседка, вот уже — подождите, сейчас я соображу — три года. — Она посмотрела на оставшегося стоять Майкла. — Я правильно говорю? Уже три года, верно?
— Да, что-то около того.
— Около трех лет. Когда мы приехали сюда, вы научили меня печь шоколадный торт. О, этот торт был вашим коньком, вы им чрезвычайно гордились, и, сказать правду, я и в самом деле никогда в жизни не ела такого вкусного шоколадного торта, а я-то уж поела на своем веку, да простит меня Господь! Могу сказать еще, что вы дали мне рецепт и с тех пор я готовила его несчетное количество раз. Как только у нас собиралась компания, я пекла этот сказочный торт. — Она несколько раз проглотила слюну, глядя себе на колени, прежде чем продолжила: — Правда, у нас не слишком часто собираются компании, с тех пор как сбежал Дэниэл. Вы не можете себе представить, как быстро отворачиваются от вас подруги, как только от вас сбегает муж. Дэниэл был моим мужем, — добавила она, немного подумав. — Вы вместе бегали по утрам. Вы ничего этого не помните?
— Боюсь, что нет.
— Хотела бы я так легко забыть этого сукина сына. — Кэрол так тяжело вздохнула, что ее могучая грудь заколыхалась. — Он сбежал в конце октября. Я попыталась убедить его взять с собой детей, — пошутила она. — Я говорила ему: по крайней мере, возьми собаку или моего дорогого папочку. Но он сказал, что если мне остается дом, то я отвечаю за его содержимое. Такие-то вот настали времена. — Она запустила пальцы в свои короткие светлые кудряшки. — Не бойтесь, спрашивайте меня, что хотите. Вы же видите, что я не застенчива. У меня секретов нет.
