Сидни Шелдон - Лицо без маски
Джад молча смотрел на телефонный аппарат.
— Джад, ты слушаешь?
— Да.
— Какой-то у тебя странный голос…
— Кто тебе это сказал?
— Сказал? Да об этом писали все газеты и киножурналы. Об этом знали все.
«Кроме него», — подумал Джад.
— Благодарю, Нора, — проронил он. — Передай привет Питеру. — И повесил трубку.
Вот тебе и «несчастный случай»! Тери Уошберн убила человека и не обмолвилась ни словом. А если она убила однажды… Весь в мыслях, он взял блокнот и записал: «Тери Уошберн».
Зазвонил телефон. Джад снял трубку:
— Доктор Стивенс…
— Я просто проверяю, все ли в порядке. — Голос детектива Анжели, все еще хриплый, простуженный.
Джад почувствовал благодарность к этому человеку: хоть кто-то на его стороне.
— Есть что-нибудь новенькое?
Джад заколебался. А почему бы не рассказать?
— Они попытались еще раз. — И поведал о Моуди и о бомбе, подложенной в машину. — Это должно убедить Макгриви, — заключил он.
— А где бомба? — взволнованно спросил Анжели.
Джад помолчал:
— Ее обезвредили.
— Что-что? — спросил Анжели недоверчиво. — Кто это сделал?
— Моуди посчитал, что это большого значения не имеет.
— Не имеет значения! Понимает ли он, для чего существует полицейский департамент? Мы могли бы сказать, кто подложил бомбу, едва взглянув на нее. У нас есть досье на всех М. О.
— М. О.
— Модус операнди. Так мы называем людей, действующих по определенной схеме. Если они что-то однажды совершают, то есть все основания предполагать, что и в дальнейшем будут поступать так же. Неужто вы и сами не догадывались?
— Нет, — промолвил Джад, задумавшись. И Моуди, несомненно, знал это. Была ли у него причина не показывать бомбу Макгриви?
— Доктор Стивенс, как вы познакомились с Моуди?
— Нашел его телефон в справочнике. — Объяснение прозвучало по-идиотски.
Анжели сглотнул:
— Хм-м. Так вы и впрямь ни черта не знаете о нем!
— Полагаю, ему можно доверять. А в чем дело?
— Вот сейчас-то, по моему глубокому убеждению, вам не следует доверять никому.
— Но Моуди не причастен к этому делу. Я наобум выбрал его фамилию в телефонном справочнике.
— Наплевать, как вы выбрали. Моуди говорит, что поставил капкан на преследователя и захлопнет его, когда тронут наживку. Полиция же по поводу этой самодеятельности в полном неведении. Потом показывает бомбу в машине, которую мог подложить сам, и втирается к вам в доверие, так?
— Не исключено, — сказал Джад. — Но…
— Может быть, ваш приятель Моуди — честный человек, а может, предатель. Я требую, чтобы вы вели себя правильно, пока мы не разберемся.
Моуди — против него? Трудно поверить. Но ведь и у него самого были некоторые сомнения.
— Что, по-вашему, я должен делать?
— Как насчет того, чтобы уехать из города? Только по-настоящему.
— Я не могу оставить пациентов.
— Доктор Стивенс…
— Кроме того, — добавил Джад, — это ничего не изменит. Я даже не знаю, от кого бежать. А когда приеду обратно, все вернется на круги своя.
— Резонно. — Анжели дышал натужно. — Как вы думаете, когда Моуди прорежется опять?
— Понятия не имею. Кажется, он знает, кто за всем этим стоит.
— А вам не приходило в голову, что тот, кто за этим стоит, может заплатить Моуди больше, чем вы? — В голосе Анжели звучала тревога. — Если он попросит вас о встрече, позвоните мне. Я просижу дома еще день или два. Можете поступать как хотите, доктор, только не встречайтесь с ним наедине!
— Вы делаете из мухи слона, — возразил Джад. — И только потому, что он вынул бомбу из моей машины…
— Не только, — вставил Анжели. — Боюсь, вы выбрали не того человека.
— Если он объявится, я вам позвоню, — пообещал Джад.
Его терзали сомнения. Уж не перебарщивает ли Анжели в своих подозрениях? Моуди, конечно, мог солгать о бомбе, чтобы усыпить его бдительность. А потом — все очень просто. Позвонит Джаду и, сказав, что есть важные сведения, назначит встречу где-нибудь в пустынном месте… Джада передернуло. Неужели он так ошибся в Моуди? Вспомнил о первых впечатлениях: никчемный и недалекий человек. Хотя вскоре под простоватой внешностью обнаружился быстрый и острый ум. Но разве это позволяет доверяться человеку?..
Послышался шорох в приемной, и он взглянул на часы. Анна! Быстро спрятал пленки и открыл дверь. На Анне был модного покроя темно-синий костюм и маленькая шляпка, обрамлявшая лицо. Погруженная в свои мысли, она ничего не заметила. Джад смотрел и смотрел на нее, упиваясь красотой и пытаясь найти хоть какой-нибудь изъян, дабы убедиться, что она не для него, что однажды он встретит женщину более подходящую. Лиса и виноград. Не Фрейд — отец психиатрии, а Эзоп.
— Здравствуйте, — сказал он.
Вздрогнув, она подняла глаза и улыбнулась.
— Здравствуйте.
— Входите, миссис Блейк.
Она прошла в кабинет, слегка задев его упругим бедром. Обернулась и распахнула свои необыкновенные фиолетовые глаза.
— Нашли того водителя? — Во взгляде читалось участие, беспокойство и неподдельный интерес.
Опять на него накатило безумное желание рассказать ей все. В лучшем случае таким дешевым трюком он вызвал бы сочувствие, а худшем — подставил бы и ее под удар.
— Нет еще.
— У вас усталый вид. Разве так уж необходимо сразу приступать к работе?
О боже! Как невыносимо проявление сострадания. Только не теперь, только не с ее стороны!
— Я себя прекрасно чувствую. В бюро услуг до вас не дозвонились.
По лицу Анны промелькнула тень. Испугалась, что помешала? Она — и помешала!
— Простите, ради Бога. Я, пожалуй, пойду…
— Нет-нет, не уходите, — скороговоркой произнес Джад. — Я рад, что вы пришли. — Это ведь последняя их встреча, подумал он и спросил:
— Как вы себя чувствуете?
Она помолчала, хотела что-то рассказать и коротко ответила:
— Немножко не по себе.
Анна как-то странно посмотрела на него, будто затронула слабую, давно умолкшую струнку в душе, о существовании которой он почти забыл. Во взгляде была теплота, страстное физическое желание. И вдруг он понял, что заблуждается — приписывает ей свои эмоции. Обманулся как желторотый студент на факультете психиатрии.
— Когда вы уезжаете в Европу? — еле вымолвил он.
— В первый день Рождества, утром.
— Только вы и муж?
Джад почувствовал себя невнятно лепечущим идиотом, не знающим, как убить время в воскресный день.
— По какому маршруту?
— Стокгольм, Париж, Лондон, Рим.
— Предстоит еще один медовый месяц, — сказала она. В ее голосе прозвучало еле различимое напряжение.
Джад внимательно посмотрел на нее. Внешне она была спокойна, но внутри вся напряжена. Нечто вроде портрета молодой влюбленной, отправляющейся в далекое путешествие, портрета, на котором что-то недописано. И вдруг он понял: не было душевного волнения. А если и было, то с сильным налетом другого, более мощного чувства. То ли печали, то ли горя?
— Как… долго вас не будет? — Опять банальности воскресного дня.
Еле заметная улыбка тронула губы, она поняла, что у него на уме.
— Понятия не имею, — грустно ответила Анна. — У Энтони неопределенные планы.
— Ну да…
С несчастным видом он опустил глаза, уставившись в ковер. Надо с этим кончать! Нельзя расставаться вот так, чувствуя себя последним идиотом. Пусть уходит сейчас же.
— Миссис Блейк… — начал он.
— Да?
Джад постарался придать голосу легкость и беззаботность.
— По правде говоря, я кривил душой, настаивая на этой встрече. Вам незачем было приходить. Я просто хотел… сказать «до свидания».
Непонятно почему, только Анна немного расслабилась.
— Я знаю, — спокойно молвила она. — Я тоже хотела сказать «до свидания».
Что-то в ее тоне опять зацепило его.
— Джад…
Анна смотрела на него в упор, и он читал в ее глазах, должно быть, то же самое, что она видела в его взгляде. А в нем горело пламя страсти. Джад шагнул было навстречу, но остановился. Не имеет он права ввергать Анну в грозящую ему опасность.
Лишь полностью овладев собой, он осмелился заговорить:
— Черкните мне два слова из Рима.
— Пожалуйста, берегите себя, Джад.
Он кивнул, не доверяя своему голосу.
И Анна ушла.
Телефон прозвенел несколько раз, прежде чем Джад его услышал и подошел.
— Это вы, док? — Возбуждение и напор были столь велики, что почудилось: ну, сам Моуди сейчас выпрыгнет из трубки. — Вы один?
В голосе было что-то странное, и Джад не мог разобрать, то ли это страх, то ли радостное волнение.
— Док, помните, я говорил, что догадываюсь о том, кто стоит за всем этим?
— Да.
— И оказался прав.
По телу Джада пробежала дрожь:
— Вы знаете, кто убил Хэнсона и Кэрол?
— Да, знаю, кто и почему. Вы — следующий, доктор.
— Скажите мне…
— Это не телефонный разговор, — отрезал Моуди. — Давайте встретимся где-нибудь и поговорим. Приходите один.
