Роберт Блох - Психоз 2
— Не забыл. — И Дрисколл ткнул в его сторону указательным пальцем. — Как сказал Санто, у вас есть неделя для переделок. Не закончите к следующему понедельнику — выйдете за дату начала съемок. Пока будем придерживаться установленного графика, а новые сцены снимем потом.
— Постойте, я еще не договорился…
— Ваш агент уже сделал это. Я позвонил ему утром, и он все устроил.
Джан улыбалась, слушая их разговор. Все ее напряжение как рукой сняло.
— Да вы не волнуйтесь. — Санто Виццини подошел к Рою. — Всего-то несколько страниц. У меня есть кое-какие идеи. Подумайте о материале, с которым мы теперь можем работать: новые убийства, смерть Нормана.
Рой нахмурился, однако, когда он заговорил, голос его был спокойным.
— Да, кстати, — произнес он. — Почему вы так уверены, что Норман мертв?
14
— Конечно мертв.
Доктор Стейнер потушил сигарету в пепельнице, стоявшей на столе Клейборна.
— Послушайте, Адам. Я понимаю, каково вам…
— Неужели?
— Ради бога, да перестаньте вы наконец оправдываться! Никто не винит вас в том, что произошло. Так зачем же вы сами вините себя?
Клейборн пожал плечами.
— Это вопрос не вины, — сказал он, — а ответственности.
— Игра словами. — Стейнер достал еще одну сигарету. — Вина, ответственность — какая разница? Если так рассуждать, тогда Отис в ответе за то, что оставил Бейтса наедине с монахиней. A Клара? Это ведь она сидела за регистраторской стойкой, когда Бейтс выскользнул наружу. Если уж кого и следует винить в его побеге, так именно этих двоих.
— Но наблюдать за ним было поручено мне.
— А поручил вам это я. — Стейнер принялся шарить в кармане в поисках спичек. — Если вы ищете крайнего, то круг виновных замыкается на мне. — Он закурил еще одну сигарету, бросил спичку в урну и выпустил в потолок облако дыма. — Если я говорю, что знаю, каково вам, то это не просто слова. Как по-вашему, почему я покинул заседание в Сент-Луисе и примчался сюда, как только узнал о случившемся? Я испытал то же, что и вы, — сначала шок, потом чувство вины. К счастью, перелет был недолгим и у меня не было времени на подобные мысли. Признаюсь, я, как и все мы, еще нахожусь под впечатлением от того, что произошло, и это вполне естественно в сложившихся обстоятельствах. Однако чувства вины у меня нет.
— А у меня есть.
Доктор Стейнер взмахнул рукой, в которой держал сигарету.
— Послушайте, никто из нас не идеален. Все мы совершаем оплошности. Разве не об этом мы говорим нашим пациентам? Мы не можем прожить жизнь, не совершая того, за что действительно стоит себя винить. А вчера имела место комедия ошибок — или трагедия, если хотите. Но дело в том, что никто из нас — ни Отис, ни Клара, ни вы, ни я — не мог предвидеть того, что случилось. Единственное, в чем нас можно обвинить — всех вместе или каждого в отдельности, — так это в отсутствии непогрешимости.
— Опять игра словами, — сказал Клейборн. — Непогрешим я или нет, не имеет значения. У меня была работа, и я с ней не справился.
— «Не справился». — Стейнер задумчиво курил. — Все вышло не так, как я хотела, я порвала чулки, и что скажет папочка, когда вернется домой? Да бросьте вы, Адам, вы же не ребенок! А я не ваш отец.
— О господи, Ник, если вы будете играть со мной в доктора и…
— Дайте мне закончить. — Стейнер подался вперед, оказавшись в сером облаке выпущенного им дыма. — Хорошо, значит, вы виновны. Но в чем? Все, что вы сделали, — это велели Отису следить за библиотекой, пока сами будете говорить по телефону. Только и всего.
Но откуда вам было знать, что Отис уйдет, откуда вы могли знать, что Норман замыслил побег? И начиная с этого момента мы имеем дело с неоспоримыми фактами. Это Норман убил сестру Барбару и угнал фургон. Это он был в фургоне, когда тот взорвался, это его действия привели к смерти сестры Кьюпертайн и его собственной…
— Да в том-то все и дело. — Клейборн поднялся. — Норман не погиб в том фургоне. Он подобрал человека, голосовавшего на дороге. Я это знаю, потому что я нашел картонку, уже на другой дороге. Норман избавился от него и от сестры Кьюпертайн, поджег фургон, а потом отправился за Сэмом и Лайлой Лумисами в Фейрвейл. Разве Энгстром вам об этом не говорил?
Стейнер кивнул.
— Да, я наслышан о ваших теориях — говорил с ним сегодня утром. Но давайте придерживаться фактов. Он убежден, что Лумисы были убиты кем-то другим — случайным грабителем, может, даже тем попутчиком, о котором вы рассказывали…
— Убежден? — переспросил Клейборн. — На основании чего? Где его факты? Все, что у него есть, это еще одна теория. Красивая, удобная теория, которая все объясняет. Если, конечно, вы готовы признать, что смерть Лумисов — всего лишь совпадение. Лично я не готов. Я полагаю, что это было преднамеренное убийство, совершенное единственным на свете человеком, у которого был мотив. — Он прошелся взад-вперед по узкому проходу между письменным столом и стеной. — Если вам нужны убедительные доказательства, то примите во внимание следующее: Сэм и Лайла Лумис были не просто убиты — их жестоко искромсали ножом. Соедините способ убийства с мотивом, и вы получите ясную картину: это работа Нормана Бейтса.
Доктор Стейнер потушил вторую сигарету.
— Никакой ясности нет и быть не может, до тех пор пока мы не получим полного отчета о вскрытии, — сказал он. — Энгстром разговаривал с Ригзби, сотрудником коронерской службы. Он надеется ознакомить нас с результатами своей работы к концу недели…
— К концу недели? — Клейборн остановился и нахмурился. — Да что такое с этими людьми? Ник, я ни черта не понимаю в судебной медицине, я даже ни разу не присутствовал на вскрытии после окончания колледжа, но дайте мне три часа на осмотр этого трупа, и я обещаю, что мы будем знать, чей он.
Стейнер кивнул.
— Ригзби тоже смог бы это выяснить, будь у него время. Но Энгстром говорил мне, что у них там сейчас сумасшедший дом… — Он неловко улыбнулся. — Простите оговорку по Фрейду.
— Это все из-за той автобусной аварии?
Доктор Стейнер вздохнул.
— На вчерашний день уже семеро погибших. Двое раненых умерли этой ночью. Следовательно, уже девять. А всего четырнадцать, если добавить пятерых, которые имеют отношение к нам.
— Я имею отношение только к одному, — сказал Клейборн. — А не мог бы Энгстром нажать на Ригзби, чтобы тот прежде других занялся нашим случаем?
— Пытался. Но не забывайте, окружной коронер — выборная должность.
— И что это значит?
— Это значит, что Энгстром — один, а семьи жертв — это несколько дюжин человек. Они тоже нажимают, и все они избиратели. Вот и все предпочтения Ригзби. — Стейнер достал еще одну сигарету. — Не хотелось бы мне сейчас быть на его месте. Ему предстоит работать днем и ночью, и нам придется подождать, пока он доберется до нашего дела.
— Потому что политика важнее убийства? — Клейборн покачал головой. — Может быть, Энгстром и Ригзби и думают так, но я — нет. Да и вы, полагаю, тоже.
— Не думаю. — Доктор Стейнер поднял руку. — Вы только посмотрите — третья за пятнадцать минут! — Он раздраженно выбросил незажженную сигарету в пепельницу, а потом откинулся на спинку кресла. — Поверьте мне, я встревожен случившимся не меньше, чем вы. Но у нас нет выбора. Нам нужно набраться терпения и ждать, когда у них будет что нам сказать.
— А Норман тем временем будет разгуливать на свободе?
Доктор Стейнер пожал плечами.
— Хорошо. Я по-прежнему в это не верю, но допустим, что он жив. Энгстром сказал мне, что его отдел сотрудничает с капитаном Бэннингом. Они принимают все меры, опрашивают возможных свидетелей, изучают имеющиеся улики. Но до тех пор, пока у них не появится что-то конкретное, вы не заставите их переменить свое мнение, равно как не заставите тех людей в Голливуде отказаться от съемок картины…
Клейборн вопросительно посмотрел на него, и доктор Стейнер кивнул.
— Забыл вам сказать. Мне звонил этот продюсер, тот самый, с которым вы разговаривали вчера.
— Марти Дрисколл?
— Он звонил сегодня утром, вскоре после того, как я вернулся. Говорит, что слышал последние новости и хотел узнать детали случившегося накануне.
— И вы рассказали ему?
— Конечно нет. — Стейнер нахмурился. — У меня нет намерения помогать ему и никогда не было. Я не читал его сценарий и не хочу разговаривать с автором. И ввиду последних событий я посоветовал ему отказаться от съемок картины.
— Он согласился?
— Он был весьма близок к тому, чтобы послать меня к черту. Он думает, что все это — грандиозная реклама их фильму. Они собираются начать съемки в ближайший понедельник.
— Но они не могут этого делать! — Клейборн покачал головой. — Ник, мы должны что-то предпринять.
