Призраки (ЛП) - Хантер Эван (Ивэн)
«Папа», — сказала она, — «Марк не разрешает мне смотреть моё шоу.»
«Скажи ему, что я разрешил тебе посмотреть своё шоу в течение часа, а потом он сможет посмотреть своё.»
«Никогда в жизни не видела столько снега», — сказала Эйприл.
«Нам ведь не придётся проводить здесь Рождество, правда?»
«Нет, дорогая. Позови Марка, ладно?»
«Секундочку. Я люблю тебя, папочка.»
«Я тоже тебя люблю», — сказал он и стал ждать.
«Привет», — сказал Марк.
«Пусть она посмотрит час, а потом ты сможешь смотреть всё, что захочешь, хорошо?», — сказал Карелла.
«Да, хорошо. Наверное.»
«Теперь всё в порядке?»
«Фанни заказала двойной „Манхэттен“ из обслуживания номеров.»
«Хорошо. А как насчёт мамы?»
«Она пьёт скотч. Мы чуть до смерти не замёрзли, папа.»
«Скажи ей, что я люблю её. Я позвоню утром, хорошо? Какие у вас номера комнат?»
Карелла положил трубку обратно на подставку. Он допил свой напиток, затем приготовил себе хот-доги и печёные бобы, разогрел банку квашеной капусты и ел с бумажной тарелки перед костром в камине, потягивая пиво из бутылки. После этого он прибрался на кухне и лёг спать в 21:30. Впервые в жизни он спал один в этом доме. Он всё время думал о том, что произошло сегодня с Хиллари. «Кто-то плавает. Женщина.
Лента. Утопление. Лента тонет. Ты украл. Я слышал. Я знаю. Я расскажу.»
Его губа всё ещё болела.
Он не знал, как поступить с Мейером. У него не было желания лишать его праздника, но в то же время он понимал, что обход здания «Харборвью» от двери к двери может оказаться пустым занятием завтра, когда многие жильцы будут праздновать Рождество и Хануку в других районах города. Он решил пройтись по зданию сегодня, и первый звонок, который он сделал из дома, был Мейеру.
Сара взяла трубку. Она сказала, что её муж в душе, и спросила, сможет ли он перезвонить, когда выйдет. Карелла ответил, что пробудет здесь ещё не меньше часа. Он уже думал, как доберётся до работы сегодня утром: его машина всё ещё стояла у обочины под семью тоннами снега. Он повесил трубку и позвонил Хоузу домой.
«Коттон», — сказал он, — «я хочу сегодня же попасть в это здание.»
«Хорошо», — сказал Хоуз.
«В доме двенадцать этажей, на каждом этаже по пять квартир.
Если мы разделим их между собой, то у каждого из нас будет по тридцать квартир. Если учесть, что на каждую остановку уходит в среднем пятнадцать минут, то мы будем работать приблизительно по восемь часов за этот день.»
Хоуз, который не слишком хорошо разбирался в арифметике, ответил: «Да, более или менее.»
«Можешь ехать туда, когда захочешь», — сказал Карелла. «Я уеду отсюда через час или около того.»
«Хорошо», — сказал Хоуз.
«Ты хочешь начать снизу или сверху?»
«Мой отец говорил мне, что всегда нужно начинать с самого верха.»
«Ладно, хорошо, с учётом этого я и буду работать. Давай запланируем перерыв на обед примерно в час. Встретимся в холле.»
«Хорошо», — сказал Хоуз и повесил трубку.
Карелла как раз принимал душ, когда услышал телефонный звонок. Он выключил воду, схватил полотенце, выбежал в спальню и поймал трубку на шестом звонке. На другом конце был Мейер.
«Я был в душе», — сказал ему Карелла.
«Мы должны перестать встречаться в душе», — сказал Мейер.
«Парни начинают болтать.»
«Я звонил насчёт завтрашнего дня.»
«Да, и ты что задумал?»
«Надо будет заглянуть в это здание сегодня.»
«Хорошо.»
«Мне очень жаль, Мейер.»
«Послушай, не ты убивал этих людей», — сказал Мейер. «Как тебе нравится снег? Это достаточно белое Рождество для нас? Как ты доберёшься до центра города?»
«На метро, наверное.»
«Как бедные люди», — сказал Мейер. «Слушай, не волнуйся о завтрашнем дне, ладно? Мы ведь изначально так и договаривались.»
Опрос жителей дома 781 по Джексон занял у Кареллы и Хоуза немного меньше времени, чем они ожидали. Карелла добрался до здания чуть позже 10:00, через полчаса после того, как Хоуз уже начал работу на верхнем этаже. Они прервались на обед в час дня, как и договаривались, и закончили работу в 16:30.
Они остановились, чтобы выпить кофе и съесть крекеры в кафе неподалёку от здания, и вместе просмотрели свои записи.
Позже у каждого из них уйдёт несколько часов на то, чтобы напечатать совместный отчёт в пяти экземплярах из тех записей, которые они сделали по отдельности. Одна копия отчёта отправится лейтенанту Бирнсу. Другая копия — капитану Фрику, который командовал всем участком. Третья копия отправлялась в отдел убийств, а оставшиеся две копии подшивались соответственно в папки с делами Крейга и Эспозито. В обычных условиях было бы достаточно четырех копий, но это было дело, имеющее дело-компаньон, и наоборот.
До сих пор они считали убийство Эспозито истинным делом-компаньоном, несмотря на перекрёстную индексацию, по которой убийство Крейга также считалось делом-компаньоном.
Теперь они стали смотреть на вещи несколько иначе. Они оба были опытными полицейскими и знали всё об убийствах с дымовой завесой. Одно из первых дел Кареллы — это было ещё до прихода Хоуза в участок, даже до свадьбы Кареллы и Тедди, — казалось, было посвящено ненавистнику полицейских, который бегал по округе и стрелял в них. Но это была лишь дымовая завеса; на самом деле убийца охотился за конкретным полицейским и распространял дым, чтобы скрыть истинную цель. До перевода Хоуза в 87-й участок он расследовал дело, в котором убийца отрубил руки своей жертве, а затем убил ещё двух человек в другом районе города и тоже отрубил им руки.
Ему нужны были деньги по страховке, и он отрубил руки своей настоящей жертве, потому что не хотел, чтобы отпечатки пальцев были идентифицированы, что могло бы стать основанием для отказа в выплате. Второе и третье убийства были «дымовой завесой», призванной заставить копов поверить, что они ищут какого-то урода, который расчленяет своих жертв.
До сих пор они и подумать не могли, что убийство Грегори Крейга было дымовой завесой для убийства Мэриан Эспозито.
Всё указывало на то, что второе убийство было убийством из соображений целесообразности — убийца бежал из здания с окровавленным ножом в руках, возможно, его видели, и он панически боялся возможности последующего опознания. Нож исчез, перед этим пробив сердце. Но теперь они задумались.
Они задались этим вопросом, потому что трое жильцов дома 781 по Джексон рассказали им, что Мэриан и Уоррен Эспозито состояли в браке, который в лучшем случае можно было назвать проблемным.
Пара, жившая по соседству с Эспозито в квартире 702, одной из квартир, в которую позвонил Хоуз, рассказала ему, что в двух случаях Мэриан вызывала полицию, потому что её муж избивал её. В каждом из этих случаев прибывшие на место происшествия патрульные улаживали то, что в полиции эвфемистически называют «семейным спором». Но после первого избиения Мэриан несколько недель ходила с синяками под глазами, а во время второго избиения у неё был сломан нос.
Жилец из квартиры 508, узнавший Мэриан по не слишком лестному снимку, сделанному фотографом на месте преступления, рассказал Карелле, что однажды он поднимался в лифте вместе с Эспозито, они начали о чём-то спорить, и Уоррен Эспозито схватил свою жену за руку и с силой выкрутил её за спину. «Думал, что сломает», — сказал мужчина, а затем предложил Карелле бокал вина, от которого Карелла отказался.
Мужчина ждал, когда сын и невестка приедут к нему на праздник. Его жена умерла полгода назад, и это было его первое Рождество без неё. Он снова предложил Карелле бокал вина. Карелла вынужден был отказаться: он был полицейским на службе. Но он задержался дольше отведённых на каждую квартиру пятнадцати минут, чувствуя одиночество старика и надеясь, что сын и невестка его не разочаруют.
В квартире 601, расположенной прямо под квартирой Эспозито, женщина, проживающая там, рассказала Карелле, что наверху всегда было много криков и стука, иногда в два-три часа ночи. «Иногда», — сказала она, аккуратно завязывая бант, — «если над вами живут дети, наверху бывает много беготни и шума. Но у Эспозито нет детей. И конечно, все в доме знают, что он её бьёт.» Она взяла ножницы и осторожно отрезала конец ленты.
