Роберт Липаруло - И приидет всадник…
— Люко, — мягко произнес он, — мы не вполне поняли, что тебе нужно.
— Все, — сказал Люко.
— Что значит «все»? — с сильно выраженным тевтонским акцентом спросил Никлас Хюбер. При слове «все» он хлопнул ладонью по столу, будто раздавил козявку. Он владел крупными телекоммуникационными фирмами Германии и являлся главным противником Люко. Его мрачное лицо словно сошло с картины Эдварда Мунка, а черные косматые брови резко контрастировали с копной серебристых волос.
Люко спокойно, без всякого выражения смотрел на своего недоброжелателя.
«Если бы взглядом можно было убить…»
Остальные также ждали ответа. Все, за исключением его соотечественника Донато Бенини. Старина Донато. Самый горячий его сторонник, можно сказать, фанат. Но сейчас его неизменная улыбка немного померкла, от неловкости или даже стыда за грубияна Хюбера.
Донато сидел с края полукруга, который образовывали члены Совета, с другого края сидел Никлас. С течением времени Смотрители, вероятно неосознанно, стали выбирать места за столом соответственно тому, насколько каждый из них поддерживал Люко: чем правее от Донато, тем меньше энтузиазма, вплоть до полного презрения со стороны Хюбера.
Задача Люко, во-первых, состояла в том, чтобы по меньшей мере не дать этому спектру мнений измениться в худшую сторону, а лучше — склонить сомневающихся к восторженной вере — к полюсу Донато.
— Все, — повторил Люко и пожал плечами. — Банковские счета, недвижимость, охрана, доступ к политикам, медиа-магнатам, инвесторам, контроль над учеными, священниками, киллерами… все.
— Ты рехнулся! — выпалил Хюбер, раздавив ладонью еще одну козявку.
Другие возмущенно загомонили: одних шокировали слова Люко, других — реакция Хюбера.
Молчал один Аракава. Он вновь встретился с Люко взглядом, и губы его искривились в улыбке. Люко не мог понять, что именно она означала: «Надо же было оказаться в компании таких идиотов!» — или: «У тебя проблемы, дружок».
Через несколько секунд Аракава успокоил остальных и сказал, обращаясь к Люко:
— Ты ведь знаешь, что для тебя составлен план действий, график.
— Это ваш график, не мой.
— У тебя есть информация, свидетельствующая о том, что мы действуем слишком медленно?
— Она у меня вот здесь, — ответил Люко, коснувшись своей груди.
Красивая женщина лет сорока, одетая в шелковое сари различных оттенков фиолетового цвета, подняла руку, желая что-то сказать.
— Господин Скарамуцци, — начала она, — мы уже и так дали вам очень много. Один только ваш личный доход…
— Принцесса Ваджра Кумар, — с почтительным поклоном перебил ее Люко, — прошу прощенья. Я в курсе, что кое-какие средства и малая толика власти у меня имеются…
— Ты имеешь влияние на премьер-министра Италии, — вмешался Хюбер. Он хотел еще что-то сказать, но Люко опередил его:
— Да, как посол — имею. Но все же я чувствую, что мне препятствуют, и пророчествам… мешают осуществиться.
В любом обычном общественном учреждении само упоминание о каких-то пророчествах вызвало бы всплеск не слишком сочувственных эмоций. Но Совет Смотрителей был теократической организацией, основанной на идеях, сильно отличающихся от положений Гарвардской школы бизнеса, — хотя трое из присутствующих закончили это престижное учебное заведение.
Собственно, реакцию у них вызвало утверждение, что они препятствуют осуществлению пророчества. Целью организации было распознавание, воплощение и использование пророчеств. И вдруг Люко Скарамуцци, по сути, обвиняет их в невыполнении обязанностей.
Никлас Хюбер, вытаращив глаза, резко повернулся к Аракаве. Лицо его походило цветом на отшлепанную задницу — Люко про себя улыбнулся этому сравнению.
— Не думаю, что… — заговорил Хюбер.
Аракава, не отводя взгляда от Люко, жестом его остановил.
— А если не все, то что тебя интересует в первую очередь? — спросил он.
— Начну с Италии.
Величавый японец еще несколько секунд смотрел в глаза Люко, затем обвел взглядом остальных.
— Время пришло, — произнес Люко.
На какой-то момент Аракава, казалось, сосредоточил все мысли на стоявшем перед ним пустом стакане.
— Люко, — сказал он, — будь добр, позволь нам обсудить это в своем кругу.
— Пожалуйста, — кивнул Люко.
Он поднялся из-за стола и отошел во мрак подземелья, продолжая чувствовать на себе их взгляды. Он знал, что выглядит великолепно в своем отлично пошитом, немного щеголеватом костюме. У него все было рассчитано. На Люко работали как психологи, вычислявшие их поведение, так и имиджмейкеры, просчитывавшие его образ — так, чтобы его внешность производила не меньшее впечатление, чем слова и поступки. Одежда Люко, прическа, каждое движение должны были выражать силу и власть. Понемногу (порой ему казалось, слишком медленно) он становился таким, каким нужен был миру.
Отойдя к стене, Люко обернулся и стал смотреть на них — свой «совет директоров», своих инквизиторов. Они сгруппировались вокруг Аракавы и перешептывались, споря и жестикулируя. Люко потер пальцем ухо, словно почесываясь, включив маленький незаметный наушник. Разноголосый шепот зазвучал отчетливо:
— …слишком рано!
— Это всегда было нашим предназначением, единственным предназначением нашей организации, начиная с…
— Все же я пока не уверен, что…
Люко установил на электропровода, ведущие к лампочкам с той стороны стола, миниатюрные микрофоны. Кому принадлежит тот или иной шепот, он догадывался или угадывал по движениям губ. Дискуссия принимала направление в целом неблагоприятное, хотя и предсказуемое. Они собирались ответить ему, что им пока недостает нужных свидетельств, какого-то знака. На самом деле им нужны были не знаки. Они хотели знать наверняка, что он — именно тот, за кого себя выдает, тот, кого они столько ждали. Благодаря их доверию Люко смог занять нынешнее положение, но следующий шаг, следующая ступень, на которую он уже занес ногу, являлась точкой невозврата, «горизонтом событий», как называют физики поверхность «черной дыры».
Однако он хорошо подготовился. У него в запасе был двойной удар, который должен был сокрушить их сомнения. Хюбера, конечно, не переубедить — но остальные уверятся настолько, что заставят его присоединиться. Первый сюрприз Люко преподнесет так же, как предоставлял предыдущие доказательства; пусть проверяют с помощью своих экспертов. На сей раз свидетельство будет убедительным, как никогда. А завершающий удар будет просто коронным, настоящий шедевр. Он уже начал реализовываться в Соединенных Штатах, и — благодаря тактическому таланту Арджана и смертоносной удали скандинава — дело идет полным ходом. Но Смотрителям Люко отчитываться об этом не будет. Они сами все разнюхают. На это и расчет: так будет и убедительно, и достоверно.
Люко не терпелось поскорее начать действовать, и он направился к выходу из зала. В сводчатом проеме не было двери: комната от коридора отделялась разве что порогом. Где-то там, в темноте, стояли охранники с фонариками, но так далеко и за столькими поворотами, что коридор был черен, словно заполнен дымовой завесой. «Куда он пошел?» — слышал Люко шепот в наушнике, но продолжал идти, пока Аракава не позвал громко: «Люко!» Голос, усиленный электроникой и акустикой зала, отдался в черепе болезненным импульсом. Люко поднял руку к уху и выключил наушник.
— Люко!
Люко, не оборачиваясь, поднял указательный палец, чтобы им было видно. Через секунду он шагнул в коридор и растворился во мраке.
13
Ничего общего у жертв «Пелетье», кроме способа, которым они были убиты, не прослеживалось. Первому, Джозефу Джонсону из города Огден в штате Юта, было сорок шесть. Отец пятерых детей. Преподавал бухгалтерское дело в университете Вебера. Европеоид. Следователь, ведущий дело, отмечал, что на здоровье Джонсон не жаловался, увлекался лыжами, был активным прихожанином мормонской церкви. Родился в Германии, городке Рамштайн, где его отец служил в 86-м транспортном авиакрыле; в возрасте одиннадцати лет переехал в Юту. Три года жил на авиабазе Хилл, а после того как отец вышел в отставку, они переехали в близлежащий городок Лейтон. Окончил университет Вебера двадцать четыре года назад, получив степень бакалавра естественных наук. В общем, жил без приключений. Во всяком случае, такое складывалось впечатление при просмотре этой наспех составленной биографии.
Брейди выписал в блокнот кое-какие подробности. Мистер Бизнесмен справа от него все не мог оторваться от «Джорнэл». А старушка слева никак не могла закончить историю своей жизни. Брейди перешел к следующему разделу.
Жертвой номер два стал Уильям Белл, двадцатичетырехлетний помощник водопроводчика из Моаба. Не женат. Европеоидной расы. Окончил среднюю школу Гранд-Кантри на тройки. Больше нигде не учился. Всю свою недолгую, но бурную жизнь провел в родном городе. В рапорте приводилось множество свидетельств о пьяных драках, которые он учинял.
