Гордон Стивенс - Проклятие Кеннеди
Франческа не могла поверить тому, что слышала, тому, что он говорил ей.
— Сейчас похищения в Италии делятся на две более или менее четкие группы в зависимости от уровня первого запроса. Если первый запрос — десять миллиардов, то сходятся, как правило, на пятистах миллионах лир.
Что при курсе обмена 400 фунтов на миллион лир означает стартовую цену в четыре миллиона фунтов и заключительную — в 200 000 фунтов.
— Если величина первого запроса соответствует примерно пяти миллиардам, то средний конечный результат составляет около 450 миллионов.
То есть стартовая цена в два миллиона и конечная цифра, равная 180000 фунтов.
Как ты можешь назначать цену за жизнь моего мужа? Глаза Франчески впились в него. Как ты можешь усреднять то, усреднять се?
— Если первоначальный запрос равен десяти миллиардам, то жертву освобождают в среднем через сто дней; если пяти миллиардам, то освобождение происходит примерно через шестьдесят шесть.
Боже мой, подумал Росси. Да председатель убьет его, если это займет вдвое, даже вчетверо меньшее время.
— Очевидный соблазн — заплатить столько, сколько вы можете, в максимально короткие сроки. Но поддаваться ему нельзя. Похитители начинают с высокой суммы, а мы должны начать с низкой, побуждая их умерить свои аппетиты. Поднимать цену надо осторожно и понемногу.
— Но почему? — услышала Франческа свой собственный голос.
Потому что банк застрахован, подумала она; значит, компания, которая станет платить выкуп, захочет обойтись меньшей суммой, поэтому, если Хазлам собьет цену, он окажется в выигрыше.
— Если мы заплатим слишком много, возникает риск навести похитителей на мысль, что можно взять гораздо больше. Если слишком быстро — они могут сказать: спасибо за задаток, теперь поговорим о настоящих деньгах. Могут потребовать второй, а то и третий выкуп.
Ты уверен? Она все еще смотрела на него. Как ты можешь говорить такие вещи?
Могу, потому что я уже проходил через все это, — он устремил на нее ответный взгляд. Могу, потому что спустя много времени после возвращения Паоло домой я буду сидеть в другой гостиной, а кто-нибудь будет вот так же смотреть на меня, обвиняя, как вы сейчас.
— Я не утверждаю, что все произойдет именно так, — сказал он всем им. — Я просто знакомлю вас с ситуацией. Для этого я здесь.
— Что дальше? — одновременно спросили Умберто и Франческа, он с отвращением в голосе, она со страхом и ненавистью.
— Мы должны придумать вопрос, который задаст Франческа, чтобы убедиться, что Паоло жив.
— Что-нибудь, связанное с банком, — стремительно и резко вступил в разговор Росси. — Тогда я смогу подтвердить правилен ли ответ.
Так я не только смогу контролировать ситуацию, но и докажу это председателю.
— Как правило, вопрос бывает личным. — Хазлам посмотрел на банкира, потом, по очереди, на остальных. — То, что знает только Паоло и никоим образом не могут разузнать похитители.
— Мы подумаем над этим, — снова Умберто.
Хазлам повернулся к Марко.
— Последняя вещь — контакты. Через пару звонков они могут велеть вам забрать из указанного места письмо или пакет. Оно будет недалеко от свободного телефона, вероятно, минутах в двух-трех ходьбы. В этом случае они успеют оставить передачу после того, как скажут о ней Франческе, а вы успеете забрать ее прежде полиции, если телефон все-таки прослушивается. Кроме того, они выберут место, где можно будет за вами проследить.
Младший брат открыл было рот, но Хазлам остановил его.
— Есть еще кое-что, о чем вы должны помнить. Точно так же, как они станут давить на Франческу по телефону, они станут давить и на вас, оставляя в указанных местах послания.
Но как… никто не спросил этого вслух.
— Письмо может содержать просто инструкции, а может — записку от Паоло. Но вам надо помнить, что любая записка будет написана им под диктовку.
А если это пакет… Франческа слыхала страшные рассказы и читала статьи в газетах.
— В пакете может быть аудио- или видеокассета с записью Паоло. В обоих случаях его голос или внешний вид будут плохими. По не беспокойтесь. Они сделают это искусственно.
— А еще что может быть в пакете? — Франческа чувствовала, как ее страх растет.
— Главное, что вы должны помнить, — это то, что пакеты тоже являются частью процесса торговли, — Хазлам говорил всем, но адресовался к ней в особенности. — Подкидывание пакетов — это один из способов, с помощью которых похитители станут оказывать на вас давление. Поэтому в них могут положить что-нибудь, заляпанное кровью, даже какую-нибудь часть тела. В девяноста девяти процентах случаев эта кровь бывает ненастоящей, а часть тела не принадлежит жертве.
Как ты можешь говорить мне такое? Франческа вперила в него взгляд. Как ты можешь так поступать со мной? Вчера ты помогал мне, защищал меня, придавал мне сил. Но сегодня ты все у меня отнимаешь, ты третируешь меня хуже Умберто.
— Теперь о том, как будете обращаться к ним вы. — Хазлам перешел к следующему этапу. — Позвонить им вы, очевидно, не можете, поэтому вы будете сообщать им, что хотели бы поговорить, другим путем — а именно, помещая объявления в газете. Увидев некое конкретное объявление, похитители поймут, что вы будете ждать у телефона в назначенное время. Таким же образом вы сможете вызвать их на переговоры после длительного периода молчания с их стороны.
— Почему они будут молчать? — Умберто.
— Потому что молчание — тоже оружие; порой без контакта проходят целые недели.
Председателю это не понравится — Росси посмотрел на Умберто, затем снова на Хазлама. Так что надо обдумать это, решить, что можно сделать и как. Разработать план, с помощью которого можно будет действовать за спиной Хазлама и использовать его в качестве прикрытия, когда придется отвечать перед начальством.
— Что-нибудь еще? — снова Умберто.
— В первую очередь, ваша личная безопасность. Двойные и тройные похищения редки, но такое бывает. Очевидная мишень — Марко, забирающий передачи, однако он в некотором роде защищен от неприятностей, так как благодаря ему осуществляется связь.
— Дальше? — Умберто вонзился в него немигающим взглядом — локти на столе, подбородок на сложенных руках.
— Мы договорились, что банк постарается скрыть свою причастность к делу.
— И?
— Если шофер и телохранитель в «мерседесе» у входа наняты банком, такая реклама может сослужить ему плохую службу.
— Разберемся. — И совещание закончено. Об этом можно было догадаться по тому, как Умберто Бенини захлопнул свою папку. — Если не возражаете, мы попрощаемся с вами, а сами обсудим то, что вы нам сказали.
Дальнейшее обсуждение, без участия Хазлама, длилось чуть больше тридцати минут. Когда уходили остальные, Росси взял Франческу за руку.
— Я помню, что Хазлам посоветовал не платить слишком много и слишком быстро, но если это поможет освободить Паоло, банк заплатит сколько нужно.
Хорошо иметь на своей стороне такого человека, подумал Умберто Бенини: на него можно положиться.
— Спасибо. — Франческа попыталась улыбнуться и отошла к окну, глядя, как отъезжают машины.
Она была права насчет Хазлама. Этот сукин сын действительно велел им приравнять жизнь Паоло к некоей денежной сумме, он пошел даже дальше. Едва не спросил ее, сколько она готова заплатить, и едва не предположил, что может наступить момент, когда она оставит Паоло на растерзание этим стервятникам. Хорошо еще, что Умберто так непоколебим в своей готовности стоять до конца, а Росси предлагает неограниченную помощь банка.
Зазвенел телефон.
О Боже, подумала она; пожалуйста, Господи, только не это. Она повернулась и позвала экономку, но затем вспомнила, что не попросила женщину о статься. И почему она не прислушалась к словам Хазлама, когда он спрашивал, сможет ли она действовать в одиночестве? Почему он не повторил того же вопроса сегодня?
Она заставила себя снять трубку.
— Привет, мама, это я.
Она опустилась на стул и, сдерживая слезы, слушала, как младшая дочь спрашивает об отце, слышала свой собственный голос, произносящий лживые слова.
— А где Джизелла?
— Катается верхом. Хочешь, чтобы она позвонила тебе, когда вернется?
— Хорошо бы.
Вечер перетекал в ночь. Она смотрела в окно и думала, что пора ложиться спать.
Вновь зазвонил телефон. Франческа улыбнулась и взяла трубку.
— Джизелла, — начала она. — Молодец, что позвонила. Как покаталась?..
* * *С Бенини все идет как по маслу, думал Витали; банкир надежно укрыт в крепости под названием «Калабрия», а родственники ждут уже достаточно долго, чтобы почувствовать напряжение.
Было одиннадцать утра, и лучи солнца освещали большой стол, стоящий посередине его кабинета; телефоны слева, факс и компьютер справа, записывающее устройство и радиотелефон в ящике. Радиотелефон был зарегистрирован на чужое имя и оплачивался с банковского счета, который не удалось бы связать с Витали в том случае, если бы принятые меры безопасности оказались недостаточными и карабинеры что-нибудь пронюхали. В целях дальнейшего уменьшения риска при телефонных переговорах Витали пользовался радиошифратором.
