Джек Керли - Коллекционеры смерти
– А как же вы?
– Я под прикрытием отправился расследовать убийство профсоюзного лидера. Но все последующие годы это дело, эти предметы не выходили у меня из головы. Кстати, последние слова Гекскампа, детектив Наутилус, были адресованы мне. Он сказал: «Следи за искусством, Джейкоб». А затем этот маленький сукин сын опрокинулся и умер.
– Так, значит, более тридцати лет вы следили за искусством? – спросил Гарри.
Уиллоу почувствовал намек на некий его пунктик. Взгляд его стал тверже, но голос оставался ровным.
– Последние тридцать лет, детектив, я по большей части занимался тем же, чем занимаются все остальные, работал, ходил за покупками, платил налоги, рыбачил, когда выдавалась возможность, – разумными, нормальными вещами. Но время от времени случай сталкивал меня с людьми, находящимися за гранью, всякими садо-мазо-дерьмо-и-так-далее. Думаю, они и вам знакомы – эти люди без души.
Я согласно кивнул головой. Если сталкиваешься с такими типами, слова тут не нужны. Да и не хватит никаких слов.
– Некоторые из них, – продолжил Уиллоу, – только слышали про коллекции такого рода, некоторые сами были коллекционерами. Но у меня появлялось очередное дело, и все связанное с Гекскампом отходило в моей голове куда-то на самый задний план.
Уиллоу Глубоко вздохнул.
– А это произведение искусства, – ну, которое вы нашли в монастыре, – вы не захватили с собой?
Я покачал головой.
– Мы оставили его у копов Чилтона – это их юрисдикция. Они отправят его на авиабазу в Бирмингем для исследования; и только после этого мы все узнаем.
– А что насчет той женщины, – вспомнил Гарри, – которая сначала убила Гекскампа, а потом выстрелила себе в рот?
– Плачущая Женщина. Ее имя Чейенн Видмер. Из того, что нам удалось собрать по крупицам, выяснилось, что она была главной любовницей Гекскампа – хотя все они там перескакивали от одного к другому, как кролики, – одна большая счастливая семья: любовь, секс и смерть.
– Что-то вроде клана Мэнсона, – уточнил Гарри.
Уиллоу согласно кивнул.
– Гекскамп, привлекая к своим оргиям и других, заставлял их гордиться тем, что они ему служат. Но Мэнсон был больным на голову наркоманом, а Гекскамп – художником; эдакий Ван Гог с душой убийцы.
Гарри нахмурился.
– Допустим на секундочку – только допустим, – что холст Гекскампа, фрагменты которого мы уже видели, находится где-то здесь. Зачем теперь кому-то из-за него убивать?
Уиллоу фыркнул.
– Это добавляет мистики, повышает статус. Возможность сказать другим, что у тебя это есть, – немалый стимул для того, чтобы эти другие стали тобой восхищаться. Единственный недостаток в обладании такими памятными вещицами от серийных убийц заключается в том, что ты обретаешь значительность в довольно узком кругу. Но ограниченность славы эти люди компенсируют преданностью своей страсти. Даже поклонением. Одни из них, конечно, просто заурядные трусишки, остановившиеся в своем развитии на уровне подростков. Другие же не менее серьезны, чем собиратели китайского фарфора времен династии Мин. И некоторые из них также богаты – очень богаты. Обладание коллекцией Гекскампа означает для кого-то то же, что и обладание «Моной Лизой».
– Давайте прервемся на этом и перейдем к фактам, – сказал Гарри, – попробуем сообразить, куда могло попасть все это дерьмо.
– Вероятно, следует вернуться к находке в туалете, – сказал я, обращаясь к Уиллоу. – Куда все это могло подеваться?
Гарри на мгновение задумался.
– Если чемоданчик пропал из кладовой, то, возможно, не так уж и много народу могло этому поспособствовать. Вы знаете кого-то, кто мог бы…
Глаза Уиллоу сузились.
– Всегда кое-кого подозревал.
– Кого-то, кто был связан с Гекскампом? – спросил Гарри.
– Кого-то, кому необходимо было срочно заработать. – Уиллоу взглянул на меня. – Помнишь, я говорил тебе, что деньги вытаскивали из кладовой что угодно… если только за кладовую отвечал подходящий человек.
– Это было тридцать с лишним лет тому, – заметил я. – Этот человек все еще здесь?
– Это Амброз Пол. В некрологах мне его имя пока не попадалось, – сказал Уиллоу. – Хотя я где-то на это и надеялся.
Глава 11
Всю ночь я ворочался, несколько раз просыпался и, не выдержав этой маяты, в семь уже отправился на пробежку по пляжу. Была суббота, наш выходной перед пересменкой, но мы с Гарри решили после обеда встретиться с Амброзом Полом, договорившись взять с собой Уиллоу.
Я бежал по почти пустынному берегу: как правило, отдыхающие появлялись, когда солнце было уже довольно высоко. Мне всегда это казалось странным, поскольку в ранние часы на пляже было прохладнее и куда приятнее. Я пробежал мимо нескольких заядлых рыбаков, удивших в прибойных, водах, воткнув длинные удилища в песок, и случайных собирателей раковин, медленно бродивших по берегу. Но побережье Алабамы славится своим белым как сахар песком, а не ракушками. Их лучшие образцы море выбрасывает на остров Санибел, хотя родом они именно отсюда. А тут целая семья может подолгу охать и ахать над каждым «песчаным долларом» – плоским морским ежом – размером с двадцать пять центов.
Я вернулся домой, съел у стойки пару сэндвичей, вымел песок за дверь, сбегал за продуктами, сделал две загрузки в стиральную машину и смазал скрипевшую дверь в ванную. Я даже решил в оставшееся время сложить полотенца, когда услышал треск ракушек под колесами авто. Выглянув из-за занавески, я увидел серебристую «ауди», заехавшую на дорожку к моему дому. Я слышал, как открылась дверь машины но мне не было видно, кто оттуда вышел. Я решил, что это очередной из этих чертовых агентов, которые периодически наведывались ко мне, чтобы узнать, не надумал ли я сдать свой дом отдыхающим. Послышались шаги по ступенькам.
Открыв дверь, я столкнулся с ДиДи Денбери, уже занесшей руку, чтобы постучать. Я едва узнал ее. На ней была синяя джинсовая рубашка без рукавов, заправленная в шорты цвета хаки со множеством карманов и плетеным поясом. Волосы были завязаны в аккуратный хвостик, а на голове, как корона, красовались солнцезащитные очки. На груди у нее висел компактный полевой бинокль.
– Это вам не понадобится, – сказал я. – На этот раз я подпущу вас поближе.
Она слегка оторопела, но тут же сообразила, о чем это я.
– А, этот бинокль. Я ношу его так давно, что уже забыла про то, что он тут болтается. Некоторые девушки, вероятно, говорят так о бриллиантах, ну да черт с ними.
Я жестом пригласил ее войти, и она принялась разглядывать декор моих стен из плакатов и выброшенных на берет занятных кусков дерева. Мебель моя приехала из Швеции в контейнере и, хотя в каталоге она выглядела лучше, все же была достаточно удобной.
– Как у вас просторно, зомапол, – сказала она. – Получили комиссионные за удачное расследование или как?
– В основном это наследство, – ответил я. – Что привело вас сюда, мисс Денбери?
Она сделала вид, что не услышала, подошла к дверям на террасу и выглянула наружу. Без телевизионного макияжа, модельной одежды и напряженности, вызванной присутствием рядом видеокамеры, она выглядела относительно по-человечески. Денбери подняла бинокль и внимательно оглядела берег.
– Если бы из моего дома был такой вид, – сказала она, – я бы никогда не работала.
– А бинокль у вас для профессиональных нужд? Или для подглядывания в окна из простого любопытства?
Бинокль упал ей на грудь.
– Наблюдаю за птицами. Я так расслабляюсь.
Это выглядело неправдоподобно; я бы подумал, что она скорее станет собирать какие-нибудь ядовитые растения.
– Сегодня утром я побывала в глубине острова, а потом решила приехать сюда, посмотреть, что тут витает в воздухе.
Я сделал широкий жест рукой в сторону пляжа.
– Пеликаны, чайки, песчаные кулики, цапли, время от времени фрегат пролетит…
– Я имела в виду то, что происходит между нами. После той небольшой потасовки перед моргом.
– Своему шефу я все объяснил. Вам я ничего объяснять не должен. А теперь прощу меня извинить…
– Я не жаловалась своему начальству, Райдер. Я считаю, что все это было частью повседневной работы. Борг иногда может быть редкой скотиной. Да нет, он такой всегда. Если для вас это что-то значит, то я рассказала руководству, что есть и другой взгляд на это происшествие.
– Мне не нужна ваша помощь, мисс Денбери.
Она направилась в сторону гостиной.
– Мне показалось странным, что запись звука на камере Борга отсутствовала в тот момент, когда говорил он, но прекрасно работала, когда вы объясняли ему различные проктологические возможности этого аппарата.
– Неужели я мог такое сказать?
– Это было чрезвычайно колоритно.
– Что в действительности привело вас сюда, мисс Денбери?
Она кивнула в сторону дивана.
– Я присяду, не возражаете? – Не ожидая моего ответа, она села и устроилась поудобнее.
