Джон Коннолли - Все мертвые обретут покой
Я набрал номер приемной и попросил соединить меня с шерифом.
Мне сообщили, что шерифа Грейнджера нет на месте. Тогда я поинтересовался, кто его замещает. Как выяснилось, помощник шерифа Элвин Мартин также отсутствовал: он уехал на происшествие. Дежурный не знал, когда вернется шеф. По его тону я сделал вывод, что шериф не за сигаретами отлучился. В ответ на просьбу назвать себя, я поблагодарил и повесил трубку.
Что-то серьезное заставило Кэтрин Деметр искать встречи именно с шерифом ее родного города вместо того, чтобы обратиться в полицию Нью-Йорка. Если нет других зацепок, мне придется ехать в Хейвен. Но прежде я решил нанести визит «шалуну Фрэнки» — доктору Форбсу.
Глава 8
Я вышел из такси на Третьей авеню и купил в гастрономе немного дорогой клубники с ананасами, затем отправился к зданию банка «Ситикорп», чтобы перекусить в людном месте. Мне нравились линии этого сооружения и его необычная крыша, наклоненная под углом. Этот комплекс принадлежал к немногим современным постройкам, где творческая мысль коснулась и внутреннего оформления: на пространстве семиэтажного крытого портика зеленели деревья и кустарники: заполнены народом были магазины и рестораны, а горстка верующих молча застыла среди тишины скромной церкви.
В двух кварталах от этого места в здании с дымчатыми стеклянными панелями постройки 70-х годов располагался — по крайней мере, пока — шикарный офис «шалуна Фрэнки». Лифт доставил меня на нужный этаж, и я вошел в приемную, где молоденькая хорошенькая брюнетка что-то печатала на компьютере. Она оторвалась от работы и одарила меня лучезарной улыбкой. Я улыбнулся в ответ, но усердствовать особенно не стал.
— Доктор Форбс свободен? — поинтересовался я.
— Вы записаны к нему?
— Я не пациент. Мы с Фрэнком давно знаем друг друга. Скажите, что его пришел повидать Чарли Паркер.
Ее улыбка слегка потускнела, но она позвонила в кабинет Фрэнка и передала ему послание. Я заметил, что ответ заставил ее немного побледнеть, но в остальном она держалась молодцом.
— Боюсь, что доктор Форбс не сможет с вами увидеться, — ее улыбка исчезла с молниеносной быстротой.
— Он вам так и сказал?
— Не совсем, — вспыхнула она.
— Вы работаете здесь недавно?
— Да, первую неделю.
— Фрэнк сам вас выбрал?
— Д-да, — удивилась она.
— Ищите другую работу. Он извращенец, и скоро его карьере конец.
Я прошел в кабинет мимо ошеломленной девушки, оставив ее переваривать мои слова. Никого из пациентов в кабинете не оказалось, только милейший доктор листал за столом какие-то бумаги. Мое появление, судя по его виду, не очень обрадовало Форбса: тонкие усики закрутились от неприязни, как черные червяки, а от ушей красная волна поднялась к высокому выпуклому лбу и затерялась среди черных и жестких, как проволока, волос. Он был высокого роста и в хорошей форме. Пожалуй, выглядел он очень неплохо, но внешность бывает обманчива. Искать в «шалуне Фрэнки» хорошее — что воду решетом носить. Если он вам протягивает доллар, то, прежде чем деньги окажутся у вас в бумажнике, с них краска облезет.
— Убирайся к черту, Паркер! Если ты забыл, я тебе напомню, что тебе теперь не все позволено. Ты больше не полицейский, и от этого полиция только выиграла, — он потянулся к кнопке внутренней связи, но секретарь уже появилась в дверях.
— Вызови полицию, Марси, а еще лучше позвони моему адвокату. Передай ему, что я собираюсь подать заявление о нарушении спокойствия.
— Говорят, Фрэнк, ты ему задал много работы, — как бы между прочим, заметил я, усаживаясь в кожаное кресло напротив его стола. — А еще я слышал, что Мейбаум и Лок занимаются иском некой дамы, которой очень не повезло, и она заполучила интересную болезнь. Я в прошлом с ними пересекался, и могу сказать, что ребята они шустрые. Сижу вот и думаю, стоит ли шепнуть им об Элизабет Гордон? Ты помнишь Лиззи Гордон, Фрэнк?
Фрэнк инстинктивно оглянулся на окно и отодвинулся от него.
— Все в порядке, Марси, никуда звонить не нужно, — он кивнул секретарше, и было видно, что ему не по себе. Дверь за моей спиной тихо закрылась. — Что тебе нужно?
— У тебя есть пациентка Кэтрин Деметр?
— Брось, Паркер, ты же знаешь, что обсуждать своих пациентов я не могу. И даже если бы мог, тебе бы я ни черта не рассказал.
— Фрэнк, из всех, известных мне психиатров, хуже тебя нет. Я бы тебе и собаку лечить не доверил: вдруг бы тебе захотелось ее трахнуть. Так что свои разговоры об этике прибереги для судьи. Эта девушка, скорее всего, попала в беду, и мне нужно обязательно ее найти. Если ты откажешься мне помочь, пеняй на себя. Я мигом свяжусь с Мейбаумом и Локом.
Фрэнк вовсю старался изобразить борьбу с совестью, но у него это неважно получалось. Чтобы добраться до его совести, потребовалась бы крепкая лопата и разрешение на эксгумацию.
— Она вчера не пришла на прием. И потом не позвонила.
— С чем она к тебе обратилась?
— В основном инволюционная депрессия. Это отклонение характерно для людей среднего и более старшего возраста. По крайней мере, таким случай представлялся... сначала.
— А потом?
— Паркер, это же конфиденциальная информация. Даже у меня есть принципы.
— Ты шутишь, наверное. Давай, выкладывай.
Фрэнк со вздохом повертел ручку на блокноте, затем подошел к шкафу и достал нужную папку. Вернувшись в кресло, он перелистал страницы, и заговорил.
— Когда Кэтрин было восемь лет, умерла ее сестра, точнее, ее убили. Она и несколько других детей были убиты в конце шестидесятых — начале семидесятых в городе Хейвен, в штате Виргиния. Детей — среди них были мальчики и девочки — похищали, мучили до смерти, а останки прятали в подвале пустующего дома на окраине, — Фрэнк сосредоточился и увлекся, он пересказывал историю своей пациентки, такую же далекую для него, как сказка.
— Ее сестру похитили четвертой, но из пропавших она была первым белым ребенком. С ее исчезновением полиция серьезнее заинтересовалась этим делом. Под подозрение попала одна из местных жительниц, состоятельная женщина. После того как пропал один из детей, ее машину видели неподалеку от дома, в котором жил ребенок. А затем она попыталась, но безуспешно, силой увезти ребенка из города в двадцати милях от Хейвена. Мальчик, которому удалось вырваться, исцарапал ей лицо ногтями и дал описание похитительницы полиции.
Они поехали за ней, но местные жители обо всем узнали и раньше добрались до ее дома. Там оказался брат той женщины. По словам местных жителей, он был гомосексуалистом. Между прочим, в полиции считали, что преступнице помогал мужчина-сообщник. Он сидел за рулем, в то время как она охотилась за детьми. Местным жителям парень показался подозрительным. Полиция нашла его повешенным в подвале.
— А что с женщиной?
— Она сгорела в одном из старых домов. На этом все и закончилось.
— Но только не для Кэтрин?
— Да, только не для нее. После окончания школы она уехала из города, а родители остались. Мать умерла лет десять назад, вскоре после нее и отец. А Кэтрин Деметр жила, кочуя с места на место, и нигде не находила покоя.
— Она когда-либо возвращалась в Хейвен?
— После смерти родителей — нет. По ее словам, все для нее там умерло... Вот такая история, и все связано с Хейвеном.
— А были у нее друзья-мужчины, с кем она встречалась?
— Мне она ни о ком не рассказывала. И время вопросов истекло. Теперь убирайся отсюда. Если ты когда-либо вытащишь все это на публику или придешь ко мне снова, я привлеку тебя к ответственности за оскорбление и угрозы и за все, что сможет придумать мой адвокат.
Я поднялся.
— Еще один вопрос, чтобы мне лучше молчал ось об Элизабет Гордон.
— Ну?
— Как звали сгоревшую женщину?
— Мисс Модин. Аделейд Модин. А ее брата — Уильям. И убирайся из моей жизни ко всем чертям!
Глава 9
Мало сказать, что снаружи автомастерская Бру выглядела зачуханной и старой, — вид у нее был просто сомнительный. Внутри тоже немногое могло порадовать глаз. Но поляк Вилли чью труднопроизносимую фамилию поколения клиентов урезали до Бру, этот самый Вилли среди всех знакомых мне механиков был едва ли не лучшим в своем деле.
У меня никогда не вызывала особой симпатии эта часть Куинса, находящаяся немного севернее шумной скоростной магистрали Лонг-Айленда. С детства этот район ассоциировался у меня со стоянками подержанных машин, старыми складами и кладбищами. Гараж Вилли находился рядом с Киссена-парк и на протяжении многих лет служил ценным источником информации, поскольку там время от времени собирались дружки Вилли, чтобы за бутылочкой пивка обсудить, чем заняты другие. Эти места и сегодня вызывают у меня чувство беспокойства. Даже взрослым я ненавидел ездить по дороге от аэропорта имени Джона Кеннеди до Манхэттена, потому что она проходит по здешним окрестностям: у меня вызывал отвращение вид обветшалых домов и винных магазинов.
