Гиллиан Флинн - Негодяи (сборник)
Девочка зыркнула на него исподлобья.
– Только я не знаю, девочка она или мальчик!
– А-а… – сказал Баст. Он протянул руку, взял котенка, погладил и вернул обратно. – Это девочка.
Мэрова дочка подозрительно сощурилась.
– А ты не врешь?
Баст вылупился на девочку, потом рассмеялся.
– Почему же ты поверила мне в первый раз, а во второй не веришь? – спросил он.
– Что она волшебный котенок, я и сама вижу! – сказала Виетта, раздраженно закатив глаза. – Просто хотела убедиться. Но ведь на ней нет ни платьица, ни ленточек, ни бантиков. Откуда же ты узнал, что она девочка?
Баст открыл рот. Потом закрыл. Это же тебе не какой-нибудь крестьянский ребенок. У нее дома гувернантка и целый шкаф одежды. Она не проводит время среди овец, свиней и коз. Она ни разу не видела, как рождаются ягнята. У нее есть старшая сестра, а братьев нету…
Баст замялся. Он предпочел бы не врать. Тем более тут. Но он же не обещал отвечать на ее вопросы и никакого соглашения с нею не заключал. Это упрощало дело. Да, так куда проще, чем ждать, когда разгневанный мэр заявится в «Путеводный камень», требуя объяснить, откуда вдруг его дочка знает слово «пенис».
– Я пощекотал киске животик, – сказал Баст. – И, когда она мне подмигнула, я понял, что это девочка.
Это Виетту устроило, и она кивнула с серьезным видом.
– Как мне уговорить папу ее оставить?
– А по-хорошему ты его уже просила?
Она кивнула.
– Папа терпеть не может кошек.
– А канючить и реветь пробовала?
Она кивнула.
– А визжать и кататься по полу?
Девочка закатила глаза и раздраженно фыркнула.
– Да все это я пробовала, иначе бы я сюда не пришла!
Баст поразмыслил.
– Ну ладно. Для начала добудь еды, которая не испортится за пару дней. Сухарей там. Колбасы. Яблок. И спрячь у себя в комнате так, чтобы никто не нашел. Ни гувернантка. Ни горничная. Есть у тебя такое место?
Девочка кивнула.
– Потом сходи и еще раз попроси папу. Веди себя тихо и вежливо. Если папа все равно откажет, не злись. Просто скажи ему, что ты очень любишь эту киску. Скажи, что если тебе ее не разрешат, то ты, наверно, так расстроишься, что даже можешь умереть.
– Да он же все равно откажет, – сказала девочка.
Баст пожал плечами.
– Наверно, да. Но это еще не все. Сегодня вечером за ужином поковыряйся в еде, а есть ничего не ешь. Даже десерт.
Девочка начала было что-то возражать, но Баст вскинул руку.
– Если кто-нибудь спросит, просто скажи, что ты не голодная. Про котенка не упоминай. Вечером, когда останешься в комнате одна, съешь что-нибудь из той еды, которую ты припрячешь.
Девочка сделалась задумчива.
Баст продолжал:
– Завтра утром с постели не вставай. Скажи, что ты очень-очень устала. К завтраку не притрагивайся. К обеду тоже. Водички попить можешь, но так, чуть-чуть. Просто лежи в кровати и не вставай. Когда у тебя спросят, что случилось…
Девочка просияла.
– Я скажу, что хочу котенка!
Баст покачал головой. Лицо его было суровым.
– Нет. Так ты все испортишь. Просто скажи, что очень устала. Если тебя оставят одну, можешь поесть, только осторожно. Если тебя на этом поймают, котенка ты ни за что не получишь.
Теперь девочка слушала очень внимательно, сосредоточенно хмуря лобик.
– К ужину все всполошатся. Тебе станут предлагать еду. Твои самые любимые блюда. Но ты говори, что тебе есть не хочется. Ты просто устала. И лежи. Не разговаривай. И так весь день.
– А пописать вставать можно?
Баст кивнул.
– Но не забывай: веди себя так, словно ты очень устала. Не играй. На следующий день они перепугаются. Пошлют за доктором. Будут пытаться кормить тебя бульончиком. Перепробуют все, что можно. И вот в один прекрасный момент к тебе придет папа и спросит, что же с тобой такое.
Баст ухмыльнулся.
– И вот тут-то начинай плакать. Но не реви. Носом не хлюпай. Просто лежи и плачь, чтобы слезы текли. Потом скажи, что ты так тоскуешь по своему котенку. Ты по нему так тоскуешь, что тебе даже жить не хочется.
Девочка довольно долго размышляла, рассеянно гладя котенка одной рукой. Наконец она кивнула.
– Хорошо.
И повернулась, собираясь уйти.
– Эй, постой-ка! – поспешно сказал Баст. – Ты от меня получила то, что тебе нужно. Теперь ты у меня в долгу!
Девочка обернулась. На ее лице отражалась странная смесь удивления, смущения и тревоги.
– А я не взяла денег… – сказала она, не глядя ему в глаза.
– Да не денег, – сказал Баст. – Я дал тебе два ответа и способ оставить котенка себе. Ты мне должна три вещи. Расплачиваться надо подарками и услугами. Или тайнами…
Девочка поразмыслила.
– Папа прячет свой ключ от сейфа в часах на каминной полке.
Баст одобрительно кивнул.
– Один.
Девочка посмотрела на небо, не переставая гладить котенка.
– Я один раз видела, как мама поцеловала горничную…
Баст вскинул бровь.
– Два…
Девочка сунула палец в ухо и принялась ковыряться в нем.
– Кажется, это все…
– Ну, тогда как насчет услуги? – спросил Баст. – Принеси мне два десятка ромашек на длинных стеблях. И голубую ленту. И две охапки самоцветиков.
Лицо Виетты растерянно сморщилось.
– Что такое самоцветики?
– Цветы такие, – сказал Баст, сам несколько озадаченный. – Может, их у вас бальзаминами зовут? Они тут везде растут, – сказал он, указывая вокруг.
– Ты про гераньку? – спросила она.
Баст покачал головой.
– Да нет. Такие расхристанные, вот такого примерно размера, – он показал на пальцах. – Они бывают и желтые, и оранжевые, и красные…
Девочка смотрела на него непонимающе.
– Ну, у вдовы Криль на окне растут, в ящике, – продолжал Баст. – И плоды лопаются, когда до них дотронешься.
Лицо Виетты прояснилось.
– А-а! Так ты недотроги имел в виду! – сказала она весьма покровительственным тоном. – Этих я тебе сколько хочешь принесу. Это легкотня!
И она повернулась и бросилась вниз с холма.
Не успела она пробежать и шести шагов, как Баст ее окликнул.
– Постой!
Девочка развернулась, и он спросил:
– А что ты скажешь, если кто-нибудь тебя спросит, зачем ты рвешь цветы?
Она снова закатила глаза.
– Скажу, что это не их собачье дело, – ответила она. – Потому что мой папочка – мэр!
Когда Виетта ушла, раздался пронзительный свист. Баст посмотрел вниз, в сторону серовика. Детей там не было.
Свист раздался снова, и Баст встал и хорошенько, от души потянулся. Большинство городских девушек страшно удивились бы тому, как легко он углядел человека, стоящего в тени деревьев на краю поляны, чуть ли не в двухстах футах от него.
Баст вприпрыжку спустился с холма, пересек луг и вступил под тень деревьев. Там стоял мальчишка постарше, чумазый, с широким приплюснутым носом. Ему было, наверно, лет двенадцать, штаны и рубаха были ему малы, так что из манжет торчали немытые запястья, а из штанин – голые щиколотки. Мальчишка был босиком, и от него пованивало кислятиной.
– А, Райк, – в голосе Баста не было ни капли того непринужденного дружелюбия, с каким он говорил с другими детьми из города. – Какова дорога до Тинуэ?
– Долгая и хреновая, – с горечью ответил мальчишка, не глядя Басту в глаза. – Живем тут посреди нигде, в самой заднице…
– Я смотрю, книжка моя у тебя, – сказал Баст.
Мальчишка протянул ему книгу.
– Я вовсе не пытался ее спереть! – торопливо пробубнил он. – Мне просто очень надо с тобой поговорить.
Баст молча взял книгу.
– Я не нарушал правил! – сказал мальчишка. – Я даже на поляну не выходил! Но мне нужна помощь. Я заплачу!
– Ты солгал мне, Райк, – сказал Баст. Голос его был угрюм.
– Разве я за это не поплатился? – сердито осведомился мальчишка, впервые подняв на него глаза. – Разве я за это не поплатился десятикратно? Неужели у меня жизнь недостаточно дерьмовая, чтобы добавлять еще дерьма сверху?
– И вообще, все это к делу не относится, потому что ты уже слишком взрослый, – сухо сказал Баст.
– Ничего подобного! – мальчишка топнул ногой, потом сделал над собой усилие и судорожно вздохнул, явно стараясь взять себя в руки. – Вон, Тэм меня старше, а он все равно к дереву ходит! Я просто выше него!
– Правила есть правила, – сказал Баст.
– Да в жопу твои сраные правила! – крикнул мальчишка, стиснув кулаки в гневе. – И сам ты – мелкий засранец, который давно ремня не получал!
Воцарилось молчание, нарушаемое только неровным дыханием мальчишки. Райк смотрел в землю, вытянув по швам руки со стиснутыми кулаками; его трясло.
Глаза Баста слегка сузились.
Мальчишка хрипло заговорил.
– Всего один раз! – сказал Райк. – Всего одну услугу, только один раз. Это большая услуга. Но я заплачу. Заплачу трижды!
Баст глубоко вздохнул и шумно выдохнул.
