Дик Френсис - Риск
– Что у тебя там? Дай-ка посмотреть.
– Не твоего собачьего ума дело.
– Его бумажник. Ты взял его бумажник.
– Ага. Здорово, лежал у него в спальне.
– Положишь туда, где взял.
– Вряд ли. У него там тридцать фунтов.
– Сделаешь именно так, как я сказал, чертов дурак. Ты знаешь инструкции не хуже меня. Ничего не красть, ничего не ломать. Я предупреждал тебя.
– Ну, тогда возьми половину.
– Отдай мне бумажник. Я положу его на место. Я тебе не доверяю. Мне показалось, что голос принадлежал лжесанитару.
– Чертовски глупо не прихватить то, что само идет в руки.
– Хочешь, чтобы легавые сели нам на "хвост"? Они не очень-то искали его в тот раз и не станут надрываться и в этот, но они засуетятся, если увидят, что его дом перетрясли. Пошевели мозгами.
– Мы его пока не поймали.
– Дело времени. Он где-нибудь тут по соседству. Наверняка.
– Он не вернется, если заметит тут нас.
– Нет. Здесь ты попал в точку. Знаешь что, мы выключим везде свет и подождем, и застанем его врасплох.
– Он сам оставил повсюду свет. И не войдет, если лампы не будут гореть.
– Лучше, если один из нас подождет в кухне, а остальные двое – в саду, верно? А когда он появится, мы сможем напасть на него с двух сторон, как только он переступит порог, правильно?
– Ага.
Обсуждение планов было внезапно прервано женским голосом, вопрошавшим:
– Мистер Бриттен? Мистер Бриттен, вы дома?
Я услышал, как она толкнула входную дверь и вошла в гостиную.
Голос принадлежал моей ближайшей соседке. Да, миссис Моррис, я дома, мысленно откликнулся я. И меня вместе с маленькой, пухлой пожилой леди явно недостаточно, чтобы вышвырнуть непрошеных гостей.
– Кто вы такие? – спросила она.
– Его друзья. Вроде как зашли навестить.
– Он уехал, – резко сказала она.
– Не правда. Он вернулся. Его машина стоит за углом. А вот его выпивка, видите? Виски.
– Тогда где он? Мистер Бриттен! – позвала она.
– Бесполезно, леди. Он вышел. Вроде как мы ждем его.
– Не думаю, что вам следует находиться в доме.
Отважная особа, старушка миссис Моррис.
– Мы его друзья, понятно?
– Вы не похожи на друзей, – заявила она.
– Вы так хорошо знаете его друзей, а?
В ее голосе проскользнуло некоторое беспокойство, но решительности она не утратила.
– Полагаю, вам лучше подождать за дверью.
Возникла пауза, потом лжесанитар сказал:
– Где, по-вашему, он может быть? Мы везде его искали.
Только бы она не знала об этом тайнике, молил я про себя. Только бы она о нем не вспомнила.
– Возможно, он пошел в паб, – сказала она. – Почему бы вам не прогуляться туда? В "Лису".
– Ну, да, наверное.
– Как бы то ни было, думаю, я обязана вас выпроводить.
Бестрепетная маленькая миссис Моррис. Я услышал, как они все вышли и входная дверь захлопнулась за ними. Убедительно щелкнул замок. В коттедже вдруг стало тихо.
Я молча лежал и настороженно ловил момент, когда отъедет их машина.
Машина не уехала.
Они все еще там, решил я. Около моего дома. За дверью. Ждут. На каминной полке тикали часы. Я осторожно поднял настил над головой и сел, с наслаждением выпрямив колени, спину и шею.
В спальне все еще горел свет, пробиваясь в щель под дверцей гардероба. Я оставил ее закрытой. Стоит им только заметить движущуюся тень, они будут знать наверняка, что я в доме.
Я отвлеченно подумал, что у меня образовалась более чем обширная практика по проведению многих часов в неизвестности, в тесных, темных помещениях. Щелкнул замок входной двери. Человек обычно хорошо знает каждый шорох в родном доме, ему не нужно видеть – достаточно прислушаться, чтобы понять, что происходит. Я различил явственный скрежет петель, шарканье подошв, ступавших по голым каменным плитам прихожей. Потом из гостиной донесся тихий шелест, негромкие голоса, скрипнула кухонная дверь. Они вернулись, стараясь не привлекать внимания миссис Моррис.
Я напряженно застыл. Моя голова и плечи возвышались над полом, и я не знал, на что решиться: осторожно втиснуться назад в узкую дыру и рискнуть, что они услышат возню, или остаться на месте и рискнуть, что они еще раз обыщут мой платяной шкаф. Стоило мне чихнуть, или кашлянуть, или хотя бы задеть локтем фанерную стенку при попытке забраться в более надежное убежище, они непременно услышали бы. Я сидел неподвижно, навострив уши, гадая с отчаянием, как долго они намерены меня караулить.
Дышать ровно было очень трудно, умерить бешеное биение сердца оказалось невозможно. Состояние крайнего волнения, затянувшееся на несколько часов, весьма пагубно сказывалось на нервах.
Время от времени до меня доносились их шаги и невнятное бормотание, но слов я больше не мог разобрать. Я предположил, что они тоже прячутся, дожидаясь в укромном уголке, когда я вернусь домой. Если задуматься, ситуация складывалась довольно смешная: они прячутся за мебелью, а я – между стен.
Не смешно станет, если они найдут меня. Более того, это будет просто ужасно. Я в очередной раз глубоко и судорожно вздохнул.
Кто-то начал тихо подниматься по лестнице. Знакомое поскрипывание старых ступеней электрическими разрядами отдавалось во всем моем теле. Приходилось рисковать и начинать шевелиться. Я поджал локти, согнул колени и скользнул обратно под пол. Откидная крышка тяжело и гулко опустилась над моей головой, и я затравленно подумал, что они наверняка это расслышали, но никто не примчался с ликующими криками, и ужасное напряженное ожидание длилось и годилось.
Я сидел, скрючившись, отчего все мышцы болели и начались судороги, но я ничего не мог с этим поделать.
Один из них провел немало времени в моей спальне. Сквозь половицы я улавливал звук его шагов и глухой короткий стук задвигаемых ящиков. Я догадался, что он уже интересуется не моим местопребыванием, а моим имуществом.
Но от этого я не чувствовал себя в большей безопасности.
Казалось, страх бесконечен, но все рано или поздно кончается. Я опять услышал неразборчивые голоса в гостиной, хлопнула дверь кухни. Тот, кто сторожил меня в спальне, спустился вниз. Снова невнятное бормотание: они заговорили хором. Потом на какое-то время установилась тишина. А после в холле раздались шаги и щелчок закрываемой входной двери. Я ждал, решив, что ушел только один из них. Завелась машина, постепенно набрала скорость и уехала.
Я по-прежнему лежал без движения, ибо не верил, что все действительно закончилось, что это не ловушка: но ничто не нарушало полную тишину. В конце концов, я отжал вверх дощатый настил и с трудом, морщась от боли в онемевшем теле, выполз на ковер спальни.
Свет все еще горел, но черный квадрат окна посерел. Прошла целая ночь. Светало.
Я запихнул кое-какие вещи в один из чемоданов и покинул коттедж десять минут спустя.
На американском автоматическом замке явных следов взлома не было, и я предположил, что они открыли его с помощью пластиковой кредитной карточки, как однажды сделал я сам, забыв ключи дома. Моя машина стояла в полном порядке там, где я ее запарковал, и даже недопитый бокал виски остался нетронутым на столе в гостиной. Чувствуя себя совершенно разбитым, я принял душ, побрился, позавтракал в "Чокерс-отеле" и отправился в полицию.
– Опять пришли? – спросили в полиции. Полицейский инспектор выслушал мою историю, записал и задал ряд вопросов. – Вы знаете этих людей?
– Нет.
– Остались какие-нибудь следы насильственного вторжения?
– Нет.
– Что-нибудь украдено?
– Нет.
– Ничего не можем поделать, сэр.
– Послушайте, – сказал я, – эти люди хотят похитить меня. Один раз им это удалось, и они снова пытаются сделать то же самое. Неужели вы совсем не в состоянии помочь?
Полицейский отнесся ко мне довольно сочувственно, но ответ был отрицательный. У них не хватает ни людей, ни денег, чтобы установить круглосуточную охрану кого бы то ни было на неопределенный срок без особо веских оснований.
– Разве угроза похищения недостаточно веское основание?
– Нет. Если вы серьезно верите, что такая угроза существует, вы можете сами нанять телохранителя.
– Огромное спасибо, – сказал я. – Но если кто-нибудь сообщит вам, что я снова исчез, имейте в виду: я вряд ли уехал по собственному желанию.
Возможно, вы окажете мне любезность и начнете поиски.
– Если это случится, обязательно, сэр.
Я пришел в контору, сел за свой стол и уставился на трясущиеся руки.
У меня почти не осталось сил, ни физических, ни душевных.
Явился Питер с телеграммой в руках и с обычным выражением легкой растерянности и непонимания на лице. Он принес плохие новости. "Машина сломана возвращаюсь среду извинения Тревор".
– Вы прочли это? – спросил я Питера.
– Да.
– Пожалуй, вам лучше сходить за расписанием мистера Кинга на будущую недели и его книгой предварительной записи клиентов.
Питер пошел выполнять поручение, а я сидел и тупо смотрел на телеграмму. Тревор послал ее из какого-то городка во Франции, о котором я никогда раньше не слышал, и не указал обратного адреса. Но где бы он ни находился, он не умрет от беспокойства. Он твердо уверен, что может безболезненно продлить отпуск на несколько дней, так как я легко справлюсь со всеми проблемами.
