Стюарт Вудс - Возмездие
— Джойс великолепно чувствует все оттенки любого общения, не только речи, — пояснил Гарри.
— Я рискну! — заявила Скотти.
Джек взглянул на кивнувшую в знак согласия Элен и добавил:
— А почему бы и нет?
Лишь Хауэлл промолчал. У него было ощущение, что он вот-вот потеряет контроль над происходящим.
— Джон, вы к нам присоединяетесь? — спросила Джойс. — Это имеет смысл только при общем участии.
Хауэлл оказался в затруднительном положении: он не хотел участвовать в спиритическом сеансе, но не хотел и проявлять негостеприимство.
— Конечно, — согласился он без энтузиазма, — что для этого нужно?
— Нужен стол, — ответила Джойс, — лучше всего круглый.
— Стол есть.
— Поставьте его в самый центр комнаты, как можно точнее. И, пожалуйста, выключите пианолу.
— Сделаем, — Хауэлл выключил пианолу, и мужчины втроем направились к столу.
— Передвинуть его будет не так-то просто, — сообщил Хауэлл. — У него основание из обрубка чуть ли не окаменевшего древесного ствола. Я не знаю как это умудрились распилить.
Гарри попытался поднять стол за крышку.
— Ого, может стоит его наклонить и перекантовать? Если мы будем поднимать за крышку, она может оторваться.
Они наклонили стол и стали перекатывать его на ребре чурбана, служившего основанием, пока Гарри не остановил их:
— Думаю, мы на месте.
Казалось, он не впервой этим занимается.
К столу пододвинули стулья, Джойс рассадила присутствующих, чередуя мужчин и женщин, и попросила выключить весь свет в доме.
Скотти вскочила, выбежала в кухню и, быстро вернувшись, сказала:
— Все готово.
Сначала темнота казалась непроницаемой, но позже, когда глаза привыкли, выяснилось, что луна и огонь в камине освещают комнату достаточно хорошо. В тишине слышалось только потрескивание дров в камине и стрекотание цикад на улице. Все, рассевшись, пододвинули свои стулья к столу.
Джойс положила на стол обе руки с растопыренными пальцами, большие пальцы соприкасались.
— Положите, пожалуйста, свои руки так же, как я. Обратите внимание, что ваши большие пальцы должны соприкасаться, а мизинцами вы должны дотрагиваться до мизинцев соседей. Нам надо создать на столе замкнутую цепь.
Сидящие за столом выполнили ее указания, и Джойс продолжила:
— Очень вас прошу! Что бы ни случилось, не разрывайте цепь. Она соединяет наши тела и наши души. Мы все должны помогать друг другу. Это может потребовать некоторого времени, и я прошу вас сохранять спокойствие. Если кому-то надо выйти, то лучше всего сделать это сейчас.
Никто не шевельнулся.
— Я хочу, чтобы вы расслабились и уселись поудобнее. Если хотите, закройте глаза. Очень важно очистить свой разум от всего, кроме происходящего здесь. Это облегчит нам контакт, если мы сможем, конечно, достичь такого контакта. — Джойс села. — Мы собрались здесь с Божьей помощью, чтобы вызвать духа умерших. Дух, если ты здесь, дай нам знать об этом. — Она помолчала и продолжила, пиитично скандируя; ее слепые глаза бесцельно блуждали. — Приди к нам, о, дух, заговори с нами, сообщи о себе, услышь нас, коснись нас.
Хауэлл ощутил странное расслабление. Он отвлекся от мыслей о жене, о шерифе округа, о растущем притяжении к Скотти. Для него теперь существовало только настоящее, и он купался в голосе Джойс. Она продолжала говорить, и Хауэллу показалось, что вокруг стало тише, но потом он подумал, что тут вообще-то никогда не было шумно. Затем он все же понял в чем дело: умолкли цикады. Слышно было лишь потрескивание искр в камине.
— Услышь нас, о дух, приди к нам… — Джойс вдруг умолкла на полуслове.
В комнате ничего не изменилось, и Хауэлл удивился, почему она остановилась. Но тут стол покачнулся.
— Чувствую присутствие, — объявила Джойс, что заставило сидящих пошевелиться.
Стол опять задвигался, на сей раз более заметно. Хауэлл попытался понять, что происходит. В движении стола было что-то страшное. Казалось, под ладонями Хауэлла по столу медленно проходит волна: это напоминало дыхание.
— Ты назовешь себя? — спросила Джойс. Стол вновь задвигался еще более заметно. Словно отвечал на вопрос.
— Ты можешь говорить? — Ответа не было. Стол лишь качнулся. — Двинь стол один раз, когда хочешь сказать «да» и два раза — «нет». Ты можешь говорить?
Стол отчетливо качнулся два раза. Хауэлл подумал, что ошибки здесь быть не могло. По телу его поползли мурашки, а волосы почти встали дыбом.
— Мы хотим знать твое имя, — произнесла Джойс, — я буду называть буквы по алфавиту, а ты, пожалуйста, двигай стол один раз, когда я дойду до буквы, входящей в твое имя, — она начала перечислять буквы. Ответа не было, пока она не добралась до буквы «к», здесь стол качнулся. То же произошло на «р», Джойс дочитала алфавит до конца и начала заново. Процедура продолжалась, пока Джойс не произнесла возбужденно:
— Кролик. Твое имя Кролик!
Стол качнулся один раз.
— Хочешь вступить в контакт с кем-нибудь из сидящих за этим столом?
— «Да», — ответил стол.
— С кем? Может, со мной?
Стол качнулся дважды:
— «Нет».
Джойс продолжала называть имена по кругу:
— С Элен?
— «Нет».
— С Джоном?
Хауэлл напрягся, борясь с желанием оторвать ладони от стола. Стол двинулся и ответил «нет». Джон с облегчением осел на стуле. И тут же разозлился на самого себя. Это же просто застольный фокус, а он попался, как зазевавшийся турист!
— Со Скотти?
Стол качнулся один раз и застыл. Скотти ахнула, вслед за ней ахнули и остальные. Стол оторвался от пола и покачивался в воздухе примерно на уровне груди.
Хауэлл был почти в ужасе, он решил, что у него галлюцинация. Он чувствовал себя так же, как при появлении девочки в ту грозовую ночь. Хауэлл уговаривал себя подумать о чем-нибудь реальном, но безуспешно.
— Не двигаться, — жестко приказала Джойс, — все в порядке, расслабьтесь, все в порядке, Скотти.
Хауэлл посмотрел на Скотти. Она сидела напрягшись и широко раскрытыми глазами смотрела прямо перед собой. Тут он увидел еще что-то. Хауэлл сидел лицом к озеру, и напротив него, глядя в окно, стояла девочка, появлявшаяся ночью в грозу.
— Почему ты хочешь вступить в контакт со Скотти? — задала вопрос Джойс и тут же поправила себя. — Прошу прощения, ты счастлив или нет? Один раз — счастлив, два — несчастлив.
Хауэлл посмотрел вниз на стол, крышка его была всего в нескольких дюймах от его лица; ему очень хотелось узнать, что ответит дух. Стол дважды дрогнул, и тут же все кончилось. Хауэлл подумал, что это похоже на выключившийся холодильник — его не замечаешь, пока он не выключится. Стол опять стоял на полу. Мгновением позже стали слышны цикады. Хауэлл взглянул на то место, где стояла девочка. Ее не было.
— Закончилось, — сказала Джойс. — Я не думаю, что мы вызовем его еще раз.
Позже, когда остальные ушли, Хауэлл и Скотти сидели перед камином.
— Ты знаешь кого-нибудь с именем Кролик? — спросил он, ему хотелось разобраться в случившемся.
— Нет, и ни о ком с таким именем не слышала.
— Может, это прозвище? Ты знакома с кем-нибудь из местных жителей? Ты бывала здесь раньше? Я имею в виду до того, как стала работать у Бо?
— Нет. Я выросла в Атланте, точнее в Декатуре. Мой отец — хирург в клинике Университета Эмори. Я впервые увидела это озеро месяц назад.
— Ты напугалась, когда все это началось?
— Как ни странно, нет. Наверное, я должна была испугаться, но не испугалась. Удивительно.
— А я на секунду жутко перепугался, когда стол оторвался от пола, но сейчас мне не страшно. Я хочу сказать, что я не собираюсь удрать из домика или что-то в этом роде, — Хауэллу не хотелось упоминать о девушке у окна. Ее, скорее всего, больше никто не видел. — Я чувствовал себя неплохо, а ты?
— Великолепно, — отозвалась Скотти и поцеловала его.
— Не уходи, — попросил Хауэлл.
— А я никуда и не собираюсь. — Она опять поцеловала его.
Хауэлл забыл и о спиритическом сеансе, и о галлюцинациях. Сейчас он жил только настоящим моментом.
Глава 9
Солнце стояло высоко, и Скотти уже ушла. Они занимались любовью как казалось — полночи, но по прежним приключениям он знал, что все удовольствие заняло около получаса. Может, продолжение было уже во сне, хотя… Спиритический сеанс тоже, казалось, был давным-давно. Вспоминая события вчерашнего вечера, он отнесся ко всему более скептично. К тому же Хауэлл решил, что он вполне мог перебрать спиртного. Девушку он видел дважды, и оба раза не слишком трезвый.
Хауэлл повернулся в постели и спустил ноги на пол. Едва он встал, острая боль иглой пронзила спину. Он осторожно выпрямился, опираясь на спинку кровати. Похоже, он потерял форму для любовных утех. Мышцы спины разрывало от боли. Он влез под душ. Подставил спину под горячие струи, чтобы расслабить разболевшиеся мускулы, через какое-то время ему стало чуть полегче и Хауэлл решил побриться. Когда он немного наклонился, чтобы ополоснуть бритву, в пояснице словно взорвалась граната. Боль стала еще сильнее, едва он попытался выпрямиться. Позабыв о бритве, Хауэлл поковылял к кровати. Несколько минут он лежал, вытянувшись на кровати, и тяжело дышал. Боль стала стихать, но когда он попытался встать, она снова подкосила его.
