Уоррен Мерфи - Узы крови
Завтра на пресс-конференции.
Ладно, он пойдет, но будь он проклят, если пойдет без своего корейца. Сам президент Соединенных Штатов сказал, что старый пень сумеет защитить Мэнгена, а Мэнген не может не верить своему президенту. Как его там... а, да, Чиун. Пусть этот Чиун всюду за ним и ходит.
Кроме того места, куда он собирается сегодня вечером.
Что ни говори, а старый пень умел-таки обращаться с подчиненными. Дрейк Мэнген не мог этого не признать.
После того, как Мэнген освободил кабинет, Чиун решил: неплохо бы на двери что-то нарисовать. Он велел секретарше послать за заведующим отделом покраски автомобильных корпусов.
Дверь оставалась открытой, и Мэнген слышал весь разговор, сидя у стола секретарши.
– Нарисуешь на двери новую надпись, – распорядился Чиун.
– Я не разрисовываю дверей, – ответил заведующий отделом.
– Погоди. Ты художник или нет?
– Да. Я отвечаю за внешний вид автомобильного корпуса.
– Но то, о чем я прошу тебя, гораздо легче, чем раскрасить машину!
– Нет, ни за что! Красить двери не входит в мои обязанности, – вконец разгневался заведующий отделом.
– Кто тебе это сказал? – поинтересовался Чиун.
– Профсоюз. В трудовом договоре сказано: дверей я не крашу.
– Это указание отныне теряет свою силу, – сказал Чиун. – С сегодняшнего дня ты отвечаешь за разрисовывание дверей для меня. Начиная вот с этой.
– С какой это стати? И кто вы, вообще говоря, такой?
– Я Чиун.
– Ну хватит, я ухожу, – сказал заведующий отделом. – И в профсоюзе немедленно об этом узнают.
Со своего места в приемной Мэнген услышал сдавленный стон. Он вытянул шею и заглянул в дверь. Старый кореец, страшно подумать, выкручивал заведующему ухо.
– Я хочу, чтобы краска была золотой.
– Да, сэр, да, – бормотал заведующий. – Я уже иду за краской.
– Даю тебе пять минут, – сказал Чиун. – Через пять минут не вернешься, приду за тобой сам. И вряд ли тебе это понравится.
Заведующего отделом как ветром сдуло. Лифт не торопился явиться на зов, и он пешком рванул вниз по лестнице.
На Дрейка Мэнгена это произвело большое впечатление. Надо же, выкручивание ушей как метод улаживания трудовых отношений! А ему и в голову не приходило прибегнуть к нему в своих многотрудных борениях с профессиональным союзом.
Говорят же, век живи – век учись.
Теперь дверь, из-за которой разгорелся сыр-бор, была закрыта. Заведующий отделом, стоя перед ней на коленях, выводил последние буквы надписи, сочиненной Чиуном.
Она гласила: «ЕГО ВНУШАЮЩЕЕ СТРАХ ВЕЛИКОЛЕПИЕ».
Мэнген рассудил, что Чиун, пока художник не закончит, из кабинета не выйдет, и, прытко подойдя к лифту, нажал кнопку вызова.
– Уходите, мистер Мэнген? Я предупрежу Мастера Чиуна.
– Нет! Не делайте этого!
– Но он – ваш телохранитель!
– Только не сегодня. У меня очень важная деловая встреча. Передайте ему – увидимся утром.
Лифт открылся, и как только Мэнген ступил внутрь, его секретарша связалась с Чиуном по интеркому:
– Мастер Чиун, мистер Мэнген только что ушел. Я думаю, вам следует знать об этом.
Чиун распахнул дверь, помедлил, чтобы прочитать надпись, и снисходительно потрепал художника по голове.
– Что ж, неплохо, – сказал он, – конечно, учитывая, что ты белый. Я буду иметь тебя в виду, если потребуется еще что-нибудь сделать.
– Ладно-ладно. Только без рукоприкладства, идет?
– Это будет зависеть от твоего поведения, – сказал Чиун. – И не забудь про звезды под надписью. Мне нравятся звезды.
– Будут, будут вам звезды, не сомневайтесь.
Дрейк Мэнген припарковался перед высотным многоквартирным домом поблизости от набережной Сен-Клер, что проделывал почти каждую среду с тех пор, как женился.
Он поднялся на лифте в роскошную квартиру – пентхаус, которую снимал для своих любовниц. Они время от времени менялись, но квартира всегда была одна и та же. Поселять там любовниц стало у него как бы традицией. Ему нравилось втайне думать, что по натуре он традиционалист.
Он ногой закрыл за собой дверь и крикнул:
– Агата!
Интерьер был решен в наидурнейшем вкусе, вплоть до мебели в зебровидную черно-белую полоску и картин с клоунами по черному бархату на стенах, но залитое мягким светом пространство благоухало любимыми духами Агаты, терпким ароматом порока. Одного вдоха было достаточно, чтобы заботы дня забылись как дурной сон, и Мэнген почувствовал, как забродили в нем соки.
– Агата! Папочка дома!
Молчание.
– Детка! Ты где?
Он скинул пальто на одно из отвратительно полосатых кресел. Дверь в спальню была чуть приоткрыта, и теплый свет, слабее, чем от свечи, сочился оттуда.
Значит, она в спальне. Отлично. Не придется терять полвечера на болтовню.
Болтовни ему хватает и дома. Болтовня – это единственное, что ему там перепадает.
– Что, детка, греешь мне местечко?
Он распахнул дверь.
– Вот умница. Ну, иди к папочке.
Но Агата не подняла головы. Она лежала на спине в шелковой красной пижаме и смотрела в потолок. Закинутая за голову рука спрятана под светловолосой гривой. С края кровати свисает нога.
Казалось, она следит за мухой, которая кружила над ее непомерным бюстом.
Ничего подобного. Мэнген видел, как муха приземлилась на кончик длинного носа Агаты, а та даже не поморщилась. Даже не моргнула.
Он шагнул к ней и тихо позвал:
– Агата?
Позади него захлопнулась дверь. Прежде чем повернуться, Мэнген наконец заметил дыру в красном шелке пижамной рубашки. Дыра выглядела так, будто ее прожгли сигаретой, однако с сердцевиной тошнотворного цвета сырого мяса, а вокруг по красному шелку расползлось пятно еще краснее, чем щелк.
Тот, кто захлопнул дверь у него за спиной, был высок, сухощав, с длинным шрамом, рассекшим правую скулу, и в перчатках. В руке он держал черный длинноствольный пистолет, нацеленный прямо в грудь Мэнгену. Сердце автопромышленника подпрыгнуло и заколотилось в горле. Он почувствовал, что сейчас задохнется, но, пересилив себя, рявкнул:
– Кто вы, черт побери, такой? Что тут происходит?
Человек со шрамом холодно улыбнулся:
– Можешь звать меня Римо. Сожалею, но пришлось утихомирить твою подружку: не согласилась сотрудничать. Все рвалась вызвать полицию.
– Да я вас даже не знаю... Почему вы... за что...
Убийца пожал плечами:
– Я против тебя ничего не имею, Мэнген. Ты всего лишь пункт в списке.
Палец его понемногу усилил давление на курок. Мэнген, не в силах оторвать взгляд от дырки в стволе, пытался что-то сказать, но не мог выдавить из себя ни звука.
Внезапно раздался скрежет, столь пронзительный, что его мог бы издать только станок с алмазным сверлом, затем звук бьющегося стекла заставил и Мэнгена, и его убийцу одновременно повернуть головы, точно обе они управлялись одной веревочкой.
Через идеально круглую дыру в оконном стекле, вырезанную длинным ногтем, в комнату вступил, с ледяным блеском в очах, Чиун, Мастер Синанджу.
– Это он, Чиун! – вскричал Дрейк Мэнген. – Наемный убийца Римо Уильямс!
– Ошибаешься, – сказал Чиун и посмотрел на человека со шрамом:
– Положи оружие, и тогда, возможно смерть твоя будет легкой и безболезненной.
Тот, что со шрамом, засмеялся, направил пистолет на хрупкого корейца и дважды выстрелил.
Это доконало остатки оконного стекла позади Чиуна. Казалось, он даже не шевельнулся, однако пули его не задели.
Человек со шрамом двумя руками взялся за пистолет, стал в стойку, как на стрельбище, и тщательно прицелился. Старикашка даже не моргнул. Грохнул выстрел.
Штукатурка позади покрылась трещинами, а старик стоял как ни в чем не бывало.
Еще один выстрел – результат тот же. Но на этот раз стрелявшему показалось, что он засек какое-то зыбкое движение: как будто, тень старика отступила в сторону, а потом неуловимо быстро вернулась на место – и все это в ту долю секунды, в какую пуля вырвалась из ствола, долетела до стены и погребла себя в ней.
– Черт знает что! – воскликнул стрелявший.
И тут старикашка двинулся на него. Словно история с Носатым Сенаро повторялась один к одному.
Дрейк Мэнген, который, лежа на кровати, смотрел, чем все это кончится, сейчас, когда Чиун перешел в наступление, понял вдруг, что ему подворачивается редкая возможность прогреметь на всю страну заголовками вроде: «АВТОМАГНАТ БЕРЕТ В ПЛЕН ТЕРРОРИСТА. ДРЕЙК МЭНГЕН ОБЕЗОРУЖИВАЕТ НАЕМНОГО УБИЙЦУ».
Потрясающий материал для нового издания его биографии!
Видя, что глаза стрелка прикованы к Чиуну, он вскочил на ноги и в прыжке наискось кинулся на человека с пистолетом.
– Нет! – вскричал Чиун, но было уже поздно.
Стрелок развернулся навстречу Мэнгену и нажал на курок прежде, чем Чиун успел встать между ним и его жертвой.
Президента «Нэшнл автос» с силой отбросило назад на кровать. Но раны в его груди не было. Он стонал.
Черт, опять пуленепробиваемый жилет, подумал стрелок и направил свой пистолет на приближающегося китайца. Но китаец больше не приближался. Он лежал на полу лицом вниз.
