Мэри Кларк - Не плачь, моя леди
Коснувшись дальней стенки, Элизабет подтянула колени к подбородку и, перевернувшись, поплыла назад, одним плавным движением сменив скольжение на спине брассом. Возможно ли, что боязнь прочных интимных отношений началась у Лейлы в момент зачатия? Может ли капелька протоплазмы ощущать враждебный климат? И сохранить последствия на всю жизнь? Сама она, благодаря Лейле, никогда не испытывала чувства родительского пренебрежения. Она помнила рассказ матери: «Когда я привезла тебя из больницы, Лейла сразу взяла тебя у меня. И твою кроватку перенесла к себе в комнату. Ей было только одиннадцать, но она стала тебе матерью. Я хотела назвать тебя Лаверной. Но Лейла настояла на своем: „Она будет Элизабет“». Еще одна причина быть благодарной Лейле, подумала Элизабет.
Мягкие всплески воды заглушали легкие шаги на другом конце бассейна. Доплыв до северного бортика, Элизабет повернула обратно и почему-то теперь поплыла на бешеной скорости, точно чуя опасность.
Призрачная фигура кралась вдоль бортика. Он хладнокровно просчитал скорость ее стремительного грациозного продвижения. Время – существенный фактор. Обхватить ее сзади, когда станет проплывать мимо, навалиться на нее, удерживать лицом в воде, пока не захлебнется. Сколько времени на это потребуется? Минута? Две? Но что, если справиться с ней окажется не так уж легко? Ведь смерть необходимо обставить как несчастный случай…
Тут его осенило. В темноте губы его растянулись в подобие улыбки. Как же он раньше не додумался? Костюм для подводного плавания! В кислородной маске он сможет держать ее на дне бассейна, пока она не умрет. К тому же резиновый комбинезон, перчашки, маска, очки – отличный маскарад, если даже кто и заметит его в саду.
Едва сдерживаясь, он проследил, как девушка подплыла к ступенькам, ему не терпелось накинуться на нее, убить. Но ничего, завтра вечером, пообещал он себе. Крадучись, он придвинулся ближе, когда она поставила ногу на первую ступеньку лестницы, набросила халат, поспешила к бунгало.
Он подстережет ее завтра вечером. А на следующее утро кто-нибудь случайно заметит ее труп на дне бассейна. Как рабочий заметил во дворе труп Лейлы.
И больше опасаться ему будет нечего.
Понедельник
31 августа
ЦИТАТА ДНЯ:
Умная женщина – сокровище,
умная красавица – могущество.
Джордж МередитДоброе утро, дорогие гости!
Надеемся, спали вы сладко. Метеоролог обещает нам новый волшебный день на Сайприс-Пойнт Спа.
Маленькое напоминание. Некоторые из вас забыли отметить меню для ланча. Не хотим заставлять вас ждать после энергичных спортивных занятий и чудесных процедур утром. Пожалуйста, улучите минутку и обведите кружком, что выбрали на ланч, до того, как уйдете из бунгало.
Ждем вас на утренней прогулке! Поторопитесь! Гуляйте с нами!
И помните, новый день на Спа – это много дивных часов, отданных вашей красоте. Станьте красивее – и вы станете популярнее и любимее!
Барон и баронесса фон Шрайбер
1
В понедельник Элизабет проснулась задолго до рассвета. Даже плавание не оказало обычного магического действия. Ночь напролет мелькали обрывки снов, исчезали. Наплывали. Снилось все вперемежку: мама, Лейла, Тед, Крейг, Сид, Черил, Сэмми, Мин, Хельмут. Даже два мужа Лейлы, эти промелькнувшие в ее жизни бездельники, вскочившие на подножку успеха Лейлы, чтоб самим оказаться под лучами софитов: первый был актером, второй рвался в продюсеры и светскую жизнь…
В шесть Элизабет встала, подняла занавески и снова забилась под легкое одеяло. Прохладно, но ей нравилось наблюдать, как восходит солнце. Ей казалось, будто само утро тоже сонно: всюду тишина абсолютная. Доносятся только крики птиц с берега.
В половине седьмого в дверь постучали. Вики, горничная, давным-давно служившая у Мин, принесла стакан соку. Крепкая шестидесятилетняя женщина, подрабатывающая к пенсии мужа, приносящая утром, как она шутила, «утренние розы увядающим цветам». Они тепло поздоровались, как и положено при давнем знакомстве.
– Странно жить тут гостьей, – заметила Элизабет.
– О, ты заслужила это. Видела тебя в «Вершине холма». Ты изумительная актриса!
– Но все равно чувствую себя увереннее, обучая водной аэробике.
– И принцесса Дивана всегда может устроиться воспитательницей в детский сад, – улыбнулась Вики.
Элизабет специально переждала, чтобы ежедневная процессия под названием «пешеходная прогулка по Сайприс Спа» отправилась в путь. Когда она вышла из бунгало, пешеходы под предводительством Мини барона уже резво топали по тропинке на побережье. Маршрут начинался от Спа, шел по лесному заповеднику Крокер, огибал поле для гольфа на Пеббл-Бич мимо Лоджа и снова возвращался на Спа. Всего прогулка занимала пятьдесят минут быстрым шагом. Потом – завтрак.
Элизабет устремилась в другую сторону. Было еще рано, машин совсем мало. Она бы предпочла пробежаться по побережью, любуясь океаном, но не хотела встречаться с другими.
Скорее бы вернулась Сэмми, думала она, убыстряя бег. Поговорила бы с ней и уже сегодня улетела. Ей хотелось выбраться с курорта. Если верить Эльвире, вчера Черил обозвала Лейлу «потрепанной пьянчужкой» и все, кроме Теда, ее убийцы, расхохотались.
Мин, Хельмут, Сид, Черил, Крейг, Тед. Самые близкие Лейле люди. Те, что плакали и скорбели на ее панихиде. Лейла, Лейла… Не к месту всплыли строки из песни, которую она учила ребенком:
Пусть весь мир предаст тебя,
Но один меч всегда будет
Защищать твои права,
Одно верное сердце
Всегда будет петь тебе хвалу…
«Я буду всегда петь тебе хвалу, Лейла!» Слезы защипали глаза, и Элизабет нетерпеливо смахнула их. Она побежала еще быстрее, словно наперегонки со своими мыслями. Солнце сжигало ранний утренний туман, живая изгородь была у дороги омыта утренней росой, носились над океаном чайки… Но правдивы ли слова Эльвиры? Есть что-то в этой женщине непонятно назойливое, нечто иное, нежели эйфория от пребывания здесь.
Элизабет бежала мимо Пеббл-Бич. На поле уже размахивали клюшками ранние игроки. В колледже она занималась гольфом. Лейла не играла никогда. Говорила Теду, что выберет как-нибудь время, научится. Теперь уже нет. Улыбка тронула ее губы: Лейла была слишком нетерпелива, чтобы бегать за мячом по четыре-пять часов.
Запыхавшись, Элизабет замедлила бег. Теряет форму. Сегодня же отправится в женский зал и проделает все положенные упражнения и процедуры. Проведет время с пользой. Элизабет свернула на дорогу обратно в Спа – и наткнулась на Теда.
Он поддержал ее за руку, спасая от падения. У нее перехватило дыхание от силы столкновения, она вырвалась, отталкивая его.
– Отпусти! Сказала же – отпусти!
На дороге больше никого не было. Вспотевшая майка липла к его телу. Дорогие часы – подарок Лейлы – поблескивали на солнце.
Тед отпустил девушку. Ошеломленная, напуганная, Элизабет смотрела на него: выражение лица его не расшифруешь.
– Элизабет, я должен поговорить с тобой…
Даже притворяться не стал, будто встреча случайная.
– Скажешь все в суде, – она попыталась пройти, но он преградил дорогу. Невольно она отступила. Так же ли чувствовала себя в конце Лейла – как в захлопнувшейся западне?
– Послушай! – Он словно ощутил ее панический страх и разозлился. – Элизабет, ты не дала мне ни единого шанса! Мне понятно, как все выглядит. Возможно, – я ничего не помню, – возможно, ты права и я тогда вернулся. Я, конечно, был пьян и взбешен, но я переживал за Лейлу. Элизабет, вдумайся: если ты права и я возвращался, если права та соседка, утверждающая, будто видела, как я боролся с Лейлой, так неужели у тебя нет ни тени сомнения – может, я старался ее спасти? Ты же помнишь, насколько нервной она была в тот день! Она словно с ума сошла!
– Если возвращался! То есть ты намерен признать теперь, что снова поднимался к Лейле? – Элизабет казалось, будто легкие накрепко закупорили. Воздух внезапно стал удушливо влажным от не просохшей еще росы на кипарисах и земле. Тед был ростом шесть футов, но трехдюймовая разница в их росте словно исчезла, когда они смотрели друг на друга в упор. Она снова отметила, как глубоко прорезали кожу морщинки у рта и глаз.
– Элизабет, я понимаю твои чувства ко мне, но должна понять и ты. Я не помню из того вечера. Я был пьян, расстроен. За эти месяцы мне смутно стало вспоминаться, будто я и правда топтался у квартиры Лейлы, открывал дверь… Поэтому, возможно, ты и права, возможно, ты и действительно слышала, как я кричал ей что-то. Но я абсолютно ничего не помню! Вот правда, какая известна мне. Неужели ты считаешь, что – пьяный или трезвый – я способен на убийство?
