Тодд Лерой - Жаклин Врана
– Да, мне надо кое – что проверить. Возможно, продавец что-то знает.
– Продавцы не обязаны запоминать имена всех покупателей. Даже самых дорогих вещей. Ты уходишь? – повторила она, опускаясь на кровать.
Она будто постарела лет на десять за один вопрос. Морщины вокруг рта сделались четче.
– Спасибо за книги? – обернулась Жаклин, подыскивая правильные слова.
Но женщина выглядела совершенно разбитой и не смогла даже кивнуть в ответ.
– Или до свидания? – задумчиво предположила Жаклин.
Но и это не произвело никакого эффекта, а задерживаться дольше следователь не могла.
Глава 5
Переговорить с Уве она успела в лифте. Мужчина удивился названному ею адресу.
– Что ты там забыла? Это ведь самый дорогой район Стокгольма, если я не ошибаюсь.
– Брала кое-какие книги. Кажется, детективы.
– С каких пор ты читаешь художественную литературу? – еще больше удивился он. – Такси не лови, я уже еду.
Жаклин узнала звук своего внедорожника на расстоянии в километр. Все это время она прождала у подъезда, а когда забиралась в машину, подняла голову, чтобы встретить колючий взгляд Ингрид.
– Не буду спрашивать, что ты делала в этом доме – аккуратно начал он, проследив за направлением ее взгляда, – но откуда эта информация насчет производителя украшений?
– Я была у одной женщины.
Уве поджал губы и прибавил музыку. Жаклин не нравилось, когда пользовали ее вещами. Радио в ее машине никогда не играла.
– Слушай, не хочешь поменяться? – предложила она.
– С чего бы вдруг? – гневно спросил он. – Это рабочий автомобиль всего отделения. Водить ее может кто угодно и в какое угодно время.
Жаклин заметила нарастающее напряжение и по-детски смутилась.
– Можешь убавить звук? – намеренно тихо спросила она. – У меня к тебе серьезный вопрос.
– Да неужели? – усмехнулся Уве.
– Мое удостоверение – фальшивка.
– Это не вопрос.
– Так значит фальшивка?
– Хорошо, у меня к тебе встречный серьезный вопрос, раз на то пошло. Он был бы личного характера, ни касайся моей дочери ровно наполовину. Что ты делала в ее комнате всю ночь?
– Спала, – уверенно ответила Жаклин.
– Твоя сексуальная жизнь меня мало интересует, Жаклин. Этим ты вольна распоряжаться сама, но когда дело касается моей дочери, я должен знать все.
– Не понимаю, – растерялась и замолкла она.
Остаток пути они проехали в тишине. Разговор возобновился только на площади.
– Его сделал я, – пытался вывести напарницу мужчина. – А на что ты еще рассчитывала? С незаконченным средним. Кто бы тебя взял? Да ты вообще в базе как полицейская не числишься.
Жаклин еще не встречала его в таком гневе и была слишком удивленна, чтобы расстраиваться.
– И никогда ничему не научишься, – добавил он. – За тебя приходиться постоянно отвечать. У меня есть собственная семья и ребенок, если ты помнишь.
– А у меня нет.
Уве стало неловко за свою несдержанность.
– Надеюсь, магазин еще работает.
– Сколько я должна за машину?
– Нисколько. Она ведь общая, – объявил временное перемирие голосом Уве и сравнил вывеску с символикой на визитке. – Да, это оно.
Продавец уже сворачивался, но даже поздние посетители вернули ему улыбку.
– Добрый вечер, господа, – вернулся за витрины он. – Выбираете кольцо для своей дамы?
– Похоже, что эта девочка моя невеста? – рассмеялся Уве. – Она младше меня почти вдвое.
– Обычно невесты другими не бывают, сэр – оправдался продавец. – Так что вы желаете?
– Мы не покупать пришли, – ответила следователь. – Жаклин Врана, полиция Стокгольма. Где серьги?
– какие серьги? – раскинул руки тот.
– Лучше я, – отодвинул ее Уве. – Можете показать, какие серьги у вас имеются в ассортименте?
– Разумеется, сэр, – подошел к одной из витрин продавец.
Жаклин остановилась напротив и невольно загляделась.
– Ну? – окликнул ее Уве. – Есть что-нибудь похожее.
– Нет, – резко вскинула голову она. – Совсем ничего. Это весь товар?
– Имеются каталоги, но там вещи эксклюзивные.
– Такие нам и нужны, – кивнула она. – Есть что-нибудь в трех экземплярах?
– Четыре модели, – положил на стекло изящный буклет продавец и принялся листать страницы. – Да, вот посмотрите. С мелкими алмазами, с одним, но крупным…
– Нам нужен зеленый камень, – сократил поиски Уве.
– Наверное, речь идет о «Глазах нимфы», – пролистал далеко вперед буклет он и остановился на товаре за тысячу крон.
– Это он, – заключила девушка. – Кому вы их продавали?
– Мы не храним таких записей. Гарантии с именами находятся у наших клиентов.
– Не храните имен тех, кто покупает безделушки за тысячу крон? – удивился полицейский.
– Три пары, – пропустил вопрос тот.
– Имен, разумеется, не помните, – угадал полицейский. – Хотя бы происхождение в памяти отпечаталось?
– Одна из них француженка, – подсказала Жаклин.
– Откуда?.. – изумился Уве, но тут же осекся и поморщился. – Хорошо, а две другие?
– Одна, кажется, англичанка или американка, – продолжил продавец. – Приехала с переводчиком. Стандартная английская фамилия.
– Если умирает иностранец, родственники объявляют тревогу, – рассуждал вслух Уве. – Нет, нам нужна шведка. Одинокая женщина средних лет.
– Третья шведка, верно, – задумался мужчина. – Речь совершенно чистая. Акцента не было, понимала языковые обороты и шутки. Да, она определенно шведка. И фамилия шведская.
– Но ее вы, само собой, вспомнить не можете.
– Помню только, что кончалась на что-то традиционное.
– Вроде «сон»? – отбросил спесь Уве.
– Нет, я бы запомнил, потому что на «сон» заканчивается моя. Вообще-то, – протянул он, – знаете, произошел в тот день один курьез. За него страшно неловко, хотя вины моей в этом нет. Эта дама одевалась роскошно и дорого, если не сказать вызывающе.
– С чего вы так решили?
– На ней была шуба.
– И что в этом примечательного?
– То, что это была ранняя весна, – усмехнулся продавец. – Нечасто увидишь такие кадры.
– Охотно верим, – поддержал его усмешку полицейский. – Так что произошло?
– Она покинула мой магазин и нарвалась на поборников животных. Те ожидали ее у дверей моего магазина и облили краской из ведер. Пришлось менять одну из дверных створок.
– Досадно, – равнодушно подытожила девушка. – А где тут ближайшая химчистка?
Химчистка располагалась в десяти минутах езды от Сенгельс-торг и на момент их прибытия оказалась закрытой.
– Приедем завтра, – побрел к автомобилю Уве.
– Нет, не приедем, – резко остановилась Жаклин. – Здесь сказано, она круглосуточная.
– И что дальше?
– То что, – подняла и отряхнула от снега сорванный листок она, – хозяин ушел на перерыв. И вот его телефон.
– Так позвони, – раскинул руки полицейский.
Жаклин достала мобильный, поглядывая на Уве, в том случае, если он передумает и все же решиться позвонить сам. Но тот закурил и вернулся к машине, чтобы согреться.
– Кстати, видишь, как надо парковать?..
– Вернитесь на рабочее место, – командным тоном ответила она в трубку. – Я здесь.
– Кто это я? Римский отец? – недоумевал мужской голос.
– Полиция Стокгольма.
– И что же я должен, сорваться и бежать?
– Было бы очень любезно с вашей стороны, – вспомнила фразу из книги по этикету она.
После короткой паузы, мужчина прошептал что-то нецензурное и бросил трубку.
– Кажется, он идет, – убежденно кинула напарнику Жаклин.
Хозяин, вопреки недовольному виду, появился в ту же минуту. С Уве он поздоровался, а вот Жаклин обошел стороной. Ей это предосудительным не показалось, ведь она и сама редко с кем здоровалась, но то, что он придержал дверь только для Уве, ее немного смутило.
– Да, сэр? – обратился к полицейскому тот.
– Мы, собственно, вот по какому поводу, – начал Уве. – Понимаю, что таких сведений вы не держите…
– И все же архивы иметься у вас обязаны, – перешла на конкретику Жаклин.
– Весной этого года к вам могла обратиться женщина, – продолжил напарник. – С просьбой очистить от краски ее шубу.
– Возможно, – кивнул хозяин. – Но архивы хранятся не у нас.
– Скажите где, и мы сами все узнаем, – вставила Жаклин, не удостоенная ни одним его взглядом.
– Вы не разберетесь, – натянул уничижительную улыбку он.
Девушка подтекста не заметила и улыбнулась в ответ с пустым и растерянным взглядом.
– Почему? – согласился с ее недоумением Уве.
– Нет, может, и разберетесь, – сменил тон хозяин. – Однако зачем вам тратить на это время? Я свой почерк пойму лучше других. А как только найду, сразу же вам сообщу. Предложим, через неделю.
– Мы можем и завтра, – сказала Жаклин.
– Я не могу завтра, – снова подскочил его голос.
