Майкл Коннелли - Кровавая работа
Потом он записал на чистой странице свежие мысли, пришедшие ему в голову по поводу того, что он увидел на кассете, а также пару вопросов, которые ему хотелось бы задать Джей Уинстон завтра.
Учитывая то, что следователи связали одно дело с другим, ему, естественно, не терпелось самому уяснить, насколько прочной была эта связь, а также убедиться, что стрелявший преступник только забрал триста долларов у Джеймса Корделла, а не сам затребовал их в банкомате.
Маккалеб отложил записную книжку в сторону, потому что понял, что голоден. Терри поднялся наверх и прошел на камбуз. Там он взбил на сковородке белки трех яиц, смешал их с соусом «табаско», добавил специи и сделал сандвич с белым хлебом. Откусив сандвич, решил добавить еще соуса.
Убрав все на камбузе, он вновь почувствовал усталость и понял, что на этот раз уснет. Приняв быстро душ и лекарства на ночь, Терри снова измерил температуру, которая оставалась нормальной. В зеркале он увидел человека, обросшего двухдневной щетиной, хотя побрился только сегодня утром. Быстрый рост волос являлся побочным эффектом одного из прописанных лекарств. Преднизолон помогал организму справляться с отторжением чужеродного органа, но стимулировал быстрый рост волос. Улыбнувшись собственному отражению и размышляя о том, как бы они посмеялись с Бонни Фокс, если бы он признался ей, что чувствует себя оборотнем, а не Франкенштейном. Вечно он путал всяких монстров. С этой мыслью Макка-леб провалился в сон.
Сон был черно-белый. Теперь его сны всегда были такими, хотя до операции он обычно видел цветные сны. Он не знал, что мог означать этот факт, как не знала и доктор Фокс, которая просто пожала плечами, когда он поведал ей об этом.
В этом сне он оказался в магазинчике. Он был участником записи, которую накануне показали ему Арранго и Уолтерс. Он стоял у прилавка, улыбаясь Чан Хо Кану. Владелец магазина улыбался в ответ весьма недружелюбно и что-то сказал.
– Что-что? – переспросил Маккалеб.
– Вы не заслуживаете этого, – ответил Кан. Маккалеб посмотрел на покупку, лежавшую перед ним
на прилавке, но не успел, потому что почувствовал холод стального дула у своего виска. Мгновенно обернувшись, он едва ли не столкнулся с человеком в маске, державшим в руке пистолет. Маккалеб был уверен – по странной логике сновидений, – что человек в маске улыбается.
Грабитель чуть-чуть опустил свое оружие и выстрелил Маккалебу прямо в грудь. Его пуля попала в десятку – прямо в сердце. Удивительно, но пуля прошла сквозь Маккалеба, ничуть не навредив ему, как будто он был картонной мишенью на стрельбищах. Однако сила удара заставила его отступить на шаг, и потом он стал медленно падать. Но он не почувствовал никакой боли, наоборот – чувство облегчения. Падая на землю, Маккалеб снова посмотрел на убийцу и, конечно, узнал глаза, следившие за ним из-под маски. Это были его собственные глаза. Потом человек подмигнул.
А он продолжал все падать и падать, и этому не было конца.
8Отдаленный гул пустых грузовых контейнеров, которые убирали с какого-то судна в порту Лос-Анджелеса, расположенном неподалеку от шлюпочной гавани, разбудил Маккалеба еще до рассвета. Но он все никак не выбирался из постели и не открывал глаз, хотя уже окончательно проснулся, ясно представляя себе, что происходит в порту в этот самый момент. Подъемный кран аккуратно переносит контейнер размером с приличный трейлер с палубы судна на двор; контейнер при этом тихо раскачивается, словно качели. Но портовый рабочий внизу дает команду отпускать контейнер слишком рано, а потому, зависнув на мгновение в метре от земли, огромный стальной ящик падает с таким грохотом, что эхо от этого сотрясения долетает и до шлюпочной гавани. Маккалебу почему-то мерещилось, что при каждом таком падении тот парень на земле надрывался от смеха.
«Придурки хреновы», – пробормотал Маккалеб. Он сел, решив наконец, что надо вставать. Третий раз за этот месяц его пробуждение происходило таким паршивым образом.
Посмотрев на часы, Терри вычислил, что проспал более десяти часов. Он неторопливо прошел в ванную и принял душ. А потом проделал привычную утреннюю рутину:
сначала хорошо растерся полотенцем, затем измерил все, что требовалось измерить, проверяя работу жизненно важных органов, и наконец проглотил и выпил целую уйму предписанных лекарств. Все данные он занес в график, которому полагалось демонстрировать прогресс в его выздоровлении, а потом вытащил из шкафчика свою безопасную бритву. Терри приготовился растереть пену для бритья по лицу, когда, снова поглядев в зеркало, вдруг яростно чертыхнулся.
Он тщательно выбрил шею и решил, что этого достаточно, чтобы выглядеть свежо. Дальше он бриться не стал, со всей ясностью осознав, что до конца своих дней – или до тех пор, пока он будет «сидеть» на преднизоне, – ему придется бриться два-три раза в день. Нет, с него хватит. Он никогда раньше не носил бороду, потому что в Бюро это запрещалось. Ну а теперь будет.
Одевшись, он налил себе стакан апельсинового сока, взял свою телефонную книгу и радиотелефон и вышел на палубу, где уселся на свой любимый стул – на нем он обычно рыбачил. Солнце как раз всходило, и Терри чувствовал себя хорошо. Потягивая неторопливо сок, Макка-леб то и дело поглядывал на часы, дожидаясь, когда стрелки покажут семь пятнадцать – самое удобное время для телефонного звонка Джей Уинстон.
Отдел убийств находился в местечке под названием Уиттьер, далеко на границе округа. Именно здесь команда следователей рассматривала все убийства, совершенные в округе Лос-Анджелеса и других крупных городах, с которыми у отдела были договоренности. Одним из таких городов был город Палмдейл, где был убит Джеймс Корделл.
Поскольку отдел убийств находился неблизко, Макка-леб решил, что глупо было бы отправляться туда своим ходом, не зная наверняка, будет ли Уинстон на месте или нет. Он предпочел ранний звонок в семь пятнадцать визиту с пончиками.
– Ну и кретины! – услышал вдруг Терри громкую ругань.
Оглядевшись по сторонам, он увидел одного из соседей по гавани, Бадди Локриджа. Тот стоял в рубке своей сорокадвухфутовой парусной шлюпки с грозным пиратским названием «Догоню и потоплю». Шлюп Бадди находился в трех стапелях от «Обгоняющего волны». Терри видел, что сосед держит в руках кружку с горячим дымящимся кофе. Бадди, похоже, только что выбрался из ванной, ибо мокрые волосы были прилизаны и одет он был в махровый халат. Маккалебу не требовалось спрашивать Бадди, кого тот назвал «кретинами».
– Да уж, – согласился он. – Не лучший способ начинать новый день.
– Я думаю, им не должны разрешать проводить работы всю ночь напролет, – сказал Бадди. – Черт знает как действует на нервы. Наверное, этот грохот доходит до Лонг-Бич.
Маккалеб лишь сокрушенно развел руками. Но Бадди не унимался:
– Я разговаривал тут с портовыми рабочими. Сказал, что напишем жалобу портовому начальству. А им наплевать. Но я все-таки думаю, что надо бы какую-то цидулю отправить. Ты ее подпишешь?
– Конечно, – сказал Терри, поглядывая на часы.
– Хотя, готов поспорить, ты уверен, что это – чушь собачья.
– Дело не в этом. Просто это бесполезно, вот и всё. Порт – это предприятие с круглосуточным режимом работы. Они не могут остановить разгрузку судов по ночам только потому, что какие-то бездельники из шлюпочной гавани пришлют жалобу, – пояснил Терри.
– Да уж, знаю. Вот ослы. Хотел бы я, чтобы один из этих долбаных контейнеров свалился бы кому-нибудь на голову. Вот была бы умора. Тогда они бы зачесались, – горячился Бадди.
Впрочем, этот напускной всплеск эмоций не имел под собой никаких оснований, потому что почти вся жизнь Бад-ди прошла на пристани. Он обижался, когда его называли «портовой крысой», но факт есть факт. И теперь стареющий бродяга Бадди существовал на какие-то крохи, которые он добывал здесь же, в шлюпочной гавани. Деньги перепадали, когда находилась какая-то случайная работа, вроде чистки корпуса судна или просиживания штанов в качестве сторожа. Маккалеб познакомился с Локриджем больше года назад, когда тот перебрался в эту гавань и Маккалеба пробудила среди ночи громкая игра на губной гармонике.
Разозлившись, что его разбудили посреди ночи, Терри выбрался из постели и оделся. Он хотел отыскать того, кто устроил этот концерт. Разумеется, когда он нашел шлюпку, из которой неслись звуки гармоники, он увидел, что ее хозяин лежит в рубке вдребезги пьяный и выдувает мелодию, которую он, по всей видимости, только что услышал в своих наушниках. И несмотря на то что Терри выговорил новичку все, что он о нем думает, вскоре они стали большими приятелями. В сущности – по той простой причине, что в этой части пристани практически никто больше не жил на лодках постоянно. Так что они оказались настоящими соседями. Именно Бадди присматривал за катером Маккалеба, пока тот лежал в больнице. А после того как Терри вернулся, часто предлагал ему прокатиться до ближайшего торгового центра, зная, что водить машину приятелю пока нельзя.
