Крэйг Ларсен - Мания
Ник уже готов был сдаться, когда его внимание привлекли две девушки. Но дело было не в откровенном желтом топике блондинки и не в длинных стройных ногах брюнетки. Ника поразил смех одной из девушек. Этот смех эхом отдался в его голове, и, несмотря на свет и толпу людей, мир вокруг потемнел. Ник вздрогнул, и ему показалось, что он стоит в тумане, одетый в куртку, и где-то над водой раздается звук корабельного гудка. Студенты вели пьяные разговоры за несколько домов отсюда, и их слова едва можно было разобрать. Девушка смеялась. А Сэм был рядом, всего лишь в шаге впереди.
Ник схватился за что-то холодное, металлическое и понял, что это нож, убивший его брата. Рукоятка и часть лезвия, вонзившегося в тело, торчали из груди Сэма. Серебристая сталь была покрыта запекшейся кровью, но Ник заметил, что края лезвия были тупыми. Воздух вырывался из легких Сэма через дыру под ребрами. Ник взглянул на изуродованное лицо брата, поднялся на ноги и, оставив нож в его груди, бросился бежать.
Нику с трудом удалось стряхнуть нахлынувшие воспоминания. Придя в себя, он почувствовал, как быстро бьется сердце. Пытаясь сосредоточиться на теплых лучах, согревавших лицо, Ник осмотрел парковку в поисках двух девушек, но тех уже поглотила толпа. Он оттолкнулся от фонаря, к которому пришлось прислониться, когда задрожали ноги. Ник уже собирался отправиться домой, когда что-то с другой стороны парковки привлекло его внимание.
Пробираясь через толпу, к пристани шел нищий.
Ник видел его со спины и мог разглядеть лишь спутанные грязные волосы и длинное потрепанное пальто. На мгновение у него перед глазами всплыл образ убийцы. Водянистые голубые глаза, неровная морщинистая кожа. Ник моргнул, отгоняя воспоминания. Сейчас нужно было сосредоточиться на нищем, шедшем впереди. Сутулясь, бродяга шел к Аласкан-вэй. Ник натолкнулся на прохожего, и тот, повернувшись, принялся размахивать руками. Его рот открывался и закрывался, но Ник ничего не слышал. Движения рук прохожего доходили до него словно в замедленной съемке. Вокруг царила полная тишина. Сейчас для Ника имели значение только медленные, осторожные шаги нищего. Подняв фотоаппарат, он сделал снимок и, глубоко вздохнув, последовал за незнакомцем.
Ник старался вести себя как можно незаметнее, и ему удавалось сохранять приличное расстояние между собой и бездомным. Вот уже час нищий слонялся по городу, останавливаясь у мусорных контейнеров в поисках объедков. Напротив музея искусств он снял ботинки и напихал туда газет. Когда он выпрямился, какой-то прохожий подал ему доллар и отшатнулся, испуганный словами бродяги. Вечерело, и Ник поду, мал, что если он и дальше будет держаться от нищего на расстоянии трех-четырех домов, то может упустить его.
Ник остановился на краю парка Оксидентал. Тут оказалось полно бездомных, явившихся сюда с пожитками, кричавших друг другу непристойности и соревновавшихся за места на обшарпанных скамейках. Нику никак не удавалось рассмотреть нищего, которого он преследовал. Сейчас он смотрел на незнакомца через объектив – фотоаппарат давал пятикратное увеличение. Небо уже утратило свою ослепительную синеву, в сумерках став серым, так что света для хорошего снимка было недостаточно. Но Ник все равно нажал на затвор, чтобы рассмотреть фотографию позже. Если она получится не очень размытой, то можно будет обработать изображение на компьютере.
Нищий разговаривал с каким-то бродягой на скамейке. Уже совсем стемнело, так что разглядеть что-то было сложно. Ник огляделся.
Парковки вдоль длинного узкого парка опустели, на улицах виднелась лишь пара прохожих, допоздна засидевшихся на работе. С приходом ночи парк превратился в городок бездомных. На противоположной его стороне, неподалеку от полуразрушенного здания, несколько нищих развели костер в ржавой бочке и сейчас поставив что-то сверху, похоже, готовили ужин. На их лица падали оранжевые отблески, а над головами, медленно растворяясь в сумерках, вился черный дым. У Ника мурашки побежали по спине. Он пересек границу парка, чувствуя себя так, словно входит в джунгли.
Он остановился в десяти шагах от нищего и, спрятавшись за деревом, даже смог разобрать его хриплый голос. Внимательно вслушиваясь в обрывки разговора, Ник понял, что нищий в потрепанном пальто покупает наркотики у бездомного, сидевшего на скамейке. Репортер попытался сделать еще один снимок, но света уже совсем не хватало.
– Так чё, гришь, викодин есть? – спрашивал нищий.
– Не грил я ничё.
– Та есть!
– Есть шесть колес. Три валиума. Ксанакс. Еще раздобыл непатентованный гидрокадон. И оксиконтин.
– Никакой непроверенной дряни. Викодин ведь проверен, да?
– Его Эбботы запатентовали, чувак. Оксиконтин Ватсоны.
– Не хочу непатентованных колес. Тут всякое болтают. Дерьмо какое-то творится.
– Ачё?
– Сколько хошь за викодин?
– Как всегда, чувак.
– Так чё, шесть колес? – Нищий сунул руку в карман пальто и достал смятые купюры. Одну из банкнот, видимо, дал ему прохожий у музея. – Давай викодин и два оксика.
– Не, чувак, тут два доллара не хватает.
– Ну-ка, ну-ка…
Нищий полез в карман штанов и достал пригоршню мелочи. Сосчитав монетки, он оглянулся, как будто почувствовал взгляд Ника, и передал деньги второму. Забрав таблетки, он осмотрел их в темноте и сунул в карман рубашки.
– У тя деньги-то на ночлег есть, чувак?
Нищий покачал головой.
– Зайду внутрь, возьму пожрать, но спать буду на улице.
Второй пожал плечами и поудобнее устроился на лавке, пробормотав что-то вслед приятелю. Ник, подождав, пока нищий скроется в темноте, последовал за ним. Проходя мимо скамейки, он почувствовал, что продавец наркотиков следит за ним. Внезапно бездомный на скамейке громко свистнул. Ник замер на месте. Его прошиб холодный пот.
Ник остановился перед высоким кирпичным зданием в нескольких кварталах к востоку от парка. Ему приходилось тысячу раз проходить через Пайонир-сквер, но он, хотя и знал, что тут собираются бездомные, никогда не обращал на это здание внимания. Над окном первого этажа была прикреплена картонка с надписью маркером: «Сиэтлский приют для бездомных». Ник осмотрел обшарпанное здание. Учитывая, сколько нищих толпилось снаружи, похоже, в этом доме можно было переночевать, поесть и получить помощь. Было уже совсем темно, а уличные фонари давали мало света, так что Ник едва сумел разобрать слова, выбитые на камне над входной дверью: «Отель Гудзон».
Ник как раз успел пересечь площадь, когда нищий вошел внутрь. Репортеру пришлось проталкиваться сквозь толпу, чтобы проникнуть в здание. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Бездомные заметили его приближение, и Ник почувствовал, как они смотрят на его фотоаппарат. Но выбора не было. Ему до сих пор не удалось взглянуть на лицо этого бродяги, так что необходимо было проследить за ним. Репортер поднялся по ступенькам.
– Эй, профессор, доллар для меня найдется?
– Отличный фотоаппаратик отхватил, чувак!
– Можешь сфоткать меня за доллар, профессор.
Ручка двери показалась Нику липкой от грязи. Зайдя внутрь, он снова принялся проталкиваться через толпу. Очередь вела к центру здания.
– Чего вы тут ждете? – спросил Ник у одного из бродяг.
– Кларк Кент, – пробулькал тот. – Ты Кларк Кент?
Ник покосился на его лохмотья и разбитые очки и повернулся к следующему бездомному.
– За чем очередь?
– За жратвой.
Нищий не сводил глаз с фотоаппарата.
Репортер прошел по едва освещенному коридору. Стены тут были покрыты грязной зеленой плиткой, а потолок посерел от пыли. У Ника начался приступ клаустрофобии. Он осторожно заглянул за угол и увидел начало очереди перед двойной дверью, ведущей в наполненную паром столовую. Нищего, которого преследовал Ник, здесь не было. Все-таки ушел!
Ник осмотрел очередь оборванцев. Они перешептывались, уступая ему дорогу, когда он шел по коридору, но их ряды вновь смыкались за его спиной, отрезая путь к отступлению. Когда Ник подошел к двойной двери, запах еды стал сильнее. Аромат говядины с овощами смешивался с густым запахом спагетти с тушенкой. Воздух стал вязким, стены, казалось, готовы были сомкнуться. От людей в очереди воняло, словно они спали в собственной моче и экскрементах. Спрятанные в лохмотьях руки, беззубые ухмылки, заросшие лица. У двери Ник наткнулся на сухопарого мужчину с короткими каштановыми волосами и крысиным лицом. Сухопарый отступил, пропуская Ника.
– Я кое-кого ищу, – сказал репортер.
Нищий не ответил.
– Он был лишь в паре шагов от меня. Вы его видели?
Мужчина покосился на дверь с другой стороны коридора, которую Ник не заметил.
– Он пошел туда, – прохрипел другой нищий. – Похоже, он убегал от вас.
Ник сделал шаг к большой металлической двери и нажал на ручку. Дверь распахнулась, и он увидел грязную, залитую искусственным светом мужскую уборную, отделанную тем же мерзким кафелем, что и коридор. Пол был покрыт толстым слоем помоев. Вонь мочи и аммиака обожгла Нику ноздри. Взяв себя в руки, он вошел, и дверь закрылась.
