Кей Хупер - Кровавые узы
— Риз? Что за черт?
— Думаю, это мой вопрос. Можешь ответить мне — где ты была только что? Потому что главной твоей части здесь не было. — Его руки оставались на ее плечах, чтобы поддержать.
Она была уверена, что они там только для этого.
— Я была… подожди. Как ты попал в мою комнату?
— Взломал замок.
Холлис озадачено посмотрела на него, изо всех сил пытаясь заставить свои мозги хоть как-то работать. Эта борьба осложнялась тем, что она могла видеть его ауру, которая в цвете выглядела такой необычной. Кроме того, она была полна тем, что казалось искрами мерцающей энергии, и все, что хотела делать Холлис — смотреть на нее.
— Зачем? — наконец, смогла выговорить она.
— Это самый быстрый способ войти сюда.
— Я имела в виду другое. Зачем тебе понадобилось сюда входить?
— У тебя были неприятности, — ответил он, спокойно и сухо.
Его лицо как всегда было непроницаемым, хотя светло-голубые глаза казались темнее, чем обычно.
Она вновь моргнула.
— Неприятности?
— Ты боялась. Была ужасно напугана. И быстро слабела.
— Подожди, — вновь заговорила Холлис. — Ты был в моей голове?
— Не совсем.
— Тогда что? Что именно? — Она почувствовала себя сильней. И заняла оборонительную позицию.
Но казалось, Демарко это не беспокоило.
— Я ощутил, что в доме что-то не в порядке, что энергия здесь изменилась. Было похоже на угрозу.
— А ты сверхчувствителен к угрозам, — напомнила себе Холлис.
Он кивнул.
— Поэтому я сфокусировался и понял, что угроза направлена на тебя. Я знал, что ты находишься в плохом месте. Я так же знал, что ты не можешь выбраться сама. Поэтому пришел на помощь.
Холлис пыталась сосредоточиться, и поняла, что это очень сложно.
— Откуда ты знал. Что сможешь? То есть, место, где я была… Туда нельзя просто так войти, только если ты не медиум. Черт, если только ты не Дайана.
— Холлис…
Она почувствовала, как внутри все похолодело, и посмотрела на него.
— Дайана не могла найти выход. Она пыталась и не могла. И она там, в этом жутком месте… О, Боже мой. Что если он мертв? Что если он мертв и вернулся туда мучить людей вновь и вновь? Мучить их души? Что если теперь к столу он привязал Дайану?
* * *
Дайана не представляла, что случилось, но у нее было нехорошее предчувствие. Очень нехорошее. Она помедлила, пытаясь решить — стоит ли ей пройти сквозь эту гостеприимно приоткрытую дверь или вернуться и попробовать выбраться отсюда.
— Дайана.
Нахмурившись, она посмотрела на серьезную девочку, которая появилась так же внезапно, как исчезла Холлис. Она не узнала проводника, но это было в порядке вещей — она редко сталкивалась с одним и тем же проводником дважды.
— Кто ты?
— Брук. — Девочка, которой при жизни было примерно лет двенадцать-тринадцать, неодобрительно проговорила: — Дайана, ты не должна приводить живых людей в серое время. Это опасно для них. И для тебя тоже.
— Она в порядке?
— Да. В этот раз.
— Слушай, я не собиралась приводить Холлис сюда.
— Да. Но однажды ты уже сделала это. Ты намеренно провела ее сюда. И это открыло канал.
Дайане не нравилось, куда она клонит.
— Ты хочешь сказать, Холлис может появляться здесь, когда захочет?
— Нет. Я имею в виду, что она может попасть сюда, когда это делаешь ты. Ее затянет сюда, когда ты откроешь дверь. Потому что это ее природа. Она — медиум. Последний человек, которого тебе следовало сюда приводить.
— Черт.
— Тебе потребовалась вся жизни, чтобы научиться попадать сюда и перемещаться, не теряя при этом всей силы. И это без постоянной угрозы оказаться в ловушке. У Холлис нет этого. Она может потеряться здесь. Может умереть.
— Я прослежу, чтобы этого не случилось.
— Дайана…
Жестом прервав ее, Дайана спросила:
— Брук, зачем я здесь? Холлис сказала, что в этом месте… держали убийцу. На стороне живых. Но все закончилось. Сейчас его здесь нет, и больше он никому не сможет навредить.
Брук покачала головой и сделала шаг назад, затем повернулась к приоткрытой двери.
— Все связано, Дайана.
Типичный ответ проводника.
Дайана последовала за ней, но проговорила:
— Ничего подобного никогда не случалось в сером времени, по крайней мере, со мной. Что я должна сделать для тебя?
— Мне нужно, чтобы ты нашла правду.
— Что за правду? Как ты умерла?
— Нет. Все началось задолго до того, как я умерла. Именно это ты и должна обнаружить. Правда похоронена под всем этим.
— Брук, я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Ты поймешь. — Девочка прошла в дверь.
Дайана остановилась, сделала глубокий вдох, а затем последовала за ней.
К своему удивлению, она поняла, что вернулась в гостиницу, хотя ей потребовалось время, чтобы узнать коридор, в котором она стояла. Дайана осмотрелась, нахмурилась, и, наконец, поняла, где находится.
Это был коридор рядом с ее комнатой.
Брук пропала.
Но все равно Дайана прекрасно осознавала, что ее «путешествие» в серое время не закончилось. Потому что она была все еще там. Коридор был серым и холодным. Все в нем выглядело одномерным. Маленький передвижной столик между ее дверью и дверью комнаты Квентина выглядел так, будто был частью серой стены. А гравюры, висящие на стенах, выглядели как сероватые пятна, оставленные мелком — судя по отсутствию глубины.
Мгновение она смотрела на дверь Квентина, испытывая искушение, затем сказала себе, что она и так находится здесь слишком долго. На это указывала тяжесть в ногах, да и дышать стало трудней, чем обычно. Может, она и не так быстро теряла силы в сером времени, но рано или поздно это происходило, и тогда на нее стремительно накатывала усталость.
Ей нужно уйти.
Все еще слабо понимая, зачем она была перенесена в серое время и, чувствуя себя из-за этого расстроенной, она прошла к двери своей спальни, открыла ее и вошла внутрь.
Вот только комната была не ее. Она принадлежала Квентину.
Он сидел на краю кровати, но сразу встал и с улыбкой посмотрел на нее.
— Дайана. Я ждал тебя.
Она в ответ уставилась на него, испытывая ноющее ощущение, будто что-то не правильно, что-то…
— Ждал?
— Да, конечно.
— Зачем?
— Ты знаешь, зачем. Мы принадлежим друг другу. Я ждал, когда ты поймешь это. И примешь.
Дайана прислушалась к своим чувствам, но было сложно что-то уловить, потому что ей становилось все холодней и холодней. Было такое ощущение, что ее сила утекает. Будто кто-то вынул пробку.
— Ты должна принять это, — проговорил он рассудительным тоном, подойдя к ней. — Так должно быть, Дайана. Я знаю, что для тебя лучше всего. Ты можешь доверять мне.
— Нет. — Она отчаянно пыталась нащупать за спиной дверную ручку. — Нет, я не могу доверять тебе.
— Дайана…
— Ты не Квентин, — сказала она.
Глава 5
В то же мгновение, как Дайана произнесла эти слова, его лицо начало меняться, превращаясь в нечто, что подсознательно она определила как зло. И единственное, что Дайана знала наверняка — она не хочет видеть то, чем оно станет в конечном счете.
Кем оно станет.
Дайана начала неистово шарить за спиной в поисках дверной ручки. Ее разум, каждая клеточка ее тела судорожно искала выход, которым можно было воспользоваться для бегства.
Теплые, сильные пальцы накрыли ее руки.
Дайана, задыхаясь, открыла глаза и обнаружила, что сидит на кровати в своем номере.
Она смотрела в лицо Квентина. Не серое и бесцветное лицо, являющееся прикрытием для чего-то невыразимо злого, а теплое и живое — лицо настоящего Квентин.
Он сидел на краю кровати лицом к Дайане, и держал ее за руки. Он наблюдал за ней со спокойной и непоколебимой заботливостью, которая заставляла ее чувствоваться себя в безопасности. И в то же время, на каком-то глубинном уровне, она ощущала тревогу.
— Что случилось? — спросила Дайана, ничуть не удивившись слабости своего голоса.
— Ты скажи нам.
Дайана быстро осмотрелась, обнаружив, что на другой кровати сидит Холлис. На ней была все та же ночная рубашка, в которой она была в сером времени. Только сейчас сверху был накинут один из гостиничных махровых халатов. Холлис была бледней обычного, а вокруг глаз появились темные круги, из-за чего она выглядела очень хрупкой и усталой.
Демарко небрежно опирался на комод в нескольких футах позади Холлис, одетый так же как и днем — в джинсы и белую рубашку. Он казался полностью проснувшимся и вполне бодрым.
Первой заговорила Холлис.
— Мы были в сером времени, — проговорила она. — Ты и я.
— Об этом мы поговорим позже, — сказал Квентин.
Дайана чувствовала, что он обеспокоен и знала почему, поэтому продолжала смотреть на Холлис.
