Кей Хупер - Кровавые узы
Он не мог украсть чужие способности, но мог затруднить их действие и препятствовать выходу наружу. Также он мог настроиться на частоту, которая использовалась.
— Как радио, — однажды любезно заметил Квентин. — И каждый экстрасенс на своем особом канале.
Это определение, конечно, упрощало способность, которая была невероятно запутанной, но, несмотря на это, достаточно хорошо ее описывало.
Демарко был уверен, что кто-то в доме использует экстрасенсорные способности. Но он не знал, был ли этот человек угрозой или угрожали ему.
В любом случае, это не сулило ничего хорошего.
Еле слышно выругавшись, Демарко сел на край кровати, закрыл глаза, и полностью опустив внешний щит, начал концентрироваться, пытаясь подключиться к тому, что происходило.
И почти немедленно его ударила волна смертельного ужаса.
* * *
— Октябрь? — нахмурившись, спросила Дайана. — Это когда вы преследовали убийцу тех женщин в Бостоне, включая дочь сенатора Лемотта, верно?
— Да. Монстр из этого места — или места идентичного этому — был убийцей.
— Тот, который сошел с ума. Оказавшись взаперти.
— О, да.
— Тогда почему мы здесь?
Холлис сделала еще один вздох, заставив себя собраться, и проговорила:
— Оказалось, что это еще не конец дела. Оно было связано с тем, что случилось позже в январе в Грейс.
— В Северной Каролине. Церковь, Сэмюель. В тот раз меня не задействовали.
— Радуйся. Мы потеряли там несколько прекрасных людей, и едва не потеряли еще больше.
Дайане не нравилось вспоминать о том, что Квентин — вся команда — находились в опасности, но она читала отчеты и знала, что случилось. Она знала, какая ужасная цена была заплачена, чтобы остановить убийцу.
— Сэмюель мертв. Сейчас церковь в основном состоит из растерянных людей, которые даже не уверены, что хотят и дальше оставаться в Резиденции. Никто из них не был убийцей, и ни у кого больше нет апокалептических видений. Все закончено.
— А может, и нет, — проговорила Холлис, по очереди разглядывая бесконечные, невыразительные коридоры. — Может мы просто думали, что все закончилось.
— Холлис…
— Разве не должен появиться проводник?
— Наверно. Иногда мне приходится немного погулять одной, до того как найду их. Или они найдут меня.
— Знаешь, я действительно не хочу исследовать эти коридоры, Дайана.
— Холлис, это все — ненастоящее. Ведь, это сон, мы здесь не воплоти. Ничто здесь не может причинить нам боль.
— Хорошая попытка, но я достаточно знаю о твоем сером времени и понимаю — если наш дух или сознание застрянет здесь, каким-то образом окажется отрезанным от тела, тогда мы не сможем вернуться.
Это было еще одной вещью, о которой Дайана не любила вспоминать, но она неохотно кивнула.
— Да, но я уверена — это случается крайне редко. Кроме того, я смогу с этим справиться. Я занимаюсь этим почти всю свою жизнь, и не было ни одного случая, чтобы я не смогла найти пути назад.
— Всегда бывает первый раз.
— Тебе обязательно надо было говорить это?
— Прости. Дайана, твое серое время и так кажется мне достаточно тревожащим, но быть здесь, в этом месте это… Давай просто скажу — со мной случалось много ужасного, но это самое худшее из всего.
— Хорошо, тогда уходим. Сейчас же. — Дайана схватила свою коллегу за запястье и проговорила: — Закрой глаза и сконцентрируйся на месте, куда хочешь вернуться. Твоя комната в гостинице.
Нерешительность Холлис была очевидна.
— Нам нужно узнать что-то здесь…
— Страх — это слабость, а никто из нас не захочет проявить здесь слабость, поверь мне. Мы возвращаемся.
Холлис закрыла глаза и продолжала держать их в таком состоянии так долго, как могла. Она приложила все силы, чтобы сконцентрироваться, сосредоточиться. Но мешала тишина этого места; слабый, странный запах, который заставил ее вспомнить о тухлых яйцах и, возможно, о преддверии ада; холод, который проникал в каждую клеточку. Все это действовало ей на нервы, поэтому она, наконец, открыла глаза.
— Дайна?
— Сконцентрируйся.
— Мы все еще здесь.
Дайана открыла глаза и посмотрела вокруг. Наконец она ровно проговорила:
— Хорошо, похоже, мы вынуждены остаться здесь подольше и посмотреть на то, для чего нас сюда перенесли.
— Превосходно. Это просто превосходно.
Дайна, которая по-прежнему казалась невероятно спокойной и уверенной в этом странном месте, проговорила:
— Я не отпущу тебя. Мы начнем идти, пока не найдем то, что должны найти.
Она подождала кивка Холлис, затем наугад выбрала коридор и начала идти.
Холлис не стала спорить. Она абсолютно не знала этого места и вынуждена была верить, что опыт Дайаны поможет им.
Когда они достигли дверей, Дайана стала пробовать одну за другой, но все они оказались заперты. Коридор, с рядами запертых дверей, казался бесконечным.
Через некоторое время Холлис начала острее чувствовать усталость, чем страх. Каждый шаг требовал больших усилий, какая-то тяжесть давила на нее. Ее дыхание становилось все более затрудненным, и она почувствовала легкое головокружение.
Дайана, которая, казалось, не ощущала воздействия этого места, остановилась посередине коридора и, нахмурившись, посмотрела на Холлис.
— Я должна вывести тебя отсюда.
— Ты не выиграешь этот спор. — Холлис постаралась не слишком задыхаться, когда произносила эту фразу.
Чуть дальше по коридору одна из дверей распахнулась внутрь со слабым, но ясно различимым скрипом.
— О, это не хорошо, — проговорила Холлис.
— Возможно, это выход.
— Да, верно. В фильмах ужасов они всегда делают эту ошибку. Давай, не будем, хорошо?
Дайана помедлила. А затем сказала:
— Мои инстинкты говорят, идти по этому пути, Холлис. В эту дверь. Весь мой опыт говорит тоже самое. Я должна вытащить тебя отсюда, и, похоже, что сейчас это единственный доступный вариант.
Холлис двинулась следом, когда Дайана направилась к двери, но проговорила:
— Тебе надо поговорить с Дороти. О красных башмачках. О том, как щелкнуть каблуками, сказать «В гостях хорошо, а дома лучше». И тому подобное[15].
— Да, мне нужен надежный, кратчайший выход. Я поняла, — сказала Дайана. — Хотя, раньше у меня всегда был проводник. И когда мне нужно было выбраться, меня вытаскивали.
— Не Квентин ли пару раз был твоим спасательным тросом?
— Да. Но я выживала и сама, и делала это в течение двадцати с лишним лет, пока не появился он.
— Нет необходимости злиться. Я просто спрашиваю. — Они приближались к приоткрытой двери, и Холлис сосредоточилась на ней.
Выход?
Или дверь, ведущая к чему-то еще более страшному?
Холлис приложила все силы, чтобы погасить поднимающуюся панику. В этом загадочном месте, в этом сером времени, где все выходило за рамки ее опыта, у нее было множество причин бояться. Но такого страха она не испытывала никогда. А, учитывая все, что она пережила с момента того жуткого события, которое изменило ее жизнь навсегда, это был тревожный знак.
Почему эта приоткрытая дверь так чертовски сильно напугала ее? Что ее собственные инстинкты или чувства пытались ей сказать?
— Я не злюсь. Я просто… Я не хочу зависеть от Квентина подобным образом, — сказала Дайана.
— Хорошо. Я поняла, действительно поняла. А сейчас, ты абсолютно уверена, что нам нужно войти в эту дверь? Потому что у меня появилось ужасное ощущение, что там нас не ждет ничего хорошего. — Она собиралась добавить несколько крепких фраз, но, нахмурившись, остановилась.
— Холлис?
— Это странно. Действительно странно. Такое чувство, будто меня что-то тянет. — Она посмотрела на руку Дайаны на своей, а затем покачала головой. — Не ты. Что-то… Прости, Дайана, я…
Холлис исчезла — одно мгновение и ее не стало — будто лопнул мыльный пузырь.
Первое, что она почувствовала — это жуткая усталость. Казалось, у нее сил не то чтобы двигаться, но даже дышать. Но Холлис дышала и, в конце концов, смогла пошевелиться. Она с трудом открыла глаза и попыталась что-нибудь сказать, хотя бы шепотом.
— Черт, это было…
Она была в своей постели, это она поняла, пусть и не сразу. Сильные руки держали ее, а у своей щеки Холлис ощущала ровное биение сердца.
Стоп, это не правильно.
Но она чувствовала это и, по крайней мере, чувство было, приятным, а еще она чувствовала себя в безопасности и это было незнакомое ощущение.
— Холлис?
Она затаила дыхание, затем собрала все силы, которые у нее еще остались, чтобы отодвинуться в сторону, села и уставилась на него.
— Риз? Что за черт?
— Думаю, это мой вопрос. Можешь ответить мне — где ты была только что? Потому что главной твоей части здесь не было. — Его руки оставались на ее плечах, чтобы поддержать.
