Франк Тилье - Проект «Феникс»
Она внимательно посмотрела на взволнованную мать.
— А в прошлом году Клара… Господи! Нет, я все-таки не могу поверить, что…
Люси замолчала, ей не хватало сил отрицать очевидное. Мать взяла ее руки в свои.
— Факты говорят сами за себя. Что-то мешает близнецам в нашей семье выжить. Не знаю, рождались ли двойняшки у наших дедов, у наших прадедов — тут нужно изучать историю семьи, но одно точно: неразрешенные конфликты, тайны, недомолвки переходят из поколения в поколение. Ты даже и представить себе не можешь, сколько подобных примеров привела докторша! Уже Фрейд допускал возможность передачи зла через бессознательное, общее для членов одной семьи. Юнг, Дольто — они говорили о коллективном бессознательном, о совпадении внешних событий и внутреннего состояния. И это существует, существует!
— Это невозможно.
— Да ты только вспомни историю! Вот, например, Артюр Рембо. Ему не удалось справиться с семейными проблемами, и он ушел от жены, оставив сына. Точно так же, как поступили его отец и его прадед… А Кеннеди, Рокфеллер? Ведь над ними словно проклятие висит! Есть вещи необъяснимые, Люси, но они же есть. На сеансе у психотерапевта я познакомилась с юношей, почти подростком, который с детства страдал кошмарами: стоило ему закрыть глаза, видел горящих людей. Такие сны преследовали мальчика до тех пор, пока дедушка не признался, что его чуть не сожгли в концлагере, признался ему первому, всю жизнь он хранил это в тайне. И с этого дня кошмары у юноши прекратились. В генах, в биологических механизмах происходят какие-то сбои, из-за которых нам приходится оплачивать долги своих предков, пусть даже и неизвестные нам. ДНК передает из поколения в поколение нечто, чего мы еще не знаем, я уверена, что это так и есть.
Люси покачала головой. Она долго проработала в полиции и была слишком рациональна, чтобы верить в байки о семейных проклятиях. Полицейский основывается на фактах, на конкретных доказательствах, а не на фантастических предположениях.
— Ты хочешь сказать, что не сделали бы в нашей семье тайны из гибели твоей сестры-близнеца, я не пожрала бы свою сестру еще в утробе, а Царно нашел бы себе другую жертву? Прости, но звучит невыносимо глупо.
— Ничего подобного я не говорила, и все это гораздо сложнее… Единственное, о чем сейчас тебя прошу: не езди завтра в эту тюрьму, пойдем лучше вместе к моему психотерапевту Доктор откроет тебе глаза на твое собственное прошлое.
— Все это не имеет ни малейшего смысла.
— Ты отказываешься от помощи, Люси.
— А ты… ты ищешь объяснений там, где их не найти. Для меня все это — цепь совпадений, очень печальных, да, но просто совпадений. Я работала в полиции, я знаю, что такое смерть. Нет в ней ничего магического, ни при чем тут проклятия. Все дело в химии и биологии, мама. Ну а теперь, если позволишь…
Люси вздохнула и пошла в детскую, к Жюльетте. Ей казалось, что от беседы с матерью внутри стало как-то особенно пусто.
9
Кабинеты уголовной полиции…
Закрыв за собой дверь, комиссар увидел Бертрана Маньяна и Марка Леблона, его правую руку. Первый, прямой, будто палку проглотил, восседал в своем служебном кресле, второй с безразличным видом примостился на подоконнике выходившего на Сену окна. Старомодная обстановка, липкая атмосфера.
— Присаживайся, Франк.
Шарко молча повиновался. Грубый деревянный стул. Страдает не только задница, но и кости, наверное, потому, что он чересчур отощал. Обычно в этой комнате, спланированной по принципу «открытого пространства», размещается человек пять-шесть офицеров полиции, которые согласно стучат по клавиатурам своих компьютеров. А сейчас либо все остальные на задании, либо их вежливо попросили на время очистить территорию. Марк Леблон подошел к шефу и сел рядом. Высокий, худой блондин лет сорока, и, как обычно, в сапогах с острым носком и скошенным каблуком и с пачкой дешевых сигарет. Лицом напоминает гада, рептилию с узкими глазами и порочным взглядом. До того как прийти в уголовку, этот тип пять лет работал в полиции нравов, надевал наручники шлюхам, в случае необходимости предоставляя им сервисное обслуживание. Шарко никогда не любил Марка, и это чувство было взаимным.
Светловолосый гад заговорил первым. Хриплый голос, тон человека, не терпящего возражений. Эта сволочь явно наслаждалась ситуацией.
— Расскажи-ка нам о Фредерике Юро.
Фредерик Юро… Тот, чье тело найдено в машине, в Венсенском лесу. Глядя на коллег, Шарко сумел принять равнодушный вид. Он скрестил руки на груди и непринужденно откинулся на спинку стула. В конце-то концов, он сейчас на своем прежнем месте.
— Что я вам могу рассказать? Что вы имеете в виду?
— Как тебе удалось его застукать? Когда?
Комиссар нахмурился, хотел было встать, но Маньян, привстав и протянув руку над столом, хлопнул его по плечу:
— Подожди минутку, комиссар, пожалуйста! Вот уже двое суток мы колупаемся с этим делом. Никаких свидетелей, никаких явных мотивов преступления. Юро не только не был завсегдатаем публичных домов, он даже трахаться уже не мог — из-за таблеток, которыми его перекормили в психушке. Так что же его привело в Венсен? У него было там назначено свидание? Вдруг захотелось проветриться? Но почему так далеко от всего? Короче, на данный момент мы в тупике: одни вопросы без ответов.
— И ты, убрав меня из бригады, хочешь, чтобы я помог вам выбраться из тупика?
— Признай, ведь тебе самому стало лучше! И твоя помощь была бы, как бы это сказать… услугой за услугу. Я просто задаю тебе вопросы, которые помогут нам продвинуться. Ты когда-то выследил Юро, ты арестовал его. Ты его знаешь. Вот и расскажи о нем и о его связях.
— Все это можно найти в его деле.
— Ну какой смысл копаться в бумагах, когда можно поговорить с человеком? Потому нам и хочется получить важную информацию от тебя. Впрямую. Очень скоро моих ребят могут перекинуть на «обезьянье дело», и мне нужно поскорее продвинуться вперед в том расследовании, на которое всем чихать.
Шарко совсем расслабился.
— Да вряд ли я расскажу вам что-то, чего вы не знаете. Это было в начале нулевых годов. Юро только что развелся, прожив с женой десять лет, причем инициатором развода была жена. Развод он пережил тяжело, не мог переносить свалившегося на него одиночества. Ему тогда только перевалило за тридцать, он работал на шинном заводе, и у него была маленькая квартирка в Бур-ла-Рен. Однажды он взял на выходные своих дочерей — тут-то все и произошло.
Полицейский проглотил слюну, перевел дыхание, стараясь, чтобы голос не выдал волнения. Он держал себя в руках, хотя вовсе не забыл кошмара, представшего его глазам на пятом этаже обычного жилого дома.
— Девочек обнаружила мать в воскресенье вечером. Обе были в пижамках, обе утоплены в ванне. Хотите подробностей?
— Пока нет. Что было дальше?
— Отследив продвижение его банковских счетов, мы две недели спустя взяли Юро в Мадриде, где он остановился в занюханном отельчике. При аресте объяснил, что в момент преступления потерял рассудок и совершенно не помнит, как убивал девочек. Провели психиатрическое освидетельствование, эксперт поставил диагноз: кратковременный аффективный психоз, вызванный стрессом из-за развода. Когда он увидел плавающие в ванне трупы детей — сильно испугался и сбежал. Адвокаты Юро основывали защиту на статье сто двадцать два прим Уголовного кодекса: «Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое в момент совершения деяния было подвержено какому-либо психическому или нервно-психическому расстройству, лишившему его способности осознавать или контролировать свои действия». Процесс получился долгим и сложным, привлекалось множество психиатров, но в конце концов защита выиграла дело. Осужденного поместили на неопределенный срок в психиатрическую больницу Святой Анны, что же до матери… Несколько попыток самоубийства… Ей уже никогда не оправиться.
Маньян, не спуская глаз с комиссара, вертел в руках авторучку. Жесты у него были резкие, нервные.
— А ты? Ты-то сам что думаешь? Ты тоже считал, что он не подлежит уголовной ответственности?
— Какая разница, что считал я. Я свое дело сделал, остальное меня не касается.
— Не касается? Привет! Тебя же видели в зале суда! Ты так усердно посещал все заседания, будто это очень даже тебя касалось!
— Я вообще часто присутствую на заседаниях суда, когда рассматриваются наиболее серьезные из моих дел. Ну а тут я еще и в отпуске был.
— Вот я, когда у меня отпуск, еду на рыбалку или в горы. — Он повернулся к Леблону: — А ты?
Гад растянул узкие губы в подобии улыбки, и взгляд Маньяна вернулся к Шарко. Теперь хозяин кабинета был спокойным и насмешливым:
— А ты, значит, предпочитаешь зал суда!.. Ну что ж, каждому свое. Скажи, а тебе известны враги Юро?
