Линвуд Баркли - Исчезнуть не простившись
На самом виду в морозильнике стояла коробка с шоколадным мороженым. Я вынул ее, открыл крышку. Не хватало всего одной ложки. К старости Тесс стала рассеянной, решил я и крикнул:
– Слушай, Тесс, у тебя уже есть мороженое.
– Да неужели? – отозвалась она из гостиной.
Я убрал коробку в морозильник, вернулся в гостиную и сел рядом с Тесс на диван:
– Что происходит?
– Я была у врача…
– И что?
– Я умираю, Терри.
– Что ты этим хочешь сказать? В чем дело?
– Не волнуйся, это не произойдет в ближайшие сутки. Возможно, проживу еще полгода, может, год. Никто точно не знает. Некоторые умудряются протянуть довольно долго, но мне не хотелось бы слишком затягивать. Так уходить не стоит. По правде говоря, я бы предпочла уйти быстро, раз – и все, понимаешь? Так намного проще.
– Тесс, расскажи мне, что случилось.
Она пожала плечами:
– По сути, это не важно. Сделали какие-то анализы, потом решили повторить, чтобы убедиться, но скорее всего результат будет тем же. Вывод следующий: я уже вижу финишную прямую. Хотела сначала сказать тебе, потому что Синтии и так в последнее время достается. Двадцать пять лет, это телевизионное шоу.
– Позавчера был анонимный звонок, – сообщил я. – Она очень скверно прореагировала.
Тесс на секунду прикрыла глаза и покачала головой.
– Психи. Как только увидят что-то по телику, тут же достают телефонную книгу.
– Я тоже так подумал.
– Но рано или поздно Синтия узнает, что я болею. Мне кажется, ты должен выбрать подходящее время.
Мы услышали какие-то звуки на лестнице. Появилась Грейс, обеими руками прижимая к груди свою новую книгу.
– А вы знаете, – сказала она, – что хотя по виду на Луну попадало куда больше астероидов, чем на Землю, на самом деле Земля пострадала не меньше, но поскольку у нее есть атмосфера, то поверхность сглаживается, и мы не видим всех кратеров. А на Луне атмосферы нет, так что астероид, падая, оставляет свой след навечно.
– Хорошая книга, верно? – улыбнулась Тесс.
Грейс кивнула и заявила:
– Есть хочу!
– Мама поехала кое-что купить, – сообщил я.
– Ее здесь нет?
Я покачал головой.
– Она скоро вернется. Но в морозильнике есть мороженое. Шоколадное.
– Почему бы тебе не забрать коробку вниз вместе с ложкой? – предложила Тесс.
– Правда? – воскликнула Грейс. Это нарушало все известные ей правила этикета.
– Валяй, – кивнул я.
Она побежала в кухню, подтащила стул, чтобы достать до морозильной камеры, схватила коробку и ложку из ящика и кинулась вниз.
Снова взглянув на Тесс, я заметил слезы на ее глазах.
– Мне кажется, тебе надо самой сообщить Синтии.
Она протянула руку и коснулась меня.
– Ну конечно, я не заставляю тебя это делать. Мне только хотелось сначала сказать тебе, чтобы ты был готов помочь Синтии, когда она обо всем узнает.
– Ей тоже придется помочь мне это пережить…
Тесс усмехнулась.
– Ты оказался неплохой добычей для нее. Сначала я не слишком была в тебе уверена.
– Ты так и заявила, – улыбнулся я.
– Ты показался мне слишком серьезным. Очень озабоченным. Но оказался идеальным. Я так рада, что она нашла тебя после всех неудач.
Затем Тесс отвернулась, но сжала мою руку еще сильнее.
– Есть еще кое-что…
Ее тон подсказал мне, что она собирается поведать мне нечто более важное, нежели сообщение о близкой смерти.
– Есть вещи, которые я должна тебе открыть, пока в состоянии снять этот груз с души. Ты понимаешь?
– Наверное.
– И у меня не слишком много времени для этого. Вдруг что-то случится, и я завтра умру? Что, если у меня больше не будет возможности все тебе рассказать? Беда в том, что я не уверена, готова ли услышать Синтия. Я даже не уверена, стоит ли ей это знать, поскольку мой рассказ вызывает больше вопросов, чем дает ответов. Это может мучить ее, вместо того чтобы помочь.
– Тесс, в чем дело?
– Попридержи лошадей и выслушай. Ты должен это знать, поскольку когда-нибудь то, что я тебе расскажу, может стать важной частью отгадки. А пока я сама ничего не понимаю. Возможно, в будущем ты узнаешь немного больше о том, что случилось с моей сестрой, ее мужем и Тоддом. И в таком случае тебе это поможет.
Я продолжал дышать, но у меня появилось ощущение, будто я задержат дыхание в ожидании, когда Тесс наконец скажет, что собирается.
– В чем дело? – спросила она, как будто я был дурачком. – Ты не хочешь узнать?
– Милостивый Боже, Тесс, я жду.
– Это насчет денег.
– Денег?
Тесс устало кивнула:
– Были деньги. Они просто появлялись.
– Откуда?
Ее брови взметнулись вверх.
– Ну, в этом-то и весь вопрос, верно? Откуда они появлялись? Кто их присылал?
Я провел ладонью по волосам, чувствуя, что теряю терпение.
– Пожалуйста, начни с начала.
Тесс медленно втянула носом воздух.
– Растить Синтию было нелегко. Но, как я уже сказала, выбора у меня не было. Она моя племянница, плоть и кровь моей родной сестры. Я любила ее так, как любила бы собственного ребенка, поэтому, когда все случилось, забрала к себе. Она тогда была довольно трудным ребенком, во всяком случае, до исчезновения семьи. Каким-то образом это ее утихомирило. Она стала более серьезно относиться к вещам, лучше учиться. Разумеется, бывало всякое. Однажды ее привели домой копы, поймали с марихуаной.
– Надо же, – удивился я.
Тесс улыбнулась.
– Предупредили и отпустили. – Она приложила палец к губам. – Ей ни слова.
– Конечно.
– Ведь если с тобой такое происходит, ты считаешь, будто получил разрешение делать все, что заблагорассудится, черт побери, ходить, куда хочешь, поздно возвращаться, словно все тебе должны. Понимаешь?
– Думаю, да.
– Но существовала часть ее, которая стремилась к порядку. Вдруг ее родители вернутся? Она хотела представлять собой что-то, показать, что не пустышка. Хотя их не было, ей хотелось, чтобы они ею гордились. Поэтому она решила поступить в колледж.
– Коннектикутский университет.
– Верно, – подтвердила Тесс. – Хорошая школа. Недешевая. Я задумалась, каким образом смогу себе это позволить. Отметки у нее были неплохие, но для стипендии недостаточно высокие, ты понимаешь, о чем я. Мне требовалось найти для нее кредиты, другого выхода не было.
– Ясно.
– Первый конверт я нашла в машине, на пассажирском сиденье, – сказала Тесс. – Он просто лежал там. Я собралась на работу, вышла, села в машину и увидела белый конверт. Дело в том, что я оставила приоткрытым окно, всего на полдюйма, уж очень жарко было на улице, и мне хотелось, чтобы машина проветривалась. В эту щель можно было сунуть конверт, но только с трудом. Он был довольно толстым.
Я склонил голову набок.
– Наличные?
– Около пяти тысяч долларов. Разными купюрами – двадцатки, пятерки, несколько сотенных.
– Полный денег конверт? Никаких объяснений, никаких записок, ничего?
– Да нет, записка была.
Она встала и подошла к старинному секретеру, стоящему возле входной двери, и открыла единственный ящик.
– Я все это нашла, когда начала прибирать в подвале, копаться в ящиках с книгами. Я приводила в порядок свои вещи, чтобы помочь вам с Синтией разобраться в них после моей смерти.
В руках у нее была стопка конвертов, стянутых резинкой, с десяток или больше, толщиной в половину дюйма.
– Разумеется, сейчас они пустые, – сказала Тесс. – Но я все равно не выбрасывала конверты, хотя на них ничего не было написано, никакого обратного адреса или почтового штампа. Я думала: «А вдруг сохранились отпечатки пальцев или что-то еще полезное не сейчас, так в будущем?»
Разумеется, конверты были захватаны самой Тесс, так что вряд ли на них сохранились какие-то улики. С другой стороны, судебная медицина не моя область. И химию я не преподаю.
Тесс вытащила из-под резинки листок бумаги.
– Это единственная записка, которую я получила. С первым конвертом. Во всех остальных были только деньги и ни одного слова.
Она протянула мне стандартный лист бумаги, пожелтевший от времени, сложенный втрое. Я развернул листок. На нем было напечатано:
Это чтобы помочь вам с Синтией. Для ее образования и для остального, что потребуется. Деньги будут поступать и дальше, но вы должны придерживаться следующих правил: никогда не рассказывать Синтии про эти деньги. Никогда никому про них не рассказывать. Никогда не пытаться узнать, откуда они приходят. Никогда.
И все.
Я перечитал записку трижды, прежде чем взглянуть на стоящую передо мной Тесс.
– Я послушалась, – произнесла она. – Ничего не сказала Синтии. Никому ничего не рассказывала. Никогда не пыталась узнать, кто оставлял их в моей машине. И не знала, когда они снова появятся. Однажды я нашла конверт в «Нью-Хейвен реджистер» вечером, на первой ступеньке, у двери. В другой раз вышла с почты, и в машине лежал еще один конверт.
