Роберт Блох - Вкус к убийству. Сборник детективных произведений английских и американских писателей
— Понятно. Итак, вернемся к миссис Слоан. Что произошло после того, как она впустила вас?
— Я поставил свой саквояж и подошел к ней.
— Где она находилась?
— Прямо посередине комнаты. Она смотрела на меня. Улыбалась. Очень дружелюбно. Стала расспрашивать про программы кабельного телевидения. Она ничего не заподозрила, пока…
— Пока что, мистер Пруйн?
— Пока я не перестал отвечать. Я просто стоял перед ней, улыбался и ничего не говорил.
— И как она отнеслась к этому?
— Занервничала. Перестала улыбаться. Спросила, почему я не занимаюсь кабелем. Но я ничего не отвечал. Просто наблюдал за тем, как в ее глазах сгущается страх. — Он сделал паузу, и Бендикс заметил, что мистер Пруйн вспотел, дыхание его стало прерывистым. — Нет большего удовольствия, чем наблюдать зарождающийся в женских глазах страх. Да, лейтенант, это поистине восхитительное зрелище.
— Продолжайте.
— С какого-то момента я уже знал, что она вот-вот закричит. Поэтому я постарался упредить: прикрыл ей рот одной рукой, а другой нанес удар.
У Бендикса перехватило дыхание.
— Что вы сказали?
— Я сказал, что ударил ее — в живот, да так, что она чуть не задохнулась. После этого ей было уже не до крика.
Резким движением Бендикс затушил сигарету. «Возможно, — думал он, — возможно…»
— И что же дальше, мистер Пруйн?
— Потом я прошел к своему саквояжу и выбрал нож. С длинным лезвием. Хорошая сталь. Потом шагнул к миссис Слоан и перерезал ей горло. Такое удовлетворение получил. Цель достигнута.
— И это все? — спросил Бендикс.
«Если он упомянет про двадцать один удар ножом, — думал Бендикс, — значит, это тот человек, который нам нужен. Удар в живот мог… да, мог оказаться следствием его собственной догадки. Но если он обмолвится об этих порезах…»
— Нет, не все. Я перевернул ее и оставил свой личный знак.
— Какой именно личный знак?
Маленький человечек смущенно улыбнулся, глаза его победно блеснули за толстыми стеклами очков.
— Ну, вроде Святого Знака или Отметины Зорро, — проговорил он. — Мои инициалы. У нее на спине. Э. Т. П. Эмери. Т. Пруйн. Бендикс откинулся на спинку кресла, вздохнул и закурил новую сигарету.
— Потом я отрезал ей уши, — видно было, что мистер Пруйн очень гордился собой. — Для моей коллекции. Сейчас у меня шесть прелестных пар.
— Но, как я полагаю, с собой вы их не принесли?
— О нет, лейтенант. Я храню их дома — в коробочке, в металлической коробочке в старинном шкафу из розового дерева.
— Ах, вот как!
— Да, да, именно так. Отрезав ей уши, я отправился домой. Это было три дня назад. Устроив свои дела, я привел в порядок вещи, и собрался к вам. Я готов проследовать в камеру.
— Не будет никакой камеры, мистер Пруйн.
— Что вы имеете в виду, лейтенант? — нижняя губа Эмери Пруйна начала подрагивать. Он встал. — Я… я не понимаю.
— Я хочу сказать, что вы можете возвращаться домой. Приходите завтра утром. К восьми. К тому времени мы проверим все детали — название магазина одежды и все такое. А потом посмотрим.
— Но я… я…
— Спокойной ночи, мистер Пруйн. Бернхард проводит вас.
Через стеклянную дверь кабинета Норман Бендикс видел, как Пруйн побрел по узкому холлу.
«Странный тип, — подумал он, — в самом деле странный».
Мистер Пруйн вывел свой «форд» с полицейской стоянки и влился в вечерний поток машин.
Все так просто! Так мило, прелестно и так просто. А каков был удар в живот! Опасно, конечно, но все равно восхитительно! Он вспомнил взгляд лейтенанта, когда упомянул про удар. Пальчики оближешь!
Эмери Пруйн вел машину и улыбался.
Перевод: Вяч. АкимовУильям Линк, Ричард Левинсон
Человек в вестибюле
Ну вот, подумал Вольфсон, утро потеряно. Капитан направил его в гостиницу «Золотые ворота» разобраться с групповой жалобой постояльцев на какой-то шум или что-то в этом роде, однако после беглого выяснения обстоятельств, Вольфсон пришел к выводу, что тревога оказалась ложной — несколько коммивояжеров пропьянствовали всю ночь, а потом завалились по ошибке в чужой номер.
Он вышел из лифта и стал разглядывать публику, заходившую в Пауэл-стрит. Еще не наступил полдень, однако бар гостиницы был переполнен сотрудниками рекламных контор, располагавшихся в нескольких кварталах от гостиницы. Как он понял, все они веселились на представительские денежки. Интересно, подумалось ему, что может заставить их оторваться от своих мартини и виски с содовой? Разве что крах фондовой биржи или землетрясение.
Как бы то ни было, полагалось отчитаться о проделанной работе. Двинувшись по гудевшему от голосов гостиничному вестибюлю, он заметил человека, стоявшего у стойки администратора, на какое-то мгновение задержал на его лице свой взгляд, но затем отвел в сторону. Однако, подойдя к дверям, снова остановился и оглянулся. Человеку у стойки на вид было за пятьдесят, лицо кроткое, слегка помятое, с чуть смущенным выражением, которое встречается у людей, всю свою жизнь простоявших у классной доски или просидевших за арифмометром. Одет он был в дешевый летний костюм и потертую голубую рубашку.
Вольфсон прошел к стойке и повнимательнее пригляделся к посетителю.
— Есть что-нибудь на двенадцатом этаже? — спросил мужчина.
— Свободен номер 1205, — ответил администратор. — Прекрасный, просторный номер. — Он положил регистрационный бланк на кожаную подложку и протянул ее посетителю. — Оттуда открывается прекрасный вид на пагоды Грэнт-стрит.
Мужчина что-то пробормотал себе под нос, затем поставил подпись и направился к лифтам. Вольфсон решил не тянуть с выяснением деталей. Из заднего кармана брюк он извлек бумажник и, нагнав мужчину, легонько похлопал его по плечу.
— Полиция Сан-Франциско, — сказал он, показывая служебный значок. — Прошу извинить за беспокойство, но мне хотелось бы узнать ваше имя.
Невысокий мужчина поднял на него свои бесцветные глаза. — Миллер, — проговорил он глухим голосом школьного учителя. — Чарльз Миллер.
— Мистер Миллер, не могли бы вы чуть задержаться?
Вольфсон снова вернулся к стойке и вновь протянул удостоверение — на этот раз администратору.
— Мне бы хотелось взглянуть на регистрационный бланк вон того постояльца.
Служащий снабдил его необходимой информацией.
— Чарльз Миллер, Сан-Франциско, Ломбард стрит, дом 10337.
Вольфсон переписал адрес в блокнот и вернул бланк. После этого поспешно вернулся к посетителю, рассеянно смотревшему на гостиничные часы и лениво покручивавшему в руке брелок с ключом от номера.
— Вы живете в Сан-Франциско, мистер Миллер?
— Да, — казалось, более тихого голоса не существовало в природе.
— Зачем же вы остановились в гостинице?
Миллер пожал плечами.
— Дела.
— Какие дела?
Миллер снова посмотрел на часы — вид у него был как у школьника, который с нетерпением ждет перемены.
— Так какие же у вас дела, мистер Миллер?
— Надо кое с кем встретиться. В основном с коммерсантами.
Вольфсон посмотрел на ковер.
— Вы совсем без багажа?
— Я только на одну ночь.
Вольфсон внимательно пригляделся к его лицу. Мог ли он ошибиться? Могло ли это быть чисто внешнее сходство, столь поразительно точное? Прямо под левым глазом Миллера виднелся белесый шрам, совсем крохотный и лишь подчеркивавший его безликость. Уже через несколько часов можно было перепроверить по телетайпу информацию об этом шраме, и его обладателе в целом.
— Прошу меня извинить, но нельзя ли попросить вас предъявить документы?
После небольшой паузы мужчина похлопал себя по карманам и наконец извлек старый бумажник, протянув его полицейскому.
— Нет-нет, вы сами. Карточку социального страхования или водительское удостоверение. Что угодно.
Мужчина перебрал несколько бумажек и выбрал свое водительское удостоверение. Оно было выдано в штате Калифорния на имя Чарльза Миллера.
Пока Вольфсон изучал документ вокруг стала собираться небольшая кучка зевак.
— Прошу извинить за беспокойство, мистер Миллер, но мне хотелось бы, чтобы вы прошли со мной. Думаю, это отнимет у вас не более получаса.
Коротышка с тоской глянул в сторону лифтов.
— Но я хотел… — голос его, казалось, вот-вот растворится в окружающем гуле. — Это действительно так важно? — спросил он.
— У меня снаружи машина. Я постараюсь закончить все побыстрее.
— Ну… что ж, надеюсь, так оно и будет, — мужчина посмотрел на ключ, зажатый в бледной, чуть пухлой руке. — Что от меня потребуется?
Вольфсону даже стало немного жаль его.
— Вы ведь уже зарегистрировались, так что они сохранят за вами этот номер, — он указал рукой в сторону входной двери. — Мы вас не задержим, так что вы сможете не откладывать ни одну из ваших встреч.
