Гиллиан Флинн - Негодяи (сборник)
Под скальным выступом, в небольшом углублении, где склон холма был почти вертикальным, образуя стену в человеческий рост высотой, виднелась массивная деревянная дверь. Рудд лежал у двери, а Ганио сидел рядом, держа на коленях его голову.
– Что случилось? – спросил Пирос, склоняясь над сыном.
Внезапно один из худых распахнул деревянную дверь настежь. За ней была темнота пещеры, а запах гниения усилился десятикратно. Аларик задержал дыхание. И тут трое худых схватили Пироса, подняли вверх и швырнули внутрь. Остальные подхватили менестреля с такой силой, что он не смог даже сопротивляться, и тоже швырнули. Упав прямо на Пироса, Аларик непроизвольно выдохнул. Дверь захлопнулась, и стало темно.
В кромешной тьме Аларик прижал к себе тело каравановожатого, и в следующее мгновение они оказались на Севере. Ужасающую вонь сдуло морозным северным ветром.
Аларик отпустил Пироса и перекатился на колени, кашляя и хрипло дыша. Воздух был холодный, и после жара пустыни он сразу же начал дрожать, хотя, по меркам Севера, мороза не было вовсе. Глядеть на Пироса он боялся. Аларик на самом деле не думал и даже усилия воли не приложил, чтобы использовать свою силу. На это времени не было. Забрал он с собой тело Пироса целиком или только кусок, будто отрубленный мясником?
Услышав тихий стон, заставил себя посмотреть. Пирос приподнялся на локтях и закашлялся. Целиком, и не просто целиком. Оказалось, что он и Аларик лежат на широкой каменной плите. Аларик понял, что его сила позволила перенести не только Пироса, но и изрядный кусок каменного пола пещеры. На котором лежал обесцвеченный временем человеческий скелет со сломанными ребрами и рассыпающимися костями рук и ног. Скорее всего, подумал Аларик, он и Пирос просто упали на скелет и раздробили его. Среди костей виднелись крохотные пятна то ли плесени, то ли минеральных отложений серо-синего цвета. Такое же пятно Аларик увидел у себя на рукаве и, встав, тщательно стряхнул его другим рукавом, чтобы не прикасаться, чтобы не вдохнуть и чтобы на кожу не попало. Можно догадаться, что это такое.
Пирос сел, широко открытыми глазами глядя на жесткую северную траву, торчащую из-под каменной плиты, на которой они очутились, кусты и невысокие деревца, покрывающие холмистую землю, горы с белыми снежными шапками вдали. Нахмурился и поглядел на Аларика.
– Это земля мертвых? – спросил он.
– Нет, этого мы избежали, – ответил Аларик, покачав головой. – Это просто Север.
Каравановожатый стал на колени и подполз к краю каменной плиты. Потрогал руками холодную северную землю, воткнул в нее пальцы. А затем встал на ноги.
– Как мы сюда попали? – прошептал он. И снова поглядел на Аларика. – Ты это сделал.
Аларик не ответил ничего.
Пирос повернулся, оглядываясь по сторонам.
– Так далеко, – прошептал он, запахивая плотнее одежду, предназначенную для пустыни. А затем низко склонился перед Алариком.
– Что вам угодно, мой повелитель?
У Аларика перехватило дыхание. Такой реакции он не ожидал. Страха перед его колдовской силой – да. От которого рукой подать до ненависти. Но почтение?
– Ничего мне не нужно, друг мой Пирос, кроме твоей дружбы.
– Я обязан тебе жизнью, – сказал Пирос. – Такой долг так просто не отдашь.
Аларик мотнул головой.
– Я спасал свою. Оказалось достаточно легко взять с собой и тебя.
– Ты мог оставить меня умирать.
– Не такой я человек, – сказал Аларик.
Пирос прищурился.
– А человек ли ты? Или какой-то волшебный дух?
– Человек.
– Однако…
– Я родился с этой способностью. Стараюсь ею не пользоваться, когда другие могут увидеть. Она их пугает.
Аларик жестко поглядел на Пироса.
– Но ты не испугался.
– Я очень многое в жизни повидал, – сказал Пирос. – И никогда не видел, чтобы от страха была польза. Сможешь вернуть меня обратно? Только не в пещеру, а снаружи.
– Я могу вернуть тебя в лагерь худых людей, в деревню у пруда или в таверну твоего брата.
– А на холм над пещерой?
– И туда тоже.
– Я должен знать, кто это устроил. И должен увидеть моего сына и Ганио, если они еще живы.
– Сборщики превосходят нас числом, – сказал Аларик.
– Безусловно, но на этот раз на нашей стороне – внезапность, – ответил Пирос. Тряхнул головой. – Они не могли сделать это сами. Принц не позволил бы им убить меня, если только кто-то не хочет встать на мое место, сделав ему более щедрое предложение. Вопрос лишь… кто?
– Ты подозреваешь?..
Пирос мрачно сжал губы.
– Кто-то, кто пришел с нами к источнику порошка, чтобы дело было сделано. И убить тебя, чтобы не оставить надежного свидетеля.
– Возможностей две, – тихо сказал Аларик.
– Действительно, – сказал Пирос. – Отнеси меня обратно, менестрель. Я должен знать правду.
– На небольшом расстоянии от пещеры, – сказал Аларик. – Так, чтобы оттуда видно не было.
Пирос кивнул.
Они крепко обнялись и спустя удар сердца снова оказались в пустыне, на северном склоне гребня, по которому они шли к пещере. Край гребня был чуть выше их голов, но они сразу присели. Пирос подполз повыше и выглянул. Махнул рукой Аларику, подзывая его.
Скальный выступ, под которым был вход в пещеру, оказался в дюжине шагов наискосок от них. Там стояли трое худых людей.
– У тебя нож есть? – прошептал Пирос.
Аларик покачал головой. Нож у него был, но остался в заплечном мешке в лагере худых.
– Тогда бери этот, – сказал Пирос, доставая из рукава длинный кинжал и подавая Аларику рукояткой вперед.
– Я не убиваю людей, – прошептал менестрель.
– Нужно только напугать. Призраки с кинжалами. Как думаешь, устоят они против такого?
Аларик взял кинжал. Пирос достал из рукавов еще два. Интересно, сколько у него их всего, подумал Аларик.
– Иди за мной, – сказал каравановожатый. Вскочил на ноги, перепрыгнул через гребень и побежал вниз.
– Убийцы! Убийцы! – закричал он.
Аларик побежал следом, крепко сжимая кинжал.
Трое худых поглядели вверх и завопили – пронзительно, будто раненые псы. Сбились в кучу, будто перепуганные дети. Из-за скального выступа вышли трое других и тоже завопили.
Пирос уже подбежал к ним.
– Лежать! – заорал он. – Лежать, псы, каковы вы и есть, мордой в землю! Посыпьте главы прахом и камнем и молите меня, чтобы я не исполнил правосудие, которого вы заслужили!
Он помахивал ножами, и Аларик, остановившись в паре шагов за его спиной, стал делать так же в надежде, что это выглядит угрожающе.
Худые стояли на четвереньках, трясущимися пальцами собирая с земли пыль и посыпая себе головы, но не переставая вопить.
– Молчать! – проревел каравановожатый.
Вопли прекратились, сменившись тихим плачем и кашлем.
– Кто приказал? – спросил Пирос, пнув ближайшего из поверженных по голове. Раз, другой. Ответом было молчание. Пирос полоснул стоящего на коленях кончиком кинжала по плечу, взрезав одежду и кожу. Потекла кровь.
– Отвечай! – крикнул Пирос.
Раненый схватился за плечо и застонал.
– Твой человек, – сказал другой. – Это твой человек.
– Ганио, – сказал третий. – Сказал, если мы это сделаем, вернемся в деревню. К нашим семьям!
– Сказал, что они нас примут, – заговорил четвертый. – Что порошок пойдут собирать другие!
Пирос быстро прошел мимо стоящих на четвереньках худых мужчин, и они не попытались остановить его, лишь смотрели ему вслед. Аларик обошел их подальше, раздумывая, сколько еще их будет удерживать ужас, пока они не поймут, что он и Пирос – не духи.
Ганио стоял под скальным выступом, спиной к двери, закрывающей вход в пещеру. У него в руках тоже были два ножа с длинными изогнутыми лезвиями.
– Значит, есть другой выход, – сказал он. – А яд – ложь.
Пирос покачал головой.
– Ты нас убил.
– Я так не думаю, – сказал Ганио и пнул ногой камень в сторону Пироса. Камень ударился в мягкий сапог каравановожатого, у края халата. – Вы из плоти и крови пока что.
Пирос нахмурился.
– Где мой сын?
– Ушел, – ответил Ганио, показав острием ножа на юг. – Туда, куда всегда хотел уйти.
Пирос не сводил с него глаз.
– Он знал, что ты собираешься сделать?
– Конечно, знал. Думаешь, ему нравилось жить в тюрьме, которую ты сотворил из его жизни?
Аларик увидел, как побелели костяшки пальцев Пироса, сжимая рукоятки кинжалов.
– Я бы все равно отдал дело тебе, рано или поздно, – сказал он. – Не ему.
– Когда-нибудь, лет через двадцать, – ответил Ганио. – А до тех пор мне терпеть все это безумие. С меня хватит. Терпение мое кончилось, и уже давно.
Пирос медленно перешел к каменной стене почти вплотную.
– Значит, вот как вышло.
– Двое на одного, – сказал Ганио.
– Семеро против двоих, – ответил Пирос. – Ты сам так сделал.
