Измайлов Андрей - Русский транзит
«САЛЮТ» – второпях понатыкал я. И успел прочесть выскочивший ка экран: «САЮЛТ». А-а-а, блин, бабена мать! Перескок буквы, бич даже высококвалифицированных профи! Хрестоматийный «длинноухий зайчик» с перескоком в невинном слове «длинно… ухий»! Жеребец и кретин! Перескочил, прыг-скок! Длинно… ухий балбес! Жеребец и кретин! В данном случае Хельга, пожалуй, права. И Марси права: когда не знаешь, что делать, не делай ничего! А что я такого сделал, ну что?
– Проблемы? Могу быть полезен? – япоша-полуяпоша деликатно пытался заглянуть через мое плечо. Ага! Дорасти, маломерок! Настырный какой!
Я отключил компьютер, сунул дискету во внутренний карман пиджака. М-мда-а, пятнадцать секунд всяко миновало, а то и все двадцать. Повернулся к хозяину всем своим могучим туловом и рявкнул:
– Можешь быть только вреден! – нехорошо, разумеется, срывать злость на ни в чем не повинном человеке. Однако не сдержался, да и виновен япоша, виновен! Нечего, понимаешь, под руку болботать!
Он непроницаемо моргнул сквозь дымчатые стекла очков в дорогой оправе (а у меня не дешевле! нечего-нечего!). Мы уставились друг на друга, будто два филина – один ма-аленький, второй ба-а-альшой.
– Проблемы? – вежливо осведомился япоша-полуяпоша.
– Японский? – ткнул я большим пальцем за спину, в компьютер. – Джэп? – и дождавшись подтверждающего полукивка-полупоклона, вынес приговор – Срань!
– Срань! – согласился чистенький хозяин, обнажая клавишные зубы (улыбочка! сейчас вылетит птичка!). – Корея лучше! Я покажу! Вот – Корея!
Стыдно, Бояров, стыдно! Корейца с японцем спутать. А еще сенсей! Привык, понимаешь ли, что корейцы в Нью-Йорке гастро-экзотические лавчонки держат – и только. А ихний «Самсунг» того и гляди начнет очки вперед давать самураям.
Чистенький хозяин, вероятно, нажал какую-нибудь скрытую кнопку вызова. И тут же как из-под земли возникли двое подручных – такие же чистенькие, вежливенькие. То ли готовые помочь клиенту выбрать из всего хорошего самое лучшее, то ли… на всякий случай – сродни бояровской планиде при перельмановском «Русском Фаберже». Ну эти-то два «самсунга» не конкуренты для меня, если что. Я сам могу дать им сто очков вперед – по очкам! Было бы желание. И необходимость.
Ни желания, ни необходимости. Они-то в чем виноваты?!
– Корея – нет. Япония – нет… – невольно заковеркал языком, но не в русском ключе, а в соответствии с моими представлениями о корейском. – Америка – тоже нет. Зовьет Юнион? Есть? Раша, Раша! Комп!
Чего у них не было, того не было. Это я их поставил в тупик. Желание клиента – закон. Однако клиент пожелал немыслимое. Вроде Болгарии, объявившей в Первую Мировую войну Штатам: «Мы с вами в состоянии войны!». И американский генералитет первые четверть часа был в полной панике: откуда ждать?! где она, Болгария, и что это вообще такое?! вдруг рядышком, на Кубе?! а ну как долбанет прямой наводкой?! Правда, сориентировались через те же четверть часа, выдохнули облегченно отыскав по карте родину Иванова-Какалова.
Я не предоставил японо-корейцам для ориентировки даже минуты – досадливо цокнул, мол, что же у вас за магазинчик, если советско-российских компьютеров в продаже нет! Эх вы! Ладно! Пойду искать по свету…
А пойду я по известному мне адресу: Нью-Кеннан. Лийка.
Я уже говорил-рассказывал, что она крупно приподнялась в Америке. Надоело ей, по ее выражению, сливать мозги в унитаз – здесь она нашла им применение. Компания «Майкрософт», компьютерное программирование. В России евреев бьют «не по паспорту, а по морде» – в Америке готовы принять человека, взять в долю вне зависимости от наличия-отсутствия диплома, была бы голова. У Лийки – голова. Между прочим, основатель вышеупомянутой компании Уильям Гейтс – тоже без диплома о каком-либо высшем образовании, а цена ему нынче почти шесть миллиардов. И это за каких-то три-четыре года! Мудрено ли вознесение Ваарзагер до уровня Нью-Кеннана? Лийка явно не последний служащий в «Майкрософте». И не предпоследний. И если я ищу кого-нибудь, кто подскажет, что и как делать с дискетой, то… считай – нашел. Если не поздно уже…
Даже моих убогих знаний достаточно для усвоения аксиомы: без кода в дискету влезть невозможно. Но Лийкины знания – не убоги. Пусть не влезть, но растолковать, насколько обратимо бояровское самоуправство, – это в ее компетенции. Сдается мне, самоуправство бояровское необратимо. Набери я даже не «САЮЛТ», а «САЛЮТ», набери я мнимый код даже не латиницей, а кириллицей, – так ли все «элементарно, Ватсон»?! Стал бы мне генерал Гоша поверять «тайны Кремля» (не «привет», а «салют», запомни!) за здорово живешь? Все эти годы, Санечка, я незримо опекаю тебя, слежу: здорово ты живешь, и вот тебе для полного счастья!..
Чертовы азиаты! Когда б не они… Да ладно тебе, Бояров! При чем здесь азиаты! Понадеялся на великорусский авось – получи. Впрочем, надежда умирает последней. Ничто еще не потеряно. Или потеряно не все.
… До Нью-Кеннана запросто можно было бы добраться с Центрального вокзала, пригородным поездом. До Статфорда, там пересадка и – Нью-Кеннан. Час-полтора за все про все. Но я предпочел Центральному вокзалу Бас-Стейшн. Скорее всего, подспудно вызрело: оказаться еще раз в опасной близости с актерским домом – как там у вас, козлики?
Оказался. Автобусы отбывают чуть ли не ежеминутно, однако я побродил вокруг да около.
Отзвонил Лийке («Лий! Ты дома? Я через пару часов подъеду? Поможешь?» – Помнится, говорил, что Лийка умеет выразительно молчать. Три моих вопроса – и… ответом мне было молчанье. Но не отрицательное. Хотя и не положительное. Эдакое: что ж с тобой поделаешь, подъезжай!).
Отзвонил Марси. Пересилил в себе эту нашу мужскую черту: когда все закончу, тогда и объявлюсь (а бабоньки в истерике колотятся: но позвонить-то можно было?!). Истерика и Марси – несовместно. Да и обещал: «ОК! ЗВОНЮ!». Вот и звоню. Заодно принюхиваюсь: скучаю, буду скоро, как освобожусь, нет ли новостей от НАШИХ ОБЩИХ ДРУЗЕЙ?
Вот так новость! Именно от наших общих друзей. Вместо Марси отозвался автоответчик. И без всяких «в вашем распоряжении тридцать секунд» выдал голосом мисс Арчдейл:
– Алекс! Твоего звонка ждут по известному тебе адресу. Где бы ты ни находился, твоего звонка ждут. Это лучшее из всего, что ты можешь предпринять. Я тоже жду, Алекс! Я – ОК! Алкач…
Ни хрена себе! Известный мне адрес, о котором шла у нас речь с Марси: 26 Федарал-Плаза, Нью-Йорк 10278.
«Я тоже жду». Получается, Марси законтачила напрямую с Федеральным Бюро (Тэрри Коудли?) и «тоже ждет». Там же? Что за самодеятельность, дорогая?! Паритет паритетом, но и совесть надо иметь! Она, видите ли, – ОК! И давно?.. В этой последней фразе автоответчика был нажим, намек. Мол, Алекс, ты разберешься, о чем тебе сообщает Марси.
О чем? Жеребец и кретин. Алкач и ходок! Алкач. И ходок. Ходок. Интонация ЖЕНЫ, готовой немедленно пойти и устроить разборку стерве-оторве. А я ведь, з-зайчик длинно… ухий, проболтал ей адрес бабомужика-Галински. Вот-т… новый поворот-т-т!!! Предстала картинка: хрупкая Марси, врывающаяся к фроляйн-мисс, дабы глаза выцарапать и за волосы оттаскать. Разница весовых категорий для праведно гневных в подобных разборках не имеет никакого значения. Однако… тут могла получиться иная разборка – у крупногабаритной стервы-оторвы напрочь отсутствует комплекс вины (перед Марси – всяко!), руки развязаны (и какие руки! объем бицепса – тридцать шесть сантиметров!), плюс к тому – бойцы невидимого фронта в той же квартирке, более схожей с тренажерным зальчиком!
Я вообразил Марси, распятую на тренажере, и чуть не кинулся, сметая все и всех, к злополучному дому. Целая армия консьержей не удержала бы… Бы! Ибо… Где твое мыслящее полушарие, Бояров?! Гони эмоции, Бояров! Сказано тебе, Бояров: «Алекс! Я – ОК! Алкач…». А интонационный нажим тебе, Бояров, и намекает: сообщение записано на автоответчик не ДО посещения дома в Театр-Дистрикт, но ПОСЛЕ. А может, и не было никакого посещения, лишь передача информации о местонахождении фроляйн-мисс Галински некоему Тэрри Коудли. По старой дружбе.
«Вы понимаете намек? – Да, когда знаю, что это намек!
– Так вот, обратите внимание, намек! – Как это понимать?
– Как намек…».
Я поостыл. Но тем не менее потратил некоторое время ка вылавливание крупиц – актерский дом, помимо всех прилегающих комфортабельных прелестей, имеет и эдакое «парижское» кафе, столики-стулики на свежем воздухе. Я сел.
Кофе! (Лучше бы «Джи энд Би», но кофе с рогаликом как- то больше соответствует местным завсегдатаям – большей частью обитателям все того же дома, светски раскланявающимся друг с другом). Да и смаковать по-американски «Джи энд Би» так и не научился. И не научусь. На кой?! Хлопнул стакан – и пошел! Одно слово – алкач. А мне требовалось чуток посидеть – ловись крупица большая и маленькая. Вот что я уловил из разговоров: «Скандал!.. А кто?! Кто там был?! Надо требовать у них отчета! У вас приличный дом!».
