Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Уайт Лорет Энн

Трава на крутом, обрывистом берегу заскользила под ногами, когда он начал спускаться к воде. Взревев сиреной, под мостом прошла груженная металлоломом баржа, вспенивая воду и распуская за собой довольно энергичные волночки. Под их напором мостки заколыхались, а бревна в «кармане» начали перекатываться и стукаться друг о друга. Вода выплеснулась на берег.

– Ну, так-перетак! – рявкнул беловолосый, жестикулируя в направлении баржи. – Может кто-нибудь отправить патрульный катер на середину канала, чтобы придержать чертовы суда? Мы ее почти подцепили, а теперь она снова ушла на глубину!

Повернув голову, он впился взглядом в Мэддокса, пробиравшегося по мосткам. Дождавшись, когда он подойдет, беловолосый спросил:

– Значит, ты и есть новичок из лошадников?

– Из каких лошадников? – с притворным недоумением переспросил Мэддокс.

– Ну из конной полиции, у вас же на машинах такой синий логотип с лошадью?

– Ясно. Я – сержант Джеймс Мэддокс. – Мэддокс протянул руку. – Вы, должно быть, Харви Лео?

Собеседник, оказавшийся постарше Мэддокса, секунду оценивающе смотрел на него прозрачными голубыми глазами, потом медленно принял рукопожатие.

– Единственный и неповторимый, – ответил он.

Рука Лео оказалась холодной и шершавой. Железное рукопожатие и такое же жесткое, угловатое лицо.

– Это Чарли Альфонс, городской коронер, – показал Лео на высокую тощую фигуру. – А это патологоанатом Барб О’Хейган. Мы ее специально вызвали на эту утопленницу.

У Альфонса была маленькая голова с большим носом. О’Хейган на вид было хорошо за шестьдесят, фигурой она напоминала бочонок, а из-под бейсболки торчали короткие, с сильной проседью волосы. Но Мэддоксу понравились сметливые карие глаза. Он пожал руку каждому из экспертов.

– Что у нас тут? – спросил он, повернувшись к спасательным катерам, которые медленно двинулись в обход мостков к «карману» у берега, где на волнах, поднятых баржей, качались бревна.

– Наша красавица всплыла с той стороны причала. Едва зацепили баграми, как прошел буксир, и тело затянуло на глубину. Пришлось вызывать водолаза. Теперь эта баржа вытолкнула ее аж сюда, к берегу. Вот сейчас затянет под бревна, а уже прилив начался, черт бы все побрал…

Это Мэддокс и сам видел по поднявшемуся волнению в канале.

– Вы уверены, что это женщина?

– Не совсем – тело плавает лицом вниз, но волосы длинные, черные, так что, скорее всего, женщина, – отозвался Лео, глядя, как напарник ныряльщика медленно травит трос в серо-стальную воду между сталкивающимися бревнами. – Черт, под сплавной лес нырять хуже, чем под лед… Обязательно нужен второй, чтобы страховал из катера, не то, чего доброго, водолаза раздавит бревнами…

– На дне тоже небось на метр всякой дряни, – поддержал Альфонс, у которого зазвонил телефон. – Извините. – Он ушел под мост, немного защищавший от мокрого снега, и после короткого разговора крикнул: – Барб! На Малахат серьезная авария из-за мокрой дороги, там, где участок в гору… Есть погибшие, мне срочно нужно туда. Одна здесь справишься?

– Справлюсь, поезжай, – ответила толстуха.

Мэддокс опустился на четвереньки и заглянул под пристань. Опоры, покрытые какой-то подозрительной слизью, были облеплены устрицами и мидиями. Раковины с острыми краями…

– А говорили, в канале чисто, хоть плавай, – сказала О’Хейган, наблюдая за ним.

– Ага, сейчас, – хмыкнул Лео. – Городские стоки как сливали в море без очистки, так и сливают. Кто поручится, что течение и прилив не гонят все это добро обратно к берегу, как нашу утопленницу?

Мэддокс поднялся на ноги и перешел к другому краю мостков. Сзади раскинулся город, слева тянулись яхтенные причалы и терминал для гидропланов, мост и каяк-клуб оказались справа. На противоположном берегу залива в густом тумане угадывались очертания жилых кварталов.

– Значит, ты не только без очереди пролез в убойный, но, как я слышал, и это расследование Базьяк хочет именно тебе поручить? – сказал Лео, подходя и становясь рядом.

– Вот не знал, что к вам очередь, – парировал Мэддокс, оглядывая одностворчатый мост и задерживая взгляд на массивном противовесе.

– Минимум шесть парней в управлении из кожи вон лезут, чтобы попасть в убойный, причем все местные, знающие город как свои пять волосатых пальцев. Плюс девка-детектив из сексуальных преступлений долбится в нашу дверь целую вечность.

Мало же они знают…

Для Мэддокса это отнюдь не прорыв в карьере и даже не перевод на аналогичную должность. По всей логике, ему полагалось повышение – руководил бы сейчас, сидя за столом: на материке он был таким же Базьяком, но Мэддокс перевелся, чтобы быть поближе к Джинни и передохнуть от романчика своей жены и начатого бракоразводного процесса. Его инстинктивно тянуло с головой уйти в тяжелую, физически и морально, работу. Может, это защитная реакция или даже склонность к саморазрушению, но иначе Мэддокс не мог.

В разговор вмешалась Барб О’Хейган:

– А так, можно подумать, у нее был шанс, при засилье-то ваших дуболомов, которые только и умеют просиживать зады в кабинетах, точить карандаши, страдать фигней и опиваться дешевым кофе!

Лео фыркнул и повернул голову к дебелой патологоанатомше:

– Смотрите, кто заговорил – старая грымза из морга! На пенсию-то не пора, а, Барб?

– А кто будет раскрывать для вас преступления, детектив? Попади Паллорино в убойный, она живо дала бы вам прочухаться!

– Да сейчас! Эта девка – индивидуалистка, мизантропка и мужененавистница, поэтому вы с ней и нашли общий язык!

– Ого, какие умные слова, Лео! В словаре вычитал?

Слушая пикировку, Мэддокс невольно подумал, что здесь не соскучишься. Вот только в хорошем смысле или в плохом… Он пошел к мосту, глядя вверх. На западном берегу высота метров девять, а с учетом огромного бетонного противовеса – больше двадцати.

– Кто сообщил о теле в воде?

– Бездомный, который живет под мостом, – отозвался Лео. – Увидел труп, осерчал и побежал ругаться с мостовым оператором вон в ту будку… По каналу, если надо, пропускают большие суда, мост разводят и пропускают… Короче, мы сняли показания и с оператора, и с бездомного психа, он сейчас у нас в «бобике» сидит.

– Как считаешь, самоубийца?

– Ни хрена подобного. Обмотана пленкой, как колбаса в оболочке, – погоди, скоро сам увидишь.

С полицейского катера раздался оглушительный свист:

– Эй! Зацепил! Тащит!

На берегу все обернулись в ту сторону: катер с ныряльщиками осторожно лавировал между бревнами, и напарник водолаза сосредоточенно вел трос. Над водой висел мягкий влажный туман – с неба валил снег пополам с дождем. В эту минуту под мостом, пыхтя, прошло новое судно, отчего под пристанью снова все заплескалось и забулькало. Бревна начали перекатываться, гулко сталкиваясь.

– Да что за дебилы! – заорал Лео. – Чем там занята береговая полиция, на хрен? Не в состоянии корабли придержать? Они ж нам водолаза угробят, так-перетак!

Бревна немного разошлись, и из гладкой, ртутно переливающейся серой воды появилась голова водолаза в эластичном капюшоне с блестящими круглыми окулярами. Рядом с ним показался большой сверток пленки, который ныряльщик повел к мосткам. Мэддокс, О’Хейган и Лео молча стояли у края. Утопленница лежала в воде лицом вниз, покачиваясь на волнах, и длинные волосы с запутавшимися водорослями извивались вокруг головы, как щупальца. Когда водолаз подвел тело ближе, все увидели две параллельные глубокие борозды на затылке жертвы, будто череп раскроили топором. Ниже шеи утопленница была завернута в плотную полиэтиленовую пленку вроде тепличной, мутную от воды и перемотанную сверху веревкой. От шеи тянулся оборванный конец – в воде было видно, что он очень длинный, несколько метров.

– Да, вы правы – упаковали, как колбасу, – тихо сказал Мэддокс, со щелчком надевая латексные перчатки. Он присел на корточки на краю мостков, когда водолаз подтащил тело. О’Хейган, тоже надевая перчатки, присела на корточки рядом. Лео стоял чуть в стороне и наблюдал, глубоко сунув руки в карманы. По спине Мэддокса невольно пробежал мороз, когда он вгляделся в утопленницу.