Ли Чайлд - Без следа (сокращ.)
— Подождите! — воскликнул я. — А вдруг это припадок? Надо проверить, нет ли у него с собой карточки.
— Припадок?
— Ну, приступ или как там его.
Женщина протянула руки и похлопала парня по карманам куртки снаружи. Ничего. Она отвернула полы и проверила внутри. Внутренние карманы тоже оказались пустыми.
— Посмотрите в брюках, — сказал я. — Быстрее.
Женщина недоуменно посмотрела на меня. На помощь ей пришел местный служащий: он опустился на колени и сунул пальцы в карманы брюк парня. Ничего.
— Лучше вызвать «скорую», — сказал я. — Моего телефона там нигде не видать?
Женщина огляделась по сторонам и подняла с пола «раскладушку». Крышка чуть сдвинулась, включилась подсветка экрана. На нем красовалось мое фото. Женщина посмотрела на экран. Я знаю, люди любят хранить фотографии в своих мобильных. Их супруги, собаки, кошки, дети. Возможно, женщина решила, что я из тех самовлюбленных нарциссов, что обожают собственные портреты. Но телефон все же отдала. К этому времени служащий уже набирал номер «скорой». Поэтому я сказал:
— Я пойду за полицией.
Пробравшись сквозь массу сердобольных зевак, я вновь втиснулся в людской поток и продрейфовал с ним до дверей, на тротуар и дальше на улицу.
Теперь я больше не был «тем самым человеком». Единственным в мире, у кого нет мобильного телефона. Остановившись в знойной тени в трех кварталах от вокзала, на Седьмой авеню, я оглядел свой трофей. Перво-наперво я проверил список набранных номеров. Список был пуст. Я проверил входящие: их оказалось всего три, все в течение последних трех часов и все с одного и того же номера. Скорее всего, наблюдателю было велено регулярно удалять информацию, но тому стало лень. Звонки определенно шли от какого-то диспетчера. А может, и от самого босса.
Номер начинался на 212. Стационарный телефон, в районе Манхэттена.
А стационарные телефоны, как известно, стоят в стационарных местах.
Я нажал зеленую кнопку, на экране высветились цифры номера. Я нажал еще раз, и пошел набор. В трубке зазвучал сигнал вызова. И почти сразу — женский голос:
— «Времена года». Чем могу вам помочь?
— Это отель? — спросил я.
— Да. С кем вас соединить?
— Простите, — сказал я. — Я, похоже, ошибся номером.
И нажал на красную кнопку.
Отель «Времена года». В нем я не был ни разу. Не по моим деньгам. Здание располагалось на 57-й, между Мэдисон и Парк-авеню. Как раз в том самом квадрате из шестидесяти восьми кварталов. В двух шагах для того, кто вышел из поезда метро 6-го маршрута на 59-й улице.
Мгновение я раздумывал, а затем огляделся, развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал к 14-му участку.
Я допускал, что Терезы Ли не окажется на месте. И что мне придется ждать ее, сидя в вестибюле, я тоже предполагал. Но вот чего я никак не мог предвидеть, так это что там уже сидит Джейкоб Марк. Он посмотрел на меня безо всякого удивления и сообщил:
— Питер не явился на тренировку.
Джейк говорил минут пять без остановки. Он рассказал, что тренеры прождали четыре часа, после чего позвонили отцу Питера, который тут же перезвонил Джейку. Для старшекурсника, спортивной звезды университета, да еще на полной стипендии, пропустить тренировку было чем-то невероятным. Плюс Питер собирался в НФЛ, Национальную футбольную лигу, а для игрока-профи репутация — наипервейшее дело. И пропустить тренировку — это все равно что свернуть шею курице, несущей золотые яйца.
Я слушал его вполуха. Прошло почти двое суток с тех пор, как Сьюзан Марк не уложилась в поставленный кем-то срок. Странно, что тело Питера до сих пор никто не нашел.
Но тут появилась Тереза Ли с последними новостями.
Правда, сначала ей пришлось заниматься Джейкобом Марком. Она отвела нас в кабинет на третьем этаже и, выслушав его рассказ, спросила:
— Официально о пропаже Питера кто-нибудь заявлял?
— Именно это я и собираюсь сделать прямо сейчас, — ответил Джейк.
— Не получится, — возразила Ли. — Он пропал в Лос-Анджелесе, не в Нью-Йорке.
— В охране университета таких заявлений не принимают. А в Управлении полиции Лос-Анджелеса никто не воспримет меня всерьез.
— Неудивительно. Питеру двадцать два года. Он далеко уже не ребенок.
— Но он пропал пять дней назад!
— Срок не имеет значения. Он не живет дома. Да и кто сказал, что он пропал? Наверняка это не первый раз, когда ваш племянник отсутствует подолгу, не ставя в известность родных.
— Он пропустил тренировку. Такого еще не бывало.
— Все когда-нибудь бывает впервые.
— Здесь особый случай. Сьюзан угрожали.
— Угрожали? Кто?
Джек взглянул на меня:
— Расскажи ей, Ричер.
— Что-то, связанное с ее работой, — сказал я. — На нее давили. Шантаж сыном — вполне логичный рычаг.
— Хорошо. — Ли огляделась в поисках своего напарника. — Ступайте и опишите все как можно подробнее. Все, что вам известно. Догерти вас проводит.
Джейк благодарно кивнул и направился к Догерти. Я дождался, пока эти двое уйдут.
— Вы что, возобновляете дело? — спросил я.
— Нет. Дело остается закрытым. Причин для беспокойства нет. Но парень — наш коллега, и мы должны проявить любезность. К тому же я не хочу, чтобы он мешал нам, по крайней мере в ближайший час.
— Вы сказали, что причин для беспокойства нет. Почему?
Ли посмотрела на меня:
— Мы узнали, зачем Сьюзан Марк приехала в город.
— Как?
— У нас есть официальное заявление. Похоже, Сьюзан помогала кое-кому с расследованием, и, когда она не вышла на связь, этот человек обратился к нам, чтобы заявить о ее пропаже.
— Что за расследование?
— Меня здесь не было. Ребята из дневной смены сказали, что все выглядело вполне убедительно.
— И Джейкоб Марк не должен об этом знать? Почему?
— Сначала нужно прояснить кое-какие детали. А делать это лучше без него. Он родственник, то есть лицо заинтересованное.
— А что за человек, который принес заявление?
— Иностранное гражданство, в Нью-Йорке проездом, цель — провести расследование с помощью Сьюзан Марк.
— Постойте, — перебил ее я. — В Нью-Йорке проездом? То есть живет в отеле?
— Да, — ответила Ли.
— Отель «Времена года»?
— Да.
— Как его зовут?
— Не его, а ее, — поправила Ли. — Это женщина. Ее зовут Лиля Хоц.
Было уже довольно поздно, но Тереза Ли все равно позвонила, и Лиля Хоц согласилась встретиться с нами во «Временах года». В отель мы подъехали на служебной машине Ли. Гостиничный вестибюль был сплошь бледный песчаник, медь и золотистый мрамор. Ли показала свой значок, и администратор тут же позвонил в номер.
Номер Лили Хоц оказался люксом. Тереза Ли постучала. Правая половина двери открылась, и на пороге возникла женщина. Ей легко можно было дать шестьдесят: маленького роста, полная, грузная. Волосы — даже не седые, а совсем белые — подстрижены просто и грубо. Черные глаза полуприкрыты веками. Лицо женщины было словно вырублено из одного куска — мясистое, холодное, неподвижное. Ничего не выражающий взгляд. Одета она была в какой-то жуткий коричневый домашний халат.
— Госпожа Хоц? — спросила Ли.
Женщина лишь пригнула голову и беспомощно развела руками.
— Она не говорит по-английски, — догадался я.
— Днем еще говорила, — ответила Ли.
Свет за спиной женщины на миг потускнел, и из-за ее плеча возникла вторая фигура. Еще одна женщина. Вернее, девушка. Лет двадцати пяти. И невероятно красивая. Редкой, экзотической красотой. Она улыбнулась, как бы стесняясь.
— Это я говорила с вами по-английски. Я Лиля Хоц. А это моя мама.
Она что-то быстро зашептала на ухо пожилой женщине на иностранном языке. Явно восточноевропейском. Лицо старухи просияло, губы расплылись в улыбке. Мы представились. Лиля Хоц говорила за свою мать. Она сказала, что ее имя Светлана Хоц. Мы обменялись рукопожатиями. Лиля Хоц выглядела сногсшибательно. Высокая, но в меру, тонкая, но не слишком. Кожа у нее была почти шоколадной — идеальный пляжный загар, волосы длинные и темные. Глаза огромные и такой ярчайшей голубизны, какой я никогда раньше не встречал. Двигалась она с какой-то бережливой гибкостью. Простое черное платье для коктейлей стоило, вероятно, дороже автомобиля.
Девушка провела нас в номер, ее мать вошла следом. Люкс представлял собой гостиную в центре и две спальни по бокам. Гостиная включала обеденный стол, на котором присутствовали следы ужина — явно из ресторана гостиницы. В углу стояли пакеты с покупками. Два из «Бергдорф Гудман» и два из «Тиффани». Тереза Ли положила на стол значок, и Лиля Хоц тут же прошла к серванту и вернулась с двумя паспортами. Похоже, она считала, что все официальные визитеры в Нью-Йорке начинают с проверки документов. Ли перелистала страницы.
