Макс Коллинз - Дорога в рай
Майкл выдвинул белый стул из-за маленького белого стола, спрятанного между белой дверью в ванную и шкафом, украшенным билетами на концерты, которые они посетили во время поездок в Голливуд, и сел возле дочери.
– Нет домашнего задания? – спросил он, сложив руки.
Анна перевернула страницу журнала, не глядя на него.
– Уже сделала.
– Я думал, ты работаешь над сценарием.
Ей дали роль Марии в «Звуках музыки».
– Уже выучила, – сказала она, снова переворачивая страницу.
– Это мне кажется?
Глаза Анны по-прежнему смотрели вниз.
– Что кажется?
– Твое холодное ко мне отношение.
Она пожала плечами.
– Я хочу, чтобы ты знала: я очень благодарен тебе за то, что ты сделала для матери… за поддержку. Ты всегда много значила для нее, но теперь…
Анна удостоила его долгим холодным взглядом.
– Не изображай из себя Варда Кливера, ладно, пап?
– Ты предпочитаешь Арчи Банкера?
Анна почти улыбнулась, но спохватилась и посмотрела вниз, на фотографию Джейн Фонда на митинге в защиту мира.
– Я предпочитаю уединение.
Он наклонился, прижав руки к груди.
– В чем дело, Анни?
Она стрельнула в него глазами.
– Пожалуйста, не называй меня так. Это детское имя. Я не ребенок.
– Анна, в чем я провинился?
Она снова осуждающе взглянула на него. Внезапно Майк заметил, что в глазах дочери стояли слезы.
– А ты не знаешь?
– Нет, дорогая. Не знаю.
Ее губы скривились.
– Тысделал это. Ты поощрил его.
Теперь он понял.
– Ты винишь меня, – сказал он, – из-за Майка.
– Он боготворил тебя. Тебе стоило только сказать: не едь. Сказать, что ты бы предпочел, чтобы он поехал в Канаду, а не во Вьетнам. Но он хотел что-то доказать тебе, пойти по твоим стопам. Доблестный герой.
– Я никогда не поощрял его. Я просил его не делать этого.
Ноздри Анны раздувались.
– Не мели чепухи! Ты сказал, что гордишься им за это… – она презрительно пожала плечами. – Теперь ты доволен?
Майкл пересел со стула на край кровати.
– Дорогая, это было его решение.
Ее глаза вспыхнули.
– Ты одобряешь эту войну?
– Нет.
– Правильно. Ты и мама всегда были против нее. И все, что мама говорила, оказалось правдой – вспомни эти чертовы документы Пентагона!
– Пожалуйста, не надо.
– Что, мои слова оскорбляют твой слух? – Она наклонилась к нему, насмешливо улыбаясь. – Я курю марихуану? Я вонючая хиппи? Дитя цветов, которое спит со всеми мальчиками в школе?
– Не надо…
– У меня есть друзья, которые нюхают марихуану, папа! А я такая хорошая, такая милая, я такая правильная маленькая дрянь… Я даже играю чертову Марию в «Звуках музыки»!
Потом гнев Анны превратился во что-то другое, ее подбородок задрожал, и она расплакалась.
Она беспомощно протянула руки к отцу, и он обнял ее и погладил, как ребенка, которым она для него и была.
Она плакала целую минуту.
Потом отстранилась, всхлипывая, и отец дал ей салфетку из коробки на тумбочке, и Анна взяла ее со словами:
– О папа, Майк когда-нибудь вернется?
Он не смог соврать ей.
– Я не знаю… я не знаю, дорогая. Поэтому ты должна быть сильной. Ради мамы.
Анна кивнула, высморкалась, взяла еще одну салфетку и вытерла лицо.
– Прости, папа. Прости.
– Я понимаю. Правда.
– Наверно мне… мне надо было сорваться на ком-то.
Он улыбнулся, пожал плечами.
– А я попал под горячую руку.
Она тоже улыбнулась, но улыбка быстро исчезла – вернулся гнев.
– Это нечестно. Война закончилась – закончилась, черт возьми!
Он покачал головой.
– Для нас она никогда не закончится. Особенно для мамы. Поэтому будь рядом с ней. В следующем году… когда ты уедешь в колледж… тебе нужно будет приезжать домой чаще, чем тебе хотелось бы.
– Если Майк… если он никогда не вернется, если его… если его убили – мы об этом узнаем?
– Может быть.
– Но… может, и нет? Мы можем оставаться в неведении всегда?
– Я хотел бы знать ответ на этот вопрос, Анни… извини, Анна.
Она бросилась к нему и сжала в объятиях. Крепко-крепко.
– Называй меня как хочешь, папа. Называй меня как хочешь.
Когда он выходил из комнаты, Анна вполголоса читала сценарий «Звуков музыки», а Кэрол Кинг тихо пела «Тебе нужен друг». В мире отца и дочери все снова было в порядке… насколько это было возможно без Майка.
Был понедельник, когда Майкл снова отправился в «Каль Нева» – он практически не выходил из дома после визита сержанта. Майкл сидел за столом, глядя в окно на зеленые сосны, блестящее озеро и ярко-синее небо, которые совсем не изменились, несмотря на то что мир семьи Сатариано перевернулся вверх тормашками.
Вчера было первое мая, а это значило, что казино скоро снова откроется. Почти весь персонал уже был здесь, не только уборщики, но и повара, и бармены, и… в общем, все. Слух о Майке уже разошелся, и один за другим работники останавливались, чтобы вежливо поговорить с боссом. Многие из них знали Майка, и Майкл был благодарен им за их сочувствие, хотя оно и причиняло боль.
Единственным разочарованием было недавнее увольнение Бобби Дарина, у которого возникли проблемы со здоровьем, кажется; но Кили Смит была готова занять место певца в Звездном зале Синатры, а у нее был большой опыт работы в «Каль Нева».
Красавица Смит даже встречалась с Сэмом Гьянканой, после развода с Луисом Прима, но она· никогда не была продажной девкой, как Филис Макгуайр. Воспоминание о Гьянкане встревожило Майкла, но столкновение с «маленьким человеком» произошло за несколько минут до того, как его вызвали домой из-за сообщения о том, что Майк пропал без вести.
Майкл не забыл и не проигнорировал ситуацию с Гьянканой – он даже принял некоторые меры безопасности здесь и дома, вплоть до того, что забрал два пистолета, принадлежавших сыну и дочери, из стрелкового клуба и принес оружие домой.
Не то чтобы Майкл на самом деле ожидал мести Гьянканы: у Сэма не было власти, раз он пытался ее вернуть, и любая открытая попытка наехать на Майкла, – который подчинялся только лично Тони Аккардо, теперь, когда Пола Рикка не было, – могла иметь серьезные последствия для человека, которого все называли Муни.
Но сейчас, в рабочей обстановке, вдали от недавней трагедий, Майкл подумал: не был ли он слишком самонадеян, не связавшись с Аккардо. Когда-то он работал на так называемого «Большого Тунца», и, хотя личные встречи между ними за последние несколько десятилетий случались не часто, Майкл чувствовал, что некоторое взаимное уважение между ними все же сохранилось.
Если Гьянкана планирует убийство Бешеного Сэма, Аккардо, вероятно, узнает об этом. Но сейчас Майкл был так далек от Синдиката, что просто не знал, к кому обратиться, – он был связан в основном с людьми Рикка, которые уже умерли. Аккардо сейчас почти все время жил в своем шикарном имении в Палм-Спрингс…
И теперешнего босса Чикаго, Аюппа, Майкл едва знал. Но были ли какие-то причины думать, что Гьянкана затевал что-то, кроме попытки успокоить этого сумасшедшего придурка Ди Стефано, пока тот ни о чем не проболтался федералам?
Вот о чем раздумывал Майкл, когда услышал скрежет камня о камень.
Он взглянул направо, на камин, и. увидел, что левая опора сдвинулась с места – всего чуть-чуть, как будто кто-то испытывал ее на прочность…
Он мгновенно выскочил из-за стола, бесшумно ступая в ботинках на каучуковой подошве, подошел к камину и снял со штырей над каминной полкой винтовку, висевшую над грамотой генерала Уэнрайта.
Прижавшись спиной к камину, Майкл стоял, вытянувшись как солдат на «патриотической» почтовой марке…
Вдруг опора отодвинулась, тихо, таинственно взвизгнув, и крупный седовласый мужчина с черными усами, в черном плаще выскочил как черт из табакерки и направил автоматический пистолет двадцать второго калибра с серебристым глушителем на пустой стол.
Когда «гость» ворвался в комнату, Майкл сделал стремительный выпад и, как будто его оружие было оснащено штыком, ткнул дуло винтовки в живот посетителя.
Потенциальный убийца, несмотря на удивление, ухитрился направить пистолет на Майкла, который нажал на курок винтовки: в качестве одной из мер безопасности, которые он принял после визита Гьянканы, он ее зарядил.
Ткань и плоть сыграли роль самодельного глушителя, когда пуля вошла в живот, и звук выстрела прозвучал не громче, чем стук упавшего на пол пистолета, который так и не выстрелил.
