Джек Хиггинс - В аду места нет
Энни открыла парадную дверь и через холл прошла в просторную уютную гостиную. Она включила большой электрический камин и повернулась к Брейди с улыбкой.
— Сначала я соберу свои вещи, а потом приготовлю кофе. Вы тут располагайтесь пока, покурите. У вас такой вид, будто вы можете проспать, по меньшей мере, сутки.
Когда она вышла, Брейди закурил, уселся перед камином и попытался расслабиться. Но тут же понял, что из этого ничего не выйдет. Дождь неумолчно барабанил по стеклу, точно пытаясь войти; он внезапно ощутил какую-то сосущую пустоту внутри — нервное перенапряжение давало себя знать. Пока что он в тепле и в безопасности, но, стоит ему выйти за дверь — и он преступник, беглец, за которым все гонятся.
Брейди вздрогнул и неожиданно почувствовал страх. Он встал и заметил у стены старое пианино. Он открыл его и взял несколько аккордов. Клавиши пожелтели от времени, но инструмент был настроен. Брейди сел и заиграл старые, полузабытые мелодии. Томительные и смутные — отзвук лета, которое ушло и оставило только воспоминания.
Он незаметно переходил от мелодии к мелодии, целиком сосредоточившись на игре, и страх покинул его; через некоторое время он поднял глаза и увидел, что Энни Даннинг стоит рядом с ним.
— Вы очень хорошо играете, мистер Брейди, — сказала она.
— Одно из моих немногих достоинств. Он улыбнулся. — Меня зовут Мэтт.
Девушка тоже улыбнулась, и уголки ее глаз чуть прищурились.
— Сейчас сварю кофе… Мэтт. А вы пока можете переодеться в свою униформу. Я оставила ее для вас на кровати. Первая дверь наверху, направо.
Комната оказалась такой же старомодной, как и остальная часть дома, с громадной кроватью с металлическими спинками и громоздкой викторианской мебелью. Два чемодана стояли на полу у дверей, еще один лежал на кровати рядом с униформой, открытый и пустой. Девушка, видимо, переложила свои вещи, чтобы высвободить место для его твидового костюма и пальто.
Он быстро переоделся и, стоя перед высоким зеркалом в платяном шкафу, внимательно оглядел себя. Из зеркала на него смотрел незнакомец. Сама форма была ему маловата и немного жала под мышками, зато фуражка, напротив, съезжала на глаза, и козырек прикрывал лицо. Брейди аккуратно свернул свой костюм и пальто, уложил их в пустой чемодан и отнес его вниз вместе с другими.
Энни была еще на кухне: он вошел и остановился в дверях, прислонившись к косяку. Она вскоре обернулась, потянувшись за чем-то, и увидела его. Она ахнула от неожиданности и слегка отступила назад, потом рассмеялась.
— Но это же замечательно, Мэтт! Вас просто не узнать.
Он сдвинул фуражку на затылок и усмехнулся.
— Прекрасно. У меня прямо гора с плеч свалилась. Когда мы должны выходить?
Энни внесла нагруженный поднос в гостиную, и он вошел вслед за ней.
— Поезд отходит в самом начале первого. Мы можем занять свое место в любое время, начиная с одиннадцати. Думаю, нам лучше это сделать как можно позже, поближе к двенадцати.
Брейди кивнул, соглашаясь. Девушка протянула ему чашку кофе.
— Это вполне разумно. Сколько времени нам нужно, чтобы дойти до вокзала?
Она пожала плечами.
— Минут десять. Немного больше, если мы пойдем боковыми улочками. Мы пройдем мимо большого отеля; вокзал как раз напротив, на той стороне площади.
— Звучит неплохо, — заметил он. — Если кто-нибудь увидит, как мы идем через площадь, то решит, что я несу ваш багаж из гостиницы.
Она кивнула.
— Я так и подумала.
Они выпили еще по чашке кофе, и Энни унесла поднос на кухню. Брейди закурил еще одну сигарету, откинулся в кресле и попытался расслабиться.
Минут через десять она вернулась, уже в плаще и темном беретике. Он встал и улыбнулся.
— Пора?
Она кивнула.
— Ну как вы?
— Просто себя не чувствую, — сказал он. — Но ничего, как-нибудь продержусь.
Они вышли через заднюю дверь, прошли через маленький темный двор и очутились в узком проулке. Дождь слегка поутих; девушка уверенно шла по улицам, похоже, она здесь прекрасно ориентировалась.
Им никто не попался навстречу. Прошло чуть более четверти часа с тех пор, как они вышли из дома, когда они свернули на узкую улицу, выходившую на центральную площадь.
Брейди нелегко было нести три чемодана. Он остановился у черного входа в отель, чтобы перехватить их поудобнее, потом пошел по мощенной булыжником площади вслед за Энни.
Она шла впереди, спокойно, неторопливо, невозмутимая, уверенная в себе. У главного входа в здание вокзала стояли три полицейские машины. Энни скользнула по ним взглядом и уверенно поднялась по ступенькам в зал ожидания.
Здесь было холодно и уныло, все киоски уже были закрыты на ночь, но привокзальный ресторан еще работал, и в громадном, с полукруглыми сводами зале было на удивление много народу.
Двое полицейских в форме стояли у турникета, внимательно разглядывая каждого, кто проходил мимо них. Энни держала билет наготове.
Какую-нибудь долю секунды контролер проверял его, затем она прошла — и Брейди с чемоданами за ней по пятам.
Поезд уже стоял у перрона, и струйка пара поднималась между колесами паровоза. Спальные вагоны были в конце: ладони Брейди стали влажными от пота, во рту пересохло.
Молодой полицейский, стоявший у входа в вагон, устал. Его рот раздирала зевота, и он прикрыл его рукой, пока Энни проходила мимо него.
Она протянула билет контролеру, стоявшему в ожидании в своей крохотной кабинке, и он быстро пробил его щипчиками.
— Первое купе в следующем вагоне, мисс Даннинг. Номер двенадцать. Не хотите ли чаю утром?
Энни покачала головой:
— Я позавтракаю позже, где-нибудь в городе.
Он вернул ей билет и улыбнулся.
— Мы прибываем на «Кингз-Кросс» в семь часов, но вы можете оставаться в поезде до восьми.
К нему уже подходил другой пассажир, и Энни прошла по коридору, Брейди за ней. Они перешли в соседний вагон. Там было тихо и пусто; Энни быстро открыла дверь купе и вошла.
Брейди опустил чемоданы, снял свою фуражку и прислонился к двери. Лоб его был мокрый от пота, и он тихонько присвистнул.
— Не хотелось бы мне пройти через все это еще раз.
Глаза ее блестели от возбуждения; она ласково обвила его шею руками.
— Я же вам говорила, что это сработает!
Он на мгновение привлек ее к себе, ощущая тепло ее тела — юного, гибкого, полного жизни; через мгновение она осторожно высвободилась.
— Давайте-ка лучше решим, что нам делать дальше, — сказала она как ни в чем но бывало, снимая плащ.
Купе было узкое и тесное, с единственным диванчиком у стены и умывальником в углу у окна. Брейди присел на край дивана и закурил.
— А что я стану делать, если кто-нибудь постучится в дверь?
Энни оглядела купе и улыбнулась.
— Полезете под диван, наверное. Похоже, вам не из чего особенно выбирать.
— А что будет, когда мы приедем в Кингз-Кросс?
Девушка пожала плечами.
— Как только пройдем через турникет, сразу же спустимся в метро. У меня есть квартирка в Кенсингтоне. Мы доберемся туда минут за двадцать. Обычно я живу там с подругой, но на этой неделе она выступает в Глазго.
— А как насчет моей униформы?
— Ну, это просто, — сказала она. — Когда мы будем проходить через контроль, я возьму свое пальто на руку, а под ним будет спрятано ваше. Вы сможете накинуть его, как только мы спустимся в метро. По утрам в это время там всегда толчея. Там можно хоть на голове стоять — никто и не заметит.
Брейди усмехнулся.
— Вы уже все продумали, как я погляжу?
— Надо же кому-нибудь об этом подумать.
Говоря это, она расстегнула молнию на платье и стянула его через голову. Стоя в одной рубашке — спокойно, без всякого стеснения — Энни открыла чемодан. Она достала оттуда красный шелковый халат и накинула его на себя. Стягивая его на талии, она улыбнулась.
— Сегодня ночью он мне пригодится.
Брейди кивнул, и неожиданно собственная голова показалась ему слишком тяжелой для тела. Он поглубже вдохнул в себя воздух и постарался сесть прямо; девушка опустилась перед ним на колени и стала развязывать шнурки у него на ботинках.
— Вам нужно лечь спать, и поскорее, — заметила она.
Брейди расстегнул воротник у горла и снял пиджак. Она сняла с его ног ботинки и подтолкнула его на диван.
— А как же вы? — попробовал возразить он.
— Здесь хватит места для нас обоих, — сказала она и прилегла на диван рядом с ним, накрыв его и себя одеялом.
Брейди слишком устал, чтобы спорить. Он повернулся, увидел ее темноволосую головку рядом с собой на подушке и улыбнулся.
— Вы чудесная девушка, — сказал он тихо.
Она улыбнулась — казалось, внутри у нее зажегся свет; темные глаза просияли. Ни одна женщина никогда еще не улыбалась ему так — вовлекая его в это сияние, обволакивая его.
