Уве Шомбург - Код Вавилона
— Ничего. Абсолютно ничего. Они рассчитывали на мои ценности в сейфовом отсеке. Должно быть, они знали код! В противном случае они бы даже не пытались — разве что бомбу взорвали бы!
— Я не понимаю, — Крис стиснул лоб правой рукой, чтобы усмирить боль.
— Им не удалось войти! — злорадно захихикал Форстер и постучал своей палкой по полу, словно желая размозжить голову змее. — Два дня назад я собственноручно изменил код. Кто бы он ни был, он просчитался во времени! — Форстер довольно рассмеялся и махнул Крису рукой.
Крис поддерживал Форстера, когда они выходили, и наблюдал за Понти, тот потирал рукой бедро. Глаза его были подернуты странной пеленой.
«Ненависть», — подумал Крис.
Глава 7
Тоскана
Вечер пятницы
Все было так же, как и накануне вечером. Форстер и Крис сидели во внутреннем дворе после того, как день уполз, как будто ничего и не случилось. Крис находил поведение Форстера странным: антиквар решил не звонить в полицию.
— Ничего не украдено, а лишние неприятности нам как раз сейчас нужны меньше всего. Скоро вы поймете! — сказал антиквар, уклоняясь от любых попыток еще раз обсудить ночное нападение.
Понти весь день был занят тем, что выискивал возможные следы и перепроверял систему безопасности. Крис трижды сталкивался с итальянцем, но Понти был скуп на слова и угрюм. Крис объяснил себе это тем, что Марчелло Гроссо — подчиненный Понти — оказался в сговоре с вором и исчез.
— Как вы знаете, я антиквар.
Карл Форстер степенно пережевывал кусок холодного мяса дикого кабана и с любопытством оглядывал Криса, словно выжидал момент, когда тот раскусит спрятанную в пище капсулу с мышьяком.
— Да.
— И что?
— Не знаю, что из этого следует. — Крис чувствовал на себе испытующий взгляд своего заказчика, который, должно быть, весь был напичкан медикаментами. Ничем иным Крис не мог объяснить хорошее физическое состояние Форстера. Ночью он был явно дряхлее. — Вы, насколько я могу судить, очень успешный антиквар. Вы богаты, живете на Женевском озере и в Тоскане.
Крис осекся. Он рассеянно жевал и спрашивал себя, к чему клонит Форстер.
— Все так и есть, как вы сказали, — Форстер засмеялся и довольно причмокнул. — Но я еще и гангстер, последний из трех поколений рода гангстеров. И внук убийцы.
Крис перестал жевать и посмотрел в смеющееся лицо своего работодателя.
— Кроме того, моя семья уже давно живет под чужой фамилией.
Крис неторопливо отложил ломтик колбасы и наблюдал за этим старым человеком, шумно слизывающим с кончиков пальцев оливковое масло холодного отжима.
— Мое богатство выстроено на убийстве.
— Убивали — вы?
— Я? Нет. У меня уже не было необходимости в этом. Я давал взятки, делал заказы, а другие добывали для меня шедевры, для этого, возможно, мародерствовали и убивали — но самому мне пачкать руки уже не пришлось.
Крис вытер пальцы о брюки.
— Я думаю, мне лучше уйти. — Он поднялся со скамьи. Все его тело вдруг закаменело, а затылочные мускулы заныли. Не настолько уж плохи его дела, чтобы впутываться во что попало. — Боюсь, я в вас ошибся.
— Что, совесть взыграла? — В глазах антиквара заплясали веселые молнии: — Сказывается бывший полицейский? Но ведь это у вас уже давно в прошлом.
— Мое прошлое тут ни при чем. И вы это знаете. — Крис досадовал, что слишком много рассказал о себе антиквару. Он повернулся, чтобы уйти. — И сегодняшнее нападение ночью и ваше поведение при этом мне тоже не понравились. Дело здесь нечисто!
— Сядьте! — Форстер каркнул, как ворон, делающий мрачное предсказание. — Вы слишком чувствительны. Вам надо жить… и вам тоже приходится кое-что делать и кое-что терпеть для того, чтобы получить заказ. А ведь вы того и гляди потеряете все.
— Всему есть границы. Я не буду заниматься темными делами. — Крис сжал губы и мрачно посмотрел на Форстера сверху вниз.
— А, принципы. Мораль, — антиквар понимающе кивнул. — Похвально. А знаете, я вам в этом завидую. Вашим принципам! — Форстер широко улыбнулся. — Но вы опережаете события. Я не стану требовать от вас никаких темных дел!
Крис помедлил. Не разыгрывает ли его Форстер? Уже бывали случаи, когда он развлекался тем, что провоцировал Криса. Крис этого терпеть не мог, но если сейчас все рухнет, он лишится еще одного хорошего клиента. В настоящий момент это было бы катастрофой. Крис снова сел. Уйти всегда успеется.
— Я с юности знал лишь одну мораль. Деньги. Как и мой отец до меня, как и мой дед. Поверьте мне: тяжело менять иерархию ценностей и принимать чужие принципы, когда всю жизнь так ошибочно мыслил, как я. И когда происходишь оттуда, откуда я.
— А откуда вы?
— Из грязи, из отстоя. Вы можете себе это представить?
— Нет.
— Но это так. С точки зрения морали. По крайней мере, в настоящий момент я вижу это так.
И этот богатый старик надеется на отпущение грехов? Быть того не может. Крис был здесь для того, чтобы что-то перевезти. Но, кажется, одно связано с другим. Разве Форстер не говорил ему, что хочет принести покаяние?
— Ну, хорошо. Если вы хотите поговорить об этом, рассказывайте. Но знайте, что я не люблю, когда вы устраиваете мне мелкие провокации. Тогда уж мне лучше уйти. — Крис откинулся на спинку, больно стукнувшись о жесткое дерево.
— Как вы думаете, откуда у меня деньги? С чего это начиналось?
Крис равнодушно пожал плечами. Ему не нравилось направление разговора в целом. Поэтому и не было охоты рассуждать об отдельных моментах жизни Форстера.
— Я хоть и торгую предметами искусства всех видов, но есть у меня одна исключительно специальная область. Идемте. И вы поймете, почему я не хочу впутывать сюда полицию.
Они вошли из внутреннего двора в фойе виллы и потом спустились по мраморной лестнице в полуподвал. Крис следовал за Форстером, который продвигался вперед мелкими шажками, подволакивая ноги, левой рукой держась за перила, а правой сжимая свою палку.
В полуподвале вспыхнули лампы, управляемые датчиками движения. Крис тотчас узнал, где они находились. Этот широкий коридор он видел минувшей ночью на картинке монитора. Понти назвал эту часть полуподвала «запретной зоной» Форстера. Впереди была дверь, которую и собирался взломать грабитель. Стены и потолок были обшиты темным деревом, и Крису вдруг представился гигантский гроб, несмотря на освещение.
Он отряхнул это видение и присмотрелся к картинам, висевшим на стенах. Все они были посвящены одной и той же теме: мифологическим сценам сотворения мира.
Крис остановился перед одной картиной, изображающей наводнение.
— Всемирный потоп, — сказал запыхавшийся Форстер. — После него все началось заново. Почти во всех культурах сообщается о нем, тем не менее мало кто по-настоящему верит, что он был.
— Впечатляюще, — сказал Крис несколько растерянно: он не был сведущ ни в мифологии, ни в живописи. Всемирный потоп — он знал это по Ветхому Завету — был послан в наказание человеку. Но кроме того, что Ной спас по одной паре каждого вида животных, он ничего не мог припомнить. — Вы верующий человек? — спросил он антиквара.
— Я? Нет. Вы спрашиваете из-за картин? — Форстер даже не взглянул на них. — Моя семья в нескольких последних поколениях уже не верит в Бога и в то, что вещает церковь. Мой дед потерял Бога в Первую мировую войну. Меня пьянит сама мысль, что эти картины принадлежат мне, хоть я и держу их здесь взаперти.
Они дошли до стены, обшитой деревянными панелями. Лишь золотая дверная ручка выдавала, что они стоят перед дверью.
Справа висела картина, на которой мужчина, оседлав орла, пикировал с небес на землю, в правой руке он держал зеленую веточку, а внизу по песку ползла змея.
Крис пристально всматривался в картину, но задыхающийся голос Форстера снова его отвлек.
— Вам придется открыть ее. Мне с этим уже не справиться.
Крис взялся за золотую ручку и открыл дверь. За нею оказалась запертая сейфовая дверца из блестящей стали. Крис отступил в сторону, а Форстер сделал два шага вперед, очутившись вплотную перед кнопочным блоком, вделанным в стальную дверь на уровне груди. Дыхание Форстера успокоилось, и тишину нарушал только писк кнопок, когда он набирал шестизначную комбинацию. Он захихикал:
— Я как знал. Изменил набор всего два дня назад.
— Кому он был известен?
— Только мне. Хотя — как знать…
Сейфовая дверь бесшумно распахнулась внутрь, и в темном помещении вспыхнул свет.
Форстер пошел вперед, тяжело опираясь на палку. Помещение было довольно просторным и поразило Криса своей абсолютной тишиной. Стены были обиты кроваво-красной тканью, а с потолка падали световые конусы излучателей, точно направленные на несколько витрин. Освещение было таким, что витрины сияли, словно под ярким солнцем, тогда как остальное пространство было погружено в полутьму.
