Майкл Коннелли - Луна без курса
Отец не вернулся домой ни в ту ночь, ни в последующие. Касси видела его потом лишь однажды – когда сдавала в «Тропикане» карты для блэкджека. Но к тому времени он окончательно спился и не узнал ее. А у нее не хватило смелости представиться.
Касси отвернулась от дома, и ей вновь припомнился дом на Лукаут-Маунтин-роуд. Она подумала о рисунке на мольберте в комнате Джоди Шо. Нарисованная маленькая девочка плакала, потому что покидала свой дом.
Касси понимала ее чувства.
11
В северном Лас-Вегасе машины еле-еле ползли по улицам. К клубу «Тузы и восьмерки» Касси подъехала с опозданием на четверть часа. Но прежде чем вылезти, она не спеша надела парик, купленный для дня осмотра дома на Лукаут-Маунтин-роуд. Опустила зеркальце, поправила парик, подкрасив в тон ему брови, затем надела розовые очки, купленные в аптеке Трифти.
В свое время Касси была завсегдатаем бара в «Тузах и восьмерках». Большинство его посетителей добывали средства к существованию в казино – кто законным путем, кто нет, и если ее где-то могли узнать даже после шестилетнего отсутствия, то именно в этом баре. Касси чуть не сказала Джерси Полцу, чтобы он назначил другое место встречи, но смирилась с его выбором, дабы не спугнуть его. Кроме того, она призналась себе, что ее манят туда воспоминания. Ей хотелось взглянуть, изменилось ли это место постоянных сборищ.
Взглянув еще раз в зеркальце, Касси вышла из «бокстера» и вошла в клуб. Рюкзак она несла повешенным на плечо. Увидела у стойки нескольких человек, по их форменной одежде или цвету фартуков у сдающих карты ей было понятно, в каких казино они работают. Было там несколько женщин в коротких платьях и туфлях на высоком каблуке, с лежащими на стойке пейджерами и сотовыми телефонами – поджидающих клиентов проституток, не смущающихся тем, что это ясно с первого взгляда. В «Тузах и восьмерках» нравы были свободные.
Полна она увидела в закругленной кабинке в дальнем углу тускло освещенного бара. Он склонился над тарелкой чили[3]. Касси вспомнила, что это было единственное в меню блюдо, которое завсегдатаи отваживались есть. Но она не хотела больше притрагиваться к нему ни здесь, ни где бы то ни было, после того как ела его каждую среду в Хай-Дезерт. Когда Касси появилась в кабинке, Полц запротестовал:
– Голубушка, ко мне должны...
– Это я.
Он поднял взгляд и узнал ее.
– Канун Дня всех святых еще ведь не скоро, а?
– Я подумала, здесь могут оказаться люди, которые помнят меня.
– Нет, ведь прошло шесть лет! Для Лас-Вегаса шесть лет – это большой срок. Знаешь, я уж решил не дожидаться, но потом вспомнил, что тебя здесь давно не было и ты не знаешь, сколько пробок стало на улицах.
– Теперь узнала. Я думала, в Лос-Анджелесе с этим паршиво, но здесь...
– По сравнению с Вегасом Лос-Анджелес – сплошной автобан. Здесь идет такое строительство, что нужны еще три скоростных шоссе.
Касси не хотелось разговаривать об уличном движении или погоде, и она перешла к цели их встречи.
– Привез мне что-нибудь?
– А как же.
Полц подсел к Касси с правой стороны, сунул левую руку под столик и принялся лапать ее. Касси оцепенела.
– Мне всегда хотелось этого, – улыбаясь, сказал Полц. – С тех пор как впервые увидел тебя с Максом.
От него несло чили и луком. Касси отвернулась и стала смотреть на стоику.
– Зря тратишь время. Я не...
Когда он полез к ее груди, она умолкла и оттолкнула его руку.
– Ладно, ладно, – пробормотал Полц. – Знаешь, осторожность в наши дни не повредит. Лежат у тебя в этой сумке восемьдесят пять шмелей?
Касси выглянула из кабинки, проверяя, не наблюдают ли за ними. Никто не смотрел в их сторону. Если люди и заметили их серьезный вид, то сочли, что идут переговоры о цене между проституткой в парике и клиентом. Обычное дело. Даже лапанье могло сойти за элемент переговоров: по нынешним временам покупатель должен быть уверен в сорте и качестве продукта.
– Я принесла то, что ты сказал. Где набор?
– В фургоне. Покажи еще раз то, что мне нужно, и пойдем.
– Сколько можно? – недовольно произнесла Касси. – Вернись на место.
Полц пересел на свой стул. Отправил в рот чили и отпил из горлышка бутылки большой глоток пива.
Касси сняла рюкзак, потом поставила на стул. Приподняла верхний клапан. В рюкзаке теперь находилась сумка с инструментами. Поверх нее лежала пачка денег – стодолларовых банкнот, или шмелей, как называли их некоторые старожилы. Это местное словечко появилось давно, когда в распоряжении преступного мира Лас-Вегаса были тысячи фальшивых стодолларовых фишек, превосходных подделок черно-желтых, какими пользовались в «Песках». Их называли шмелями. Подделки были настолько удачными, что казино пришлось менять цвета и узор фишек. «Пески» уже давно не существовали, на их месте построили новое казино, но жаргонное наименование стодолларовых банкнот и фишек сохранилось. Употребление его выдавало давнего жителя Лас-Вегаса.
Касси убедилась, что Полц хорошо рассмотрел деньги, и закрыла рюкзак как раз в тот момент, когда к столику подошла официантка.
– Принести вам чего-нибудь? – обратилась она к Касси.
За нее ответил Полц:
– Нет, ей ничего не нужно. Мы сейчас выйдем, потом я вернусь. И тогда, голубушка, мне понадобится еще бутылка пива.
Официантка ушла, и Полц улыбнулся, зная, что она подумает – они выйдут заняться сексом. Касси это не задело, так как работало на ее прикрытие. Но ей не понравилось, что Полц назвал официантку голубушкой. Ее всегда задевало, когда мужчины бесцеремонно называли незнакомых женщин ласковыми словами. Подавив желание сказать Полцу резкость, Касси встала и направилась к выходу.
– Идем! – бросила она.
Они вышли наружу, и Полц повел Касси к фургону, припаркованному у бара. Снял с брючной петли для ремня связку ключей и отпер задвижную дверцу с пассажирской стороны. Фургон стоял так, что открытая дверца находилась всего в нескольких футах от боковой стены бара. Заглянуть в машину было можно, только подойдя вплотную к ней. Касси решила, что это и хорошо, и плохо. Хорошо, если Полц намерен вести себя по-честному. Плохо, если задумал ее ограбить. В прежние времена она никогда не носила оружие и теперь пыталась вспомнить, известно ли это Полцу.
Полц влез в фургон и жестом пригласил Касси следовать за ним. Кабина была отделена от кузова невысокой фанерной перегородкой. В кузове вдоль бортов стояли две скамьи. С крючков на деревянных настенных панелях свисали различные инструменты, в пятигаллоновых ведрах тоже находились инструменты, разные приспособления, тряпье. В проеме дверцы Касси задержалась. В рюкзаке у нее лежало почти десять тысяч долларов, и ее манил в кузов мужчина, с которым она более шести лет не виделась, тем более не общалась.
– Ну что, нужен тебе набор или нет? – спросил Полц. – В моем распоряжении не вся ночь и в твоем, думаю, тоже.
Он указал на лежавший на полу кузова туристский чемодан средней величины. Поднял его и, сев на скамью, положил на колени. Открыл и прижал крышку к груди, чтобы Касси видела оборудование, лежащее на пенорезиновой подкладке.
Касси кивнула и влезла в фургон.
– Закрой дверцу, – сказал Полц.
Касси задвинула ее, но при этом не сводила глаз с Полца.
– Давай быстрее, – произнесла она. – Не нравится мне здесь.
– Успокойся, не укушу.
– Меня это не пугает.
Касси еще раз взглянула на чемодан с более близкого расстояния. Компоненты электронной системы наблюдения лежали в гнездах, чтобы не сдвигаться при перевозке. Почти все из них она узнавала по прежней работе или по журналам и каталогам электронной аппаратуры. Там были миниатюрные телекамеры, микроволновый передатчик, приемник изображения и еще кое-что. А также очки ночного видения.
Полц, словно коммивояжер, указал на свой товар и принялся его рекламировать.
– Показывать тебе все или сама знаешь, что к чему?
– Пожалуй, покажи все, кроме очков. Прошло много времени.
– Хорошо, пойдем от получения изображения к его передаче. Первым делом камеры.
Он указал на верхнюю половину чемодана. Четыре черных квадратика с открытыми электросхемами и круглыми глазками посередине лежали в пенорезиновой подкладке.
– У тебя здесь четыре камеры – их должно хватить для любой работы. Ты не сказала, нужен ли тебе цвет, но...
– Цвет не нужен. Звук тоже. Требуется четкость. Мне нужно разобрать цифры.
– Я так и понял. Все они черно-белые. Первые три – стандартные панельные телекамеры. Говоря «стандартные», я имею в виду стандарт фирмы «Электротовары» Хутена. Сейчас никто не изготавливает лучших. У них разрешающая способность четыреста строк. Четкость высокая. Работают от четырех до шести часов на обычной батарейке. Продолжительность тебя устраивает?
– Вполне.
Касси охватило возбуждение. Она следила за технологическими новшествами, просматривала журналы с описаниями электронной аппаратуры, но вид этих приспособлений взволновал ее.
