Стивен Кинг - Кто нашел, берет себе /Что упало, то пропало/
Моррис знал, что говорить этого не стоило, но — забавно, как это «но» время от времени проскакивает — Энди был таким болваном.
— В каком городе жил Ротстайн? — Глаза Энди снова забегали так, будто он в любой момент ожидал появления полицейских с пушками наготове. — Толбот Корнерс, верно?
— Да, но это в основном одни фермы. Всего города там — бар, продуктовый магазин и заправка на перекрестке.
— Сколько раз ты там был?
— Раз пять. — На самом деле, раз десять, с 1976 по 1978. Сначала один, потом с Фредди или Кертисом, или с ними обоими.
— И когда ты там был, ты у кого-то спрашивал, кто самый известный житель этого города?
— Конечно. Несколько раз. Ну и что? Так, наверное, каждый, кто бывает в той забегаловке, спрашивает о …
— Вот здесь ты ошибаешься. Большинству приезжих всеравно, что этот город Джона Ротстайна. Если они что-то и спрашивают, то о том, когда можно поохотиться на оленей или какая рыба водится в озере. Ты не подумал, что местные вспомнят тебя, когда полиция спросит, не интересовался кто-то чужой парнем, который написал «Беглеца»? Странный чужой, который несколько раз приезжал в город? В дополнение к этому у них и так на тебя заведено дело, Морри!
— Это было дело на несовершеннолетнего. Такие не разглашаются.
— Слишком громкое преступление, могут и разгласить. А твои дружки? Кто-то из них уже имел дело с полицией?
Моррис молчал.
— Ты не знаешь, кто тебя видел, ты не знаешь, кому твои партнеры могли хвастаться, на какое серьезное дело идут. Тебя уже сегодня могут вычислить, дурак ты. Если они это сделают и выйдут на меня, я буду отрицать, что мы об этом вообще разговаривали. Но я дам тебе совет. Убери это. — Он указал на коричневый бумажный пакет. — И другие записные книжки. Спрячь их где-то. Закопай. Сделаешь это — может, и выпутаешься, когда тебя возьмут за жабры. Если, конечно, ты не оставил там отпечатков пальцев или еще чем-то не наследил.
«Отпечатков пальцев мы не оставляли, — подумал Моррис. — Я не идиот. И я не трусливый языкатый педик».
— Может, мы еще вернемся к этому, — сказал Энди. — Только это будет не скоро, и только, если тебя не найдут. — Он встал. — А пока держись от меня подальше, или я сам вызову полицию.
Опустив голову и не оборачиваясь, он быстро вышел.
Моррис остался сидеть за столиком. Хорошенькая официантка вернулась спросить, будет ли он заказывать. Моррис покачал головой. Когда девушка отошла, он взял коричневый пакет с записной книжкой и тоже ушел. В другую сторону.
Он, конечно, знал значение выражения «пафосное заблуждение» — наделение природы человеческими чувствами и качествами — и считал его приемом, которым пользуются второсортные писатели для создания нужной атмосферы, но в тот день казалось, что это не выдумка. Если утром яркий солнечный свет сопровождало триумф Морриса и даже усиливало его, то к полудню солнце превратилось в бледное круг, едва проглядывало за облаками, а к трем часам, когда его тревоги умножились, на улице неожиданно потемнело и заморосил дождь.
На «Бискейн» он доехал до торгового комплекса, рядом с аэропортом, все время напряженно высматривая полицейские машины. Когда на Эйрлайн-бульвар сзади его с ревом настигла одна с включенными мигалками, внутри у него все сжалось, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Когда же полицейская машина, не сбавляя скорости, промчалась мимо, легче ему не стало.
Он нашел новости на радио «БАМ-100». Главной темой были мирные переговоры между Садатом и Бегином в Кэмп-Дэвиде («можно подумать, то что-то даст», — рассеянно подумал Моррис), но потом заговорили про убийтво известного американского писателя Джона Ротстайна. В полиции утверждали, что это работа «банды злодеев» и у следствия множество доказательств. Вероятно, просто набивали себе цену.
А может, и нет.
Моррис не думал, что его можно найти, допросив полуглухих стариков с Толбот-Корнерс, торчащие в местной закусочной «Ямми», что бы там ни говорил Энди, но его гораздо больше беспокоило нечто иное. Они, Фредди и Кертис, работали в фирме «Донахью КОНСТРАКШИНЗ», которая сводила дома в Дэнверс и Норт-Беверли. У них было две разные рабочие бригады, и пока Моррис шестнадцать месяцев таскал доски и гвозди в Дэнверс, Кертис и Фредди корячилися на другом строительстве в пяти милях от него. Однако некоторое время они же работали в одной бригаде и даже после того, как вновь расстались, обычно обедали вместе.
Об этом знало много людей.
Он припарковал «Бискейн» рядом с тысячей других машин у той части торгового комплекса, в которой расположен магазин «Джей Си Пенни», вытер все, к чему прикасался, и оставил ключи в зажигании. Пошел быстро, подняв воротник и натянув по брови бейсболку с си-волом команды «Индейцы». У главного входа в торговый центр он присел на скамейку, дождался автобуса в Нортфилд и бросил в коробку пятьдесят центов. Дождь усиливался, и дорога назад была медленной, но он и непереживал, потому что получил время подумать.
Энди — трус и думает только о себе, но в одном он был прав. Записные книжки надо скрыть, и сделать это нужно немедленно, как бы Моррису не хотелось их прочитать, начиная с нового неизвестного романа о Джимми Голда. Если полиция таки заявится и не найдет у него записных книжек, они ничего не смогут сделать … Ведь так? Они могут только подозревать.
Так ведь?
Сквозь занавески в окне соседнего дома никто не выглядывал, поэтому Моррису не пришлось снова разговаривать с миссис Маллер и, например, объяснять, что он продал машину. Дождь сменился настоящим ливнем, и это было хорошо. Итак, никто не будет слоняться незастроенной участком между Си-Комарова и Березовой улицам. Да еще и в сумерках.
Он вынул все из старого сундука, борясь с почти непреодолимым желанием заглянуть в записные книжки. Он не мог этого сделать, как бы ни хотелось, потому что, начав, уже не смог бы остановиться. «Позже, — думал он. — Удовольствие надо отложить, Морри». Замечательная совет, но провозглашена голосом матери, и от этого у него снова застучало в висках. Хорошо, хоть это удовольствие не придется откладывать на потом. Если полиция не явится к нему за три недели — максимум за месяц, — он сможет расслабиться и начать исследования.
Он изложил внутренности сундуки пленкой, чтобы ничего в середине не промокло, и положил туда записные книжки, включая тот, что показывал Энди. Банковские пачки денег он свалил сверху. Моррис закрыл сундук, подумал и открыл вновь. Отодвинул пленку, взял из одной пачки пару сотен долларов. Ни один полицейский не сможет признать это слишком большой суммой, даже если эти деньги найдут во время обыска. Он скажет им, что это выходное пособие.
Грохот дождя по крыше гаража не успокаивал. Для Морриса он звучал так, будто какой-то скелет барабанил пальцами, и от этого звука голова у него разболелась еще больше. Только мимо дома проезжала машина, он умирал, ожидая увидеть на подъездной дорожке мигание синего цвета. «Черт бы забрал Энди Халлидея за то, что он посеял в меня эту бессмысленную тревогу. Черт забрал и его, и его замашки пидорские».
И тревога эта могла быть не такой уж бессмысленной. Чем быстрее темнело, тем более и более правдоподобным казалось мнение о том, что полицейские могут связать Кертиса и Фредди с Моррисом Беллами. Проклятая стоянка. И почему он не оттащил тела в лесополосу? Хотя это не слишком усложнило бы работу полицейским. Кто все равно въедет на стоянку, увидит кровь и наберет 911. У полицейских есть собаки …
— К тому же, — сказал он сундуку, — я спешил. Так?
Ручная тележка родителей еще стояла в углу, рядом с ржавой киркой и двумя такими же ржавыми лопатами. Моррис положил ящик на тележку, закрепив ремнями, и выглянул в окно гаража. Еще слишком светло. Теперь, когда он был так близко от того, чтобы избавиться записных книжек и денег — временно, успокаивал он себя, это только временно, — он все больше убеждался в том, что полиция нагрянет к нему с минуты на минуту. А миссис Маллер показалось, что он ведет себя подозрительно, и она сообщила об этом куда следует? Это казалось маловероятным — лоб у нее толще дубовой доски, — но кто знает.
Он заставил себя проглотить еще один замороженный обед, решив, что это может успокоить голову, но вместо этого голова разболелась еще сильнее. Он заглянул в аптечку матери, думая найти аспирин или «Эдвил», и … не нашел ничего. «Да пошла ты, мама, — подумал он. — Честно. Искренне. Ушла … ты».
Он увидел ее улыбку. Тонкую, как рыболовный крючок.
В 7:00 еще не стемнело — проклятый переход на летнее время, какой дурак это придумал? — Но окна в соседнем доме не светились. Это было хорошо, и Моррис знал, что Маллери могут вернуться в любую секунду. К тому же в такой нервной обстановке он просто не смог бы долго ждать. Он сходил в прихожую, порылся в шкафу и нашел пончо.
