Йоаким Зандер - Пловец
Линдман покачивался, когда говорил, переминался с ноги на ногу. Взгляд был то мечущимся, то напряженным. Челюсти работали, словно что-то пережевывая. Он что-то принял, подумал Махмуд. Он явно под наркотой.
– Я там работал. В Афганистане. После школы офицеров. С американцами. Ты не поверишь, что я видел. И у меня есть доказательства.
Прежнее волнение сменилось разочарованием. Какой же он идиот. Махмуд должен был догадаться, что все это несерьезно. Он просто навоображал себе всякого. Даже решил, что за ним следят. А тот серый «Вольво» наверняка просто принадлежит соседу, который тоже работает в университете.
Случайное совпадение. Других вариантов нет. И как ему только могло прийти в голову, что он может представлять для кого-то интерес. Ему стало жаль Линдмана. Когда-то он был королем Карлсборга, самым популярным парнем. А теперь превратился в законченного наркомана и отупевшего качка.
– Какие доказательства? – устало спросил Махмуд.
– Из Кабула я поехал в Париж, сечешь? Прихватив ящик с их драгоценными документами. Понимаешь?
Линдман буравил его взглядом.
– Нет, я ничего не понимаю, – признался Махмуд.
Линдман напрягся:
– Не важно. У меня куча фотографий. Видео. Подобных тому снимку, что я тебе отправил. Пытки, убийства, издевательства. Называй как хочешь. Целый ноут этого добра.
– И где он, Линдман?
– В секретном месте в Париже.
Он достал кошелек из кармана и помахал им перед носом у Махмуда.
– Поверь мне, все хорошо спрятано, – пробормотал он.
– Верю, – солгал Махмуд. – Хорошо, допустим, что у тебя есть сенсационные материалы. Но зачем тебе я?
Линдман нагнулся ближе, обдав Махмуда зловонным запахом изо рта. Ветер в кронах деревьев продолжал свистеть. Издалека доносился шум машин.
– Бабло, – сказал он. – Я все продам за хорошую цену. Обеспечу себе достойную старость. Это моя пенсия. Ты поможешь мне раздобыть эти деньги. Ты же знаешь, с кем переговорить. Кто готов хорошо заплатить. Ты займешься обменом. Сначала бабки, потом снимки.
– Бабки? – удивился Махмуд. – Ты думаешь, я тебе заплачу? Ты с ума сошел?
Линдман покачал головой.
– Нет, – Линдмана явно раздражали эти вопросы. Он сделал глубокий вдох и, с трудом скрывая нетерпение в голосе, продолжил: – Не ты. Ты можешь связать меня с нужными людьми. С прессой, например. Цена – пять миллионов. Ни эре меньше. Передай им. И есть еще одна проблема.
Внезапно он замер. Взгляд заметался по парку.
Махмуд понял, что стало причиной. Шестое чувство, натренированное за время обучения стрельбе, подсказало ему ответ. В парке они теперь были не одни.
19 декабря
Брюссель, Бельгия
Покончив с ужином, Георг с Эпплби переместились в кожаные кресла у окна. В бокалах поблескивал кальвадос. Убаюканный болтовней и вкусной едой, Георг уже решил было, что зря тревожился.
– Я буду с тобой честен, Георг. Думаю, ты в курсе, что от тебя требуется, чтобы подняться на верхнюю ступеньку карьерной лестницы. Сколько ты уже в «Мёрчант-энд-Тэйлор»? Три года?
– Три года и пару месяцев. Время пролетело незаметно, – ответил Георг.
– И правда. Ты сделал стремительную карьеру. У меня после трех лет даже своего кабинета не было, – скривился Эпплби. – Но у тебя на двадцать процентов больше счетов за консультации, чем у твоих ровесников в брюссельском офисе, а это означает, что ты приносишь на двадцать процентов больше денег. Клиентам ты нравишься. Мне ты нравишься.
Эпплби замолк, словно о чем-то задумался. Георг терпеливо ждал продолжения. Начало хорошее.
Эпплби откинулся на спинку кожаного кресла и посмотрел на просвет на содержимое бокала.
– В нашем деле деньги важнее всего, Георг, – сказал он. – Приносить деньги и не приносить проблем – вот что главное. Конечно, это универсальный принцип, но наша отрасль особенная. Народ не знает, что такое лоббизм. Не знает, чем мы занимаемся, не знает, почему это важно. Вот почему эти уроды все время на нас нападают. Называют нас аморальными типами, беспринципными пешками капиталистов. Опросы показывают, что все ненавидят пиарщиков и не доверяют им.
Эпплби всплеснул руками, словно не в силах понять, как это ему кто-то может не доверять.
– Политики нас ненавидят. Постоянно говорят, что наше влияние нужно ограничить. Но суровая правда заключается в том, что ни один из них не выжил бы и недели без нашей помощи и наших подсказок. Где бы они были без нас? И кто бы за них голосовал? Это ведь мы мобилизуем их электорат. Мы масло в этой машине. Благодаря нам колесики вращаются изо дня в день. Так что они должны смириться с тем, что мы иногда подстраиваем машину под потребности наших клиентов. Тем более что этого никто не видит. Это небольшая цена за все то, что мы для них делаем.
Эпплби отпил из бокала.
Георгу безумно захотелось курить, но он не мог вот так просто покинуть босса во время беседы и выйти покурить.
– И не всегда это делается открыто, – продолжал Эпплби. – Некоторые из наших клиентов предпочитают конфиденциальность, и не все наши методы, прямо говоря, легальны. Но в этом нет ничего удивительного. Таковы правила игры. И порой мы тоже нуждаемся в защите и поддержке.
Он сделал паузу. Взгляд устремлен в пустоту. Георгу внезапно показалось, что он под кайфом или навеселе. А ведь раньше был как стеклышко.
– Не уверен, что понимаю, к чему ты клонишь… – сказал Георг, поднося бокал к губам.
Эпплби обернулся.
– Нет? Ну я тебя понимаю. То, о чем мы говорим, – above your paygrade – выше твоего зарплатного уровня. Я не могу раскрывать детали. Когда-нибудь ты все узнаешь. Если, конечно, решишь остаться в нашей отрасли. Тогда тебе придется все узнать. Я хочу сказать, что у нас есть защитники в разных сферах общества. Точнее, мы защищаем интересы друг друга, если так можно выразиться. Помогаем друг другу добиваться желаемого. Услуга за услугу, так сказать. И иногда мы оказываемся в долгу перед ними, и приходит день, когда нас просят вернуть этот долг. Не всегда это нам по вкусу. Но другого выбора у нас нет.
Эпплби повернулся и посмотрел Георгу прямо в глаза.
Нет, он не был пьян. Напротив. Трезвее трезвого. Георг занервничал. Это то, чего он боялся. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Вот тебе и приглашение на ужин.
– По долгам нужно платить. Но это только на пользу обществу. Разве не об этом ваш премьер-министр написал книгу в девяностые? Должник никогда не обретет свободу или что-то в этом роде.
– Да, я не знал, что ее перевели на английский язык. И, кстати, я за него не голосовал, – ответил Георг.
– Ах, да, – улыбнулся Эпплби. – В отличие от большинства твоих соотечественников, ты против социал-демократов. В любом случае мы не свободны. За «Мёрчант-энд-Тэйлор» долг, который нужно вернуть. И не один, откровенно говоря. Мы злоупотребили помощью, и настала пора платить по счетам. Но все равно мы в выигрыше, поскольку их помощь для нас намного ценнее, чем та мелочь, о которой они просят нас. И это касается не только агентства, но и сотрудников, выполняющих их просьбы. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Георг почувствовал, как по коже бегут мурашки. Он на пороге чего-то грандиозного. Тайное общество, братство власть имущих.
– Не совсем, – признался он. – Ты имеешь в виду что-то конкретное?
Эпплби не ответил. Вместо этого он бросил взгляд на массивные наручные часы и только потом продолжил:
– Некоторые клиенты не те, за кого себя выдают, – сказал он. – Заруби это себе на носу. Это облегчит тебе задачу. Не засоряй мозг лишними мыслями. Просто делай то, что тебя просят. Выполняй задания. Выставляй счета. Так всем нам будет проще. И помни, что «Мёрчант-энд-Тэйлор» не забывает тех, кто помог им заплатить по счетам. Ты многого достиг. Пора сделать следующий шаг. И тут уже недостаточно быть хорошим лоббистом. Нужно доказать лояльность компании. Преданность «Мёрчант-энд-Тэйлор». Преданность нашим клиентам. Тот, кому это удастся, пойдет далеко. Очень далеко. Но помни также, что с теми, кто не сможет доказать свою преданность, у нас, well[4], разговор короткий.
Эпплби повернулся к Георгу. Глаза, как у акулы, сверкнули.
Георг не знал что сказать на это. Он сделал глоток кальвадоса. Отвратительный вкус. Как у дрожжей. Георг ненавидел кальвадос. Это Эпплби про «Диджитал Солюшнс», догадался он. Ему сразу не понравился этот Рейпер.
– Уже поздно. Пора по домам. К сожалению, даже я не могу выставить «Филип Моррис» счет за всю ночь, – сухо рассмеялся Эпплби и поднялся.
Георг тоже встал. Они вместе вышли на улицу. Георг пару раз споткнулся. Видимо, он выпил больше, чем предполагал. Холод пробирал до костей. Они ждали такси на тротуаре. Эпплби сел в первую машину и, прежде чем закрыть дверцу, повернулся к Георгу:
