Нелсон Демилл - Ночная катастрофа
Мы не сговариваясь погрузились в молчание. Пока оно длилось, я попытался проанализировать то, что сообщил мне капитан Томас Спрак. Но прежде я, как нас учили, дал общую оценку его интеллекту, манере держаться и способности связно излагать свои мысли. Капитан Спрак получил у меня высшие отметки по всем трем пунктам, что подтвердило его ценность как свидетеля. Впрочем, некоторые ценные свидетели, заканчивая свой рассказ, вдруг начинают нести всякую чушь. Так, я знал одного очень умного парня, который, давая вполне разумные показания по делу о похищении человека, в самом конце неожиданно высказал предположение о том, что жертву умыкнули инопланетяне. Я с готовностью включил это сообщение в свой рапорт начальству, но не преминул пояснить, что, хотя подобное развитие событий и представляется мне возможным, последняя — весьма специфическая — информация нуждается в дополнительном уточнении.
Свидетели, если правильно задавать им вопросы, могут развить свою мысль; придать ей точность и законченность. Поэтому я спросил:
— Так на каком, вы говорите, расстоянии находился от вас светящийся объект, капитан Спрак?
Он, похоже, не спешил возвращаться к рассказу о «Боинге-747», что уже само по себе было хорошим знаком, и неторопливо и обстоятельно ответил на мой вопрос:
— Как я уже замечал, мне кажется, хотя я в этом и не уверен, что объект поднимался из-за линии горизонта. Меня отделяло от него примерно шесть миль. Я пришел к такому выводу, приняв во внимание свое положение в пространстве, отличную видимость и то обстоятельство, что море было спокойным. Но он, конечно, мог находиться и на большем удалении.
— Другими словами, вы не видели… место, откуда осуществлялся, скажем так, запуск?
— Нет.
— А если бы видели, как бы оно выглядело? Я хочу сказать, яркое было бы при этом свечение?
— Очень яркое. Я заметил бы такое световое пятно на горизонте даже на расстоянии десяти-двадцати миль от того места, где находился.
— Но вы никакого свечения на горизонте не видели?
— Если честно, я не знаю, что именно первым привлекло мое внимание — то ли вспышка при запуске, то ли появившийся вдруг над горизонтом красно-оранжевый огненный столб.
— Но при этом вы ничего не слышали?
— Ничего. Вообще-то говоря, запуск ракеты не сопровождается таким уж громким звуком, как это принято думать. Тем более если вы наблюдаете его на расстоянии.
— Понятно. А как далеко находился от вас объект, когда вы впервые определили его как поднимающийся вверх огненный столб?
— Не могу сказать, не зная дистанции запуска. Высота — производная от расстояния и угла над горизонтом. В сущности, это простая задачка из области тригонометрии.
— Ясно. — Ясности у меня как раз и не было, поскольку я вступил в область, в которой мало что смыслил. На технике допроса это, однако, никак не отразилось. — В таком случае готов выслушать ваши предположения на этот счет.
Он секунду подумал, потом сказал:
— Когда я впервые увидел объект, он, вероятно, находился на высоте полутора или двух тысяч футов над уровнем моря. Когда же он на моих глазах стал набирать высоту, ко мне пришло осознание скорости, с которой он шел, и направления его движения. Как я уже говорил, он под углом поднимался над горизонтом, потом пошел зигзагом, корректируя курс, после чего резко повернул, осуществляя захват…
— Захват чего?
— Цели, конечно.
— Оставим пока эту тему… Скажите, вы видели сделанный специалистами ЦРУ анимационный фильм, посвященный катастрофе?
— Видел. У меня даже есть видеокопия.
— Мне бы тоже не помешало иметь копию… Итак, в этом фильме говорилось, что катастрофа была вызвана взрывом топливного бака, когда пары горючего воспламенились из-за произошедшего короткого замыкания. Таким образом, свидетели наблюдали не что иное, как вырывавшийся из пробитого бака поток полыхающего горючего, устремившийся к земле. Другими словами, огненный столб двигался не к самолету, как утверждали большинство свидетелей, а от него. ЦРУ отмечало, что свидетели просто неверно определили направление. По словам представителей этого ведомства, свидетели услышали звук взрыва, подняли головы и увидели струю горящего топлива, которую ошибочно приняли за летевшую к самолету ракету. Что вы думаете по этому поводу?
Капитан Спрак пристально на меня посмотрел, ткнул большим пальцем руки в направлении потолка и спросил:
— Кажется, это называется движением вверх, не так ли?
— Я тоже так считал до самого последнего времени, — ответил я и продолжил: — ЦРУ указало в фильме и на другую возможность ошибки. После взрыва самолет еще некоторое время продолжал по инерции набирать высоту, в результате чего поднялся на несколько тысяч футов. Свидетели, таким образом, могли принять двигавшийся вверх полыхающий фюзеляж или его крупный сегмент за ракету, оставлявшую за собой огненный шлейф. — Секунду помолчав, я спросил: — Ну, что вы скажете по поводу этой теории?
— Полагаю, я в состоянии отличить стремительно набирающую высоту ракету от двигающегося вверх по инерции объятого пламенем терпящего крушение самолета. Мне приходилось видеть и то и другое.
Мы посмотрели друг другу в глаза. При этом я спросил себя, испытывает ли капитан Спрак такое же уважение к вашему покорному слуге, какое тот испытывал к нему. Мне не давала покоя мысль о том, что специальный агент Мэйфилд, допрашивая этого парня, справилась с работой лучше меня.
Я спросил:
— Вы дали примерно такие же показания и миссис Мэйфилд?
— Да.
— Скажите, она задавала вам вопросы по существу?
Он посмотрел на меня как на человека, сморозившего глупость, но, когда заговорил снова, по-прежнему был предельно корректен.
— Разумеется, — произнес он и добавил: — Мы около часа восстанавливали события и их последовательность. Потом она ушла, но сказала, что вернется, и попросила меня на досуге еще раз подумать над тем, что произошло. А еще сказала, чтобы я немедленно позвонил ей, если вспомню что-нибудь новое.
— И вы позвонили?
— Нет. На следующий день ко мне явились два джентльмена из ФБР и сообщили, что отныне беседовать со мной будут они, а агент Мэйфилд займется другими свидетелями. Судя по всему, она проводила первоначальный опрос… Если верить газетам, свидетелей было множество — от шестисот до восьмисот и около двухсот из них видели огненный столб. Остальные заметили только взрыв.
— Я тоже читал об этом. Итак, после миссис Мэйфилд с вами беседовали два парня… Вы знаете их имена?
— Знаю. У меня даже их карточки есть. — Он вынул из кармана две визитки и протянул мне. Я включил стоявшую на столе лампу и прочитал надписи на карточках. Первая принадлежала Лайэму Гриффиту, что, признаться, показалось мне странным. Вторая же удивила еще больше. Это была стандартная визитка федерала, однако на ней значилось имя агента ЦРУ — а именно Теда Нэша. С этим человеком я познакомился на Плам-Айленде и впоследствии работал с ним на пару по делу Асада Халила. У Теда было множество странных привычек, но две раздражали меня сильнее прочих. Первая: карманы у него всегда были набиты визитными карточками, на которых он значился представителем того или иного важного государственного учреждения. И вторая: он в плохо завуалированной форме грозился убить вашего покорного слугу всякий раз, когда тот выставлял его идиотом. Сделать последнее было не так уж и трудно, поэтому угрожал он мне довольно часто. Но как бы то ни было, эти мелкие счеты были давно забыты, поскольку Тед уже находился в лучшем мире.
— Могу я оставить эти визитки у себя? — спросил я у капитана Спрака.
— Можете. Мне они не нужны. Кроме того, мисс Мэйфилд сказала, чтобы я отдал их вам.
— Вот и хорошо. А у вас, часом, нет визитки миссис Мэйфилд?
— Нет. Мистер Тед Нэш забрал ее у меня.
— В самом деле? Ну, значит, так тому и быть. О чем, интересно, разговаривали с вами эти два парня?
— Они прокрутили магнитофонную запись нашей с мисс Мэйфилд беседы и сказали, что хотят уточнить некоторые пункты.
— Вам предлагали подписать распечатку данных вами показаний?
— Нет.
Странно, подумал я и спросил:
— Значит, у этих парней был при себе магнитофон?
— Да. Они хотели, чтобы я повторил то, что сказал за день до встречи с ними.
— Вы повторили?
— Повторил. При этом они пытались найти нестыковки между тем, что я рассказал им, и тем, что говорил раньше мисс Мэйфилд.
— Ну и как — нашли?
— Нет.
— Они спрашивали вас, не находились ли вы под действием алкоголя или наркотиков?
— Спрашивали. Я сказал, что считаю подобный вопрос оскорбительным. Наркотики я не принимаю, как равным образом не употребляю и алкоголь, когда выхожу в море.
Чтобы снять напряжение, я позволил себе пошутить:
