Вики Филдс - Ад на земле (СИ)
Я быстро вытерла слезы и отстранилась.
− Нет, мне ничего не нужно, спасибо.
Кристина провела по моей спине рукой вверх и вниз, словно старшая сестра, и произнесла:
− Если хочешь, мы можем об этом поговорить. Или не говорить. А затем я заварю чай. Кстати говоря, мне удалось стащить у Лиама кулек конфет – великая удача!
− Спасибо, что не ведешь себя так, словно я чокнутая, – пробормотала я, потому что несмотря на смущение должна была сказать это – как мне важно, что она выслушала меня без кислой мины на лице.
− Я бы никогда так не поступила, – хмуро сказала Кристина, − и я серьезно собираюсь найти этого шута и разделаться с ним!
− Не нужно, я все еще пытаюсь оставить это в прошлом.
И не только это. Я понимаю, что эти намеки, эти записки – это для того, чтобы всколыхнуть меня и заставить рыть землю в поисках ответов. Но откуда ощущение, словно если сдамся и попытаюсь все вспомнить, случится что-то плохое? Я действительно не хочу знать, что со мной произошло.
Этим вечером Кристина была понимающей и заботливой, и делала вид, что ничего не случилось. Мы посмотрели половину какого-то фильма, суть которого я так и не уловила, потому что слипались глаза, и съели почти все конфеты Лиама.
И когда наконец мне удалось уснуть под невнятное бормотание подруги о том, как же это сложно, когда вокруг любовь, а ей нужно проводить эксперименты, о том, что Экейн совершенно для меня не подходит, в отличие от ее друга Лиама, и что она просто обожает своего терьера (хотя насчет того, что Кристина взаправду сказала про терьера не уверена, потому что она сказала это голосом Экейна) мне приснился странный сон.
Я и Рэн Экейн в машине. Я краем глаза отвлекаюсь от карты, что держу в руках, и смотрю на него. На нем светлая рубашка с закатанными рукавами; одна рука согнута в локте, лежит на дверце, вторая лежит на руле, с зажатой между пальцами сигаретой. На несколько секунд я задерживаюсь взглядом на его темных волосах, в которых гуляет ветер, затем опускаю взгляд на сигарету и ворчу:
− Не кури при мне.
− Я буду делать то, что пожелаю нужным, – Экейн продолжил смотреть на дорогу, отгородившись от меня солнцезащитными очками и непроницаемой стеной отчуждения.
Я снова смотрю на него скептически:
− Ты не боишься умереть, да?
− Нет.
− И ты собираешься продолжать курить?
Он промолчал, зажав сигарету между зубами и выворачивая руль влево, на шоссе, ведущее среди сочно-зеленых деревьев только вперед. Кроме нас на дороге не было никого, и я бы предпочла отвлечься на что-то иное, но не могла.
− Знаешь, а ведь я не просила тебя ехать со мной!
− Знаю.
Он совершенно не хочет поддерживать разговор. Зачем он только со мной поехал? Я справилась бы и сама, а теперь вынуждена мириться с его недовольством. Испытывая по этому поводу раздражение, я откинула назад свои длинные светлые волосы, собрала их в узел на макушке, чтобы не было так жарко, и продолжила разглядывать карту.
− Кристина была права, – внезапно произнес Экейн.
− Что? – я вскинула голову, и тут же вскрикнула и до боли зажмурилась. Грудную клетку разорвала неожиданная, необъяснимая боль. – Что ты сделал… − вместо слов из моего рта раздалось бульканье, кровь закапала на сиденье.
− Я не для тебя. Кристина ведь предупреждала. – Экейн вытащил нож из моей груди одним резким движением, и вытер кровь о свою штанину. – Ты должна была помнить.
Я проснулась, набирая полные легкие воздуха, с тревожным чувством, будто бы только что вынырнула из воды. Сердцебиение медленно приходилось в норму.
Это сон. Просто страшный сон.
Из-за жутких предупреждений Кристины, мне уже снятся кошмары.
Глава 5
Первое, о чем я подумала на следующее утро:
1. Ава Шелтон теперь знает где я нахожусь.
2. Кристина знает о том, что со мной случилось в прошлом. И пусть не знает всего, это все равно больше того, что знают обо мне мои другие знакомые.
Второй пункт оказался не таким уж и настораживающим, потому что Кристина продолжала делать вид, что вчера ночью ничего не произошло. Словно она не узнала, что моих родителей кто-то выпотрошил и не узнала, что какой-то психопат навязчиво посылает мне записки и все время делает какие-то намеки.
Я решила с этим можно жить, тем более после того, как Кристина как ни в чем не бывало рассказала о том, что толкнула Лиама в бассейн, как бы случайно. Чтобы поддержать разговор на легкомысленном уровне я спросила, чем Кристина собирается заниматься сегодня, ведь у нее всего одно занятие по общей химии, которое закончится в двенадцать часов дня.
− Ну, − девушка бросила на меня сомневающийся взгляд, – я присмотрела себе мотоцикл по выгодной цене…
Она это серьезно сейчас?
− Э-э…только ты никому не говори, – поспешно добавила Кристина, перекидывая рюкзак с одного плеча на другой.
− Ты имеешь в виду Лиама? – осторожно уточнила я. Подруга злилась, когда я указывала на их особые отношения и, как и ожидалось, она прищурила глаза, но на удивление ровным тоном произнесла:
− Да. Я говорю о нем. Он разозлится, если узнает, что я хотела купить себе новый байк.
− Правда? Почему он злится? – я сделала вид, что удивлена. Кристина пожала плечами и доверительным тоном ответила:
− Вот я и сама не понимаю, но он жутко злится, когда речь заходит о Джоне.
− Джон, это?..
− Это мой мотоцикл! Аура, ты такая невнимательная! Я ведь говорила, что назвала его Джонни, в честь Джонни Деппа! – ворчала Кристина. Она страшным взглядом оценила сидящих на скамейке парней, с факультета генной инженерии, которые засмеялись, услышав ее последнюю фразу. – В общем, он не должен знать о нем.
− О ком? – не поняла я, убирая волосы с лица. Кристина тут же вышла из себя:
− О моем новом мотоцикле! Ты присутствуешь, когда я тебе это рассказываю, или нет?! Такое ощущение, что ты находишься в открытом космосе. Это выражение было у Майи с нашего факультета, когда она выступала с докладом о свойствах и реакциях химических соединений на основе квантовой механики.
− Э-э… − невразумительно протянула я. – Что?
− Ага. – Кристина была полностью в состоянии аффекта, ее глаза светились фанатичным блеском, и даже если бы мимо нас только что пробежало стадо слонов, девушка бы не заметила. – Я тоже сказала: «Что?», когда она выдвинула единственное правильное решение, по ее мнению, по уравнению Шредингера для атомно-молекулярных систем, хотя это ведь невозможно. Единогласно правильного ответа нет и быть не может. То есть, может, но Майе Холдинг этого не понять, с ее-то неустойчивой психикой. Она наделала кучу ошибок в своем… – Тут Кристина опомнилась и смущенно улыбнулась: − Прости, Аура, я тут немного не…э-э…забыла, где я.
− Ты мне рассказала про уравнение Шредингера, − улыбнулась я, и Кристина смутилась еще сильнее:
− Да уж… просто… Майя меня действительно довела. Погоди, о чем это я? Я ведь рассказывала о том, как Лиам ненавидит Джонни. Меня это очень ранит. Вот ответь ты мне, Аура, только честно! Что ты испытываешь к Джонни? – Кристина внимательно уставилась на меня.
− Э-э…я…
− Вот именно! А Лиам говорит, что я не могу спрашивать о таком всерьез! Но что здесь плохого, в конце концов?! Я люблю свой мотоцикл. Лиам, например, любит шоколадные головы в виде кукол братц, но ведь я молчу! – возмущалась Кристина, а меня стал распирать смех.
− Это не справедливо, − фыркнула я, и рассмеялась. Кристина тоже:
− Подумать только…шоколадки «Братц», – хихикала она, качая светловолосой головой.
Мы разошлись на первом этаже третьего корпуса: Кристина отправилась в 203 аудиторию, а я – в уборную. Меня все еще тянуло на смех от историй Кристины, но веселость тут же исчезла, стоило мне переступить порог туалета. У огромного зеркала стояли две, к сожалению, знакомые девушки: Мишель – та, которую Кристина натравила на Лиама, и высокая блондинка. Я мгновенно ее вспомнила, потому что именно на нее опрокинула свой напиток в клубе «Манхеттен», когда увидела Экейна. В мозгу тут же пронеслось несколько вариантов событий, один из которых (хороший) был закручен вокруг того, что они не вспомнят меня, а я прикинусь, что ошиблась дверью, и уйду. Но они выбрали второй вариант. Плохой вариант.
− Эй, Маритт, – обратилась к блондинке Мишель. Сегодня она была в красной тунике и высоких черных сапожках. По-моему, у этой особы нездоровая страсть к красному. – Это та девка, что решила подшутить надо мной со своей готичной подругой.
Маритт оценила меня презрительным взглядом и выдала:
− Ага, и я помню ее. Она вылила на меня свой мерзопакостный напиток.
− Это правда? – осведомилась Брюнетка-Мишель с уничтожающими нотками в голосе.
