Маргарет Марон - Дитя зимы (в сокращении)
— В понедельник будет три года, как он умер, — просто сказала миссис Харпер.
— Возвращаясь к четвергу, — вступил Маклэм. — Вы случайно не запомнили точное время выстрела?
Женщина покачала головой:
— Я не ношу часов.
— Но солнце еще не зашло, верно? — настаивала Ричардс.
— Только-только закатилось. На улице я еще хорошо видела, но домой вернулась уже в полной темноте.
На обратном пути в Доббс Маклэм сказал:
— А во сколько у нас нынче заходит солнце?
Мейлин Ричардс заглянула в Интернет, и минуту спустя ответ был готов.
— Закат в четверг был в пять двадцать девять. Сумерки до пяти пятидесяти шести.
— Ведь за десять-пятнадцать минут человек вполне может перелезть через те бревна в Орчад-Рейндже и оказаться на Райдаут-роуд?
— Верно, — согласилась Ричардс, — но вряд ли Роуз соблюдал время с точностью до секунды. Если это был Гарсиа, как он мог знать, когда именно Роуз проедет мимо?
Вернувшись в участок, детективы еще некоторое время обсуждали возможные сценарии событий. Вскоре приехал Джемисон.
— Я узнал насчет подружки Роуза, — сообщил он. — Миссис Дарла Оверхолт из Мэйкли. По крайней мере так мне сказали завсегдатаи баров.
В дверях возник один из полицейских.
— В Виргинии только что объявлена тревога «Эмбер». Белый восьмилетний мальчик Келвин Шей Брайант. Это случайно не сын майора Брайанта?
Я вернулась домой около часа дня и попыталась понять, что мне меньше хочется делать — заниматься стиркой или готовить материалы по бракоразводному процессу, который предстоит на следующей неделе. Решила, что стирка может подождать, и тут зазвонил телефон.
— Миссис Брайант? Судья Нотт? — Звонившая женщина явно не была уверена, как лучше ко мне обращаться.
— Да? — откликнулась я.
— Это Мейлин Ричардс, мэм. Мы хотели бы узнать… не могли бы вы объяснить, что происходит? Я не знаю, насколько удобно звонить майору Брайанту… Но мы только что услышали, что объявлена тревога по коду «Эмбер», и там сказано, что Кэла увезла неизвестная женщина в синей куртке и солнечных очках. Это не его мать, как все думали вначале.
— Что-о?!
— О, боже! — простонала Ричардс, мгновенно сообразив, что ее сообщение стало для меня новостью. — Мне очень, очень жаль…
Прежде чем я успела ответить, зазвонил мой мобильник. На экране высветился номер Дуайта. Я поспешно распрощалась с Ричардс, пообещав с ней связаться, и ответила на звонок.
— Что там происходит? — воскликнула я. — Ты же сказал, что Кэла увезла Джонна.
— Как ты узнала?
— Ты еще спрашиваешь?! После того, как объявили тревогу «Эмбер»? Я же твоя жена! Почему я узнаю об этом от кого угодно, только не от тебя?
— Я только что сумел тебе позвонить.
— Где Джонна? Что она сама об этом думает? Кто забрал Кэла?
Дуайт долго молчал.
— Джонна мертва, — наконец сказал он, и я в оцепенении слушала его рассказ о событиях сегодняшнего утра. Оправившись от изумления, я потребовала подробностей, но Дуайт сказал:
— Прости, Дебора, но я должен быть в кабинете Пола через три минуты. Иначе ребята из полиции штата выпишут ордер на мой арест.
— Что?
— Шучу. Но они хотят поговорить со мной.
В его голосе была боль, и я приняла решение:
— Я еду к тебе. Буду еще дотемна.
Дуайт начал протестовать, но я не стала его слушать.
— «В горе и в радости», — напомнила я ему. — И потом, тебе нужно свежее белье и носки. Привезти еще что-нибудь?
— Нет. Позвони моей матери. И расскажи ей все, прежде чем она услышит «от кого угодно».
— Позвоню, — пообещала я. — Скоро увидимся.
Я связалась с Мейлин Ричардс и пересказала ей самое важное. Потом позвонила своему шефу — объяснить, почему мне нужен недельный отпуск.
После этого я собрала чистую одежду, столько, чтобы нам хватило на неделю, и в последний момент сунула в сумку черный костюм Дуайта и свое черное платье. Я не знала, когда состоятся похороны, но решила перестраховаться.
Через час после звонка Дуайта я была уже в пути.
Дуайту не раз приходилось давать свидетельские показания; но, отвечая в суде на придирки адвокатов защиты, он никогда не думал, что и сам он может оказаться на месте подозреваемого. Пусть Пол и назвал этот допрос формальностью, но ребята из штата приехали, чтобы разыскать убийцу Джонны. И как ее бывший муж, он был одним из основных подозреваемых. Дуайт сказал себе, что надо принимать это как данность.
Поначалу все шло гладко. Он приехал в участок к часу дня, все остальные уже собрались у Рэдклифа. Никто не предложил перенести беседу вниз, в комнату для допросов, и, очевидно, Дуайту следовало быть за это благодарным.
Дуайт улыбнулся, когда Пол познакомил его со специальными агентами Ником Льюисом и Эдом Кларком из следственного отдела по уголовным преступлениям штата Виргиния.
Льюис был, видимо, ровесником Дуайта — чуть за сорок, а Кларк казался на пару лет моложе. Оба были крепкими, высокими, но волосы у Льюиса уже начинали редеть, а мешки под глазами придавали ему сходство с сонным бладхаундом.
Что до Кларка, то острые черты его лица и круглые, похожие на пуговицы глаза напомнили Дуайту пуделя.
— Мне очень жаль, что так случилось с мальчиком, — сказал Льюис.
— Мы так поняли, что он ушел со своим похитителем добровольно? — уточнил Кларк.
— Похоже на то, — кивнул Дуайт. — Потому сперва мы решили, что это была Джонна.
Обмен любезностями был закончен, и Кларк поставил на стол диктофон:
— Не возражаете, если мы запишем беседу?
— Нисколько, — отозвался Дуайт.
Кларк назвал точное время и имена всех присутствующих, а затем спросил:
— Когда вы последний раз виделись с миссис Джонной Брайант?
— Двадцать девятого декабря. В тот день я привез сына из Северной Каролины.
— Как бы вы охарактеризовали свои отношения с убитой?
Дуайт помедлил.
— Она была матерью моего сына, и потому мы были друг с другом вежливы.
— Почему вы расстались?
— Это было почти восемь лет назад и не имеет отношения к делу, — сказал Дуайт.
— Возможно, имела место измена с чьей-то стороны?
— Не было измены ни с чьей стороны. И женился я только на прошлое Рождество.
— Джонна Брайант получила права опекунства, — сказал Кларк. — Вы оспаривали их?
Дуайт покачал головой:
— Кэл был младенцем. Для него было лучше остаться с матерью.
— Я говорю о более позднем времени, когда он стал постарше.
— Ему ведь всего восемь лет. Он все еще нуждается в матери… — Сказав это, Дуайт ощутил, как сердце заныло от боли. Теперь у его сына матери больше не было. — Простите, — перебил он сам себя. — Послушайте, мы не могли бы поговорить позже? Мой сын…
— Фотографии вашего сына разосланы во все полицейские участки пяти штатов, — мягко сказал Кларк. — Вы же пока не знаете, где его искать. Так что вы вернее всего поможете ему, если позволите нам довести дело до конца. Насколько мы поняли, вы приехали в город вчера утром, когда ваша жена… простите, ваша бывшая жена уже исчезла?
Брайант кивнул:
— Кэл сказал, что не видел Джонну с тех пор, как она отвезла его в школу в четверг утром. — Дуайт пересказал все, что говорил ему Кэл, начиная от бекона и ореховых вафель на завтрак и заканчивая возвращением в пустой дом.
— И вы провели вчерашний день, разыскивая ее?
— Я пытался. — Дуайт поведал о визитах к матери Джонны и в Дом Морроу. — Один из членов попечительского совета…
Он покосился на Рэдклифа, и тот напомнил имя:
— Бетти Рамос.
— Да. Миссис Рамос сказала, что она мельком видела Джонну, когда заезжала в Дом Морроу в четверг утром.
— А уж когда мы были там во второй раз, — вставил Рэдклиф, — то были заняты в основном оружием.
Он рассказал о пропаже антикварных пистолетов, так взволновавшей Мэйхью, и передал агентам печальную историю револьвера, из которого была застрелена Джонна.
Льюис посмотрел на Рэдклифа:
— Кто знал об этом?
— Мы не уверены. Мэйхью думает, что миссис Брайант могла и не знать, но Натан Бентон, председатель совета, говорит, что кто-то из Исторического общества рассказал ему…
Льюис собрался было задать следующий вопрос, но Кларк перескочил на другую тему:
— Как вы отнеслись к роману вашей бывшей жены?
— Какому роману? — спросил Дуайт.
— Тому, о котором она написала в предсмертном послании. Перед тем, как покончила с собой.
— Не было никакого романа, и она не покончила с собой. Тот, кто застрелил ее, пытался имитировать самоубийство.
— Имитировать? — переспросил Кларк.
— Да вы что, шутите, ребята? Вы же видели место преступления. Никаких брызг крови там, где они должны были бы оказаться в случае самоубийства. И потом, Джонна никогда бы не покончила с собой, не будучи уверена, что о Кэле позаботятся.
