Роберт Мазелло - Зеркало Медузы
Дэвид интуитивно догадывался, что она была той самой дамой в черном платье и вуали, которая опоздала на его лекцию.
— Миссис Ван Оуэн приедет к нам сегодня вечером вместе со своим адвокатом. Надеюсь, что она привезет с собой еще один раритет для вашей последующей оценки. И мне не нужно говорить вам, что эта книга может оказаться в нашей коллекции.
— Вы хотите, чтобы я приготовил для встречи что-то особенное?
— Не думаю, что это нужно. На вас приличная рубашка?
— Да, — ответил он, быстро осмотрев рукава и пуговицы. — А она сказала вам, какую книгу собирается пожертвовать нам?
Дэвид представил, как доктор Армбрастер пожала плечами.
— Миссис Ван Оуэн принадлежит к семейству, богатства которого не снились даже Крезу. К сожалению, ее покойный супруг не проявлял большого интереса к культуре и искусству. Он построил в Элк Гроув большой музей автомобилей, но я думаю, что миссис Ван Оуэн дарит нам книги из собственной коллекции. Скорее всего, вы найдете ее…
Доктор Армбрастер сделала паузу, подыскивая нейтральный термин.
— Необычной женщиной. Вы поймете, о чем я говорю, когда познакомитесь с ней. Без пятнадцати три я буду ждать вас в конференц-зале.
Дэвид повесил трубку и провел рукой по подбородку — этим утром он вставил в бритву новое лезвие. На экране компьютера был открыт сайт о Данте. Ему хотелось проверить, что знали другие библиотеки и архивы о флорентийском издании. Это могло пролить свет на личность иллюстратора. Вот бы поделиться с миссис Ван Оуэн чем-то новым, думал Дэвид, рассказать о книге такие подробности, которые он не указал во время публичной лекции. Тогда при первой встрече он произвел бы на нее благоприятное впечатление. И, возможно, она открыла бы ему какие-то детали относительно истории этой книги.
Текст, написанный на народном итальянском, имел стандартный шрифт. Прежде, вплоть до ранних 1300-х годов, когда создавалась «Божественная комедия», для эпических произведений использовалась только высокая латынь. Но Данте изменил этот порядок. Написав поэму в новаторских трехстрочных строфах и на обычном разговорном языке, он бросил вызов консервативной традиции и даровал законность народному языку, которым пользовались его современники. В сравнении со стихами древних греков и римлян он совершил новаторский прорыв в поэзии. Но в флорентийском издании, о котором Дэвнд пока не нашел упоминаний в других библиотеках, его прежде всего интересовали иллюстрации. В них чувствовались жизнь и сила, не имевшие аналогов. Они разительно отличались от прочих иллюстраций, которые он видел в бесчисленных изданиях на разных языках.
В половине третьего, не найдя ничего нового о книге, Дэвид снял с гвоздика пиджак и галстук, предназначенные для официальных мероприятий. Забежав в комнату отдыха, он осмотрел себя в зеркале. Оставалось лишь поправить узел галстука. Да и побриться он мог бы получше — особенно в такой день. Его густые каштановые волосы, топорщившиеся над воротником, тоже нуждались в руке парикмахера. Он кое-как пригладил их и направился в конференц-зал, где его ожидала встреча с таинственной миссис Ван Оуэн.
Доктор Армбрастер позвонила секретарше и распорядилась подать им чай во время переговоров. Они вошли в зал, обшитый деревянными панелями. Приятное освещение создавало уютную атмосферу. На задней стене висел масляный портрет основателя библиотеки. Мистер Вальтер Лумис Ньюберри был изображен в черном костюме, со свисавшими из нагрудного кармана серебряными часами. Доктор Армбрастер осмотрела Дэвида с головы до ног. Он чувствовал себя так, словно в нем выискивали следы порока.
— Проявляйте к гостье максимальную любезность. Не вступайте с ней в какие-либо переговоры и не комментируйте условия для ее пожертвования. Это мы оставим для наших юристов.
— Понял.
В три часа дня секретарша сопроводила в зал двух гостей — миссис Ван Оуэн и ее адвоката, которого она представила как Юджина Хаджинса. Этот флегматичный мужчина с красноватым лицом занял место во главе стола, словно уже привык к такой позиции и перечить ему не было смысла. Миссис Ван Оуэн села справа от него. Доктор Армбрастер и Дэвид устроились с другой стороны. Пока секретарша разливала чай в чашки, он рассматривал важную гостью.
Сегодня она пришла без вуали, и Дэвид был потрясен ее красотой. Он никогда не видел столь привлекательных женщин. Белая кожа миссис Ван Оуэн казалась такой идеально гладкой, что он не мог определить ее возраст. Неужели она действительно была молода, как свежая роза? Или это объяснялось чудесным воздействием какого-то косметического средства, о котором он еще не слышал? Дэвид знал, что миссис Ван Оуэн недавно потеряла мужа. Новость о его трагической гибели разнесли все газеты. Но она не проявляла никаких признаков печали. Ее черные, как смоль, волосы, собранные в плотный узел, придавали ей царственный и чужеземный вид… не соответствовавший месту и времени. И это впечатление еще больше подчеркивалось самой изумительной частью ее лица — фиолетово-синими глазами. Дэвид даже не представлял, что человеческие глаза могут иметь такой цвет. Вот, наверное, почему на публике она носила вуаль. Возможно, траурный наряд давал ей передышку, не позволяя людям досаждать ей назойливыми взглядами. Внезапно Дэвид понял, что он как раз этим и занимается. Сняв очки, он притворился, что протирает их платком.
Хаджинс открыл пухлый портфель и вытащил объемный запечатанный конверт. Затем он положил на стол стандартную папку, на которой черными крупными буквами было напечатано название его юридической фирмы: «Хаджинс и Дандар».
— Вы прочитали очень интересную лекцию, — сказала миссис Ван Оуэн, и Дэвид, подняв голову, увидел легкую улыбку на ее губах. — Я узнала много нового о Данте.
Казалось, ее что-то забавляет, но выражение лица говорило, что она о чем-то размышляет. В ее речи чувствовался легкий акцент, однако Дэвид, хорошо разбиравшийся в языках, не мог определить страну его происхождения. Он казался явно трансатлантическим, хотя мог быть французским, итальянским или даже испанским.
— Большое спасибо, — ответил Дэвид. — Такая похвала многого стоит. Особенно из уст дарительницы чудесной книги. Пользуясь случаем, я хотел бы спросить, откуда у вас появилось это издание?
— Его напечатали во Флоренции. Впрочем, вы уже знаете.
— Но как эта книга стала вашей?
— Она много лет хранилась в моей семье, и мне подумалось, что пришла пора ознакомить с ней остальную часть мира. Кроме того, она нуждалась в реставрации и изучении.
— А как насчет иллюстраций? — настаивал он. — Вам известно, чьи это рисунки? Я проконсультировался с дюжиной источников и проверил сотни архивов, но все еще не нашел соответствий с каким-либо известным изданием.
— И думаю, не найдете.
— Правда? Почему?
— Потому что она единственная в своем роде.
— Вы уверены? Вы знаете, что это единственная сохранившаяся копия? Откуда вам это известно?
Он с трудом скрывал свое возбуждение. Однако миссис Ван Оуэн небрежно взмахнула рукой.
— Просто я всегда так говорю.
Дэвид разочарованно поморщился. Как оказалось, все его догадки и предположения цеплялись за фамильное наследие. Несомненно, это издание «Божественной комедии» являлось редким и ценным приобретением, но возможно, в мире существовала другая копия — например, в запасниках Ватиканской библиотеки. Хотя вряд ли можно было найти столь хорошо сохранившийся экземпляр.
Похоже, мистер Хаджинс чувствовал себя неловко во время этой непосредственной беседы. Прочистив горло, он вмешался в разговор:
— Теперь, когда вы получили ответы на свои вопросы, мы могли бы приступить к делам, ради которых собрались. Нам хотелось бы вручить вам еще один материал.
Он кивнул на большой конверт, лежавший на столе, и жестом дал понять, что Дэвид может вскрыть его. Когда тот потянулся к конверту, адвокат продолжил:
— Миссис Ван Оуэн решила передать этот манускрипт и рисунки на попечение библиотеки «Ньюберри». На ее взгляд, они достойны изучения и экспертной оценки. Более того, миссис Ван Оуэн заинтересована в таких исследованиях и готова финансировать работу ваших специалистов над этими материалами.
Конечно, Дэвид обрадовался тому, что богатая дама брала расходы на себя, но ему не понравилась та небрежная манера, в которой она передавала им старинную и, возможно, очень ценную рукопись. Он озабоченно нахмурился, когда, открыв конверт, почувствовал явственный запах дыма.
— Однако их окончательная передача библиотеке остается под вопросом, — добавил мистер Хаджинс. — Многое зависит от результатов работы ваших специалистов и от того, будут ли завершены исследования. Если они увенчаются успехом, на что мы и надеемся, «Ньюберри» не только станет законным обладателем данной рукописи, но и получит щедрую дотацию для поддержания библиотеки. Если исследования не будут завершены…
