Константин Скуратов - Прятки по-взрослому. Выживает умнейший
– Я понимаю – машина запущена. Небось, уже, где надо, отрапортовали, что убийца задержан, так? Сколько следствие продлится?
– Месяц, может чуть больше, – ответил Миленин.
– За месяц можно будет выяснить правду? Ну, не молчите, дайте хоть какую-то надежду! Владимир Ильич!
– В принципе…, – начал было Миленин, но его перебил Полока:
– О чем речь, Андрей Иванович! Конечно, все сделаем!
А Глебов по отведенным в сторону глазам опера понял – кому ты нужен, баклан! Ладно, пора почетно сдаваться:
– Так как вы меня все равно не отпустите, предлагаю сделку. Я пишу вам чистосердечное признание, а вы меня больше не сажаете к уголовникам, вызываете для дачи показаний хозяйку квартиры и – главное! – я в последний раз ел вчера! В самолете. И курил, кстати, еще до футбола.
– Какого футбола? – не понял адвокат.
– Между мной и сборной ОМОНа. Сборная, кстати, выиграла.
Быстрее всех захохотал Виталик. Остальные тоже на двусмысленность отреагировали, но как-то более стеснительно.
– Если будут возражения, – решительно закончил Андрей, – то я в отказ пойду. Мне терять нечего.
Возражений не было. Следователь Рогулин в мыслях уже принимал награды от начальства, адвокат Полока говорил что-то непрерывное и воодушевляющее. Эксперт Виталий просто радовался разруливанию деликатной ситуации и хохмил на вечную тему про суму и тюрьму. Глебов посмотрел на Миленина. Миленин не ликовал. Он смотрел на Андрея, и во взгляде читалось удивление пополам с недоверием. Хорошо хоть не с подозрением…
И снова волной накатила обида, почти детская, со слезой. Чего добился, подумал Глебов, сам лапки сложил – за камеру отдельную, на солнечной стороне, и бурду тюремную! Не бейте, дяденьки, это я бяка, я!
А как еще бывшую жену достать? Им же не разобраться надо, а показательно посадить. Они, может, про живущую в далекой Москве хозяйку квартиры вообще не вспомнят…. При чем тут старушка, которая сдала жилье гаду-душегубу? Не при чем. И оповестят бывшую тещу, что ее жилец сменил адрес, после суда, если вообще оповестят…. Кто знает, как у них положено?
Вскоре эксперта заслали за провизией, Миленин вытащил из ящика стола сигареты, включил чайник.
– Надо протокол заполнить, – спохватился Рогулин, зачеркал ручкой по бумаге, спросил адвоката, – Борис Львович, вас ведь тоже указываем, что на допросе присутствовали?
– Обязательно, – подтвердил адвокат.
– Тогда ваши паспортные данные давайте. Живете там же, где и прописаны?
– У меня все данные совпадают. Прописан на Татарской, двадцать пять – двадцать пять, и живу на Татарской, двадцать пять в квадрате, – засмеялся Полока, – не скрываюсь! Вон, Владимир Ильич подтвердит – у нас окна напротив.
Миленин никак не среагировал. Он вообще вел себя как-то вяло, часто курил и всем своим видом показывал, что он здесь случайно. Когда следователь закончил переписывать паспортные данные адвоката, Миленин поинтересовался, есть ли в нем какая либо нужда. Следователь пожал плечами, адвокат задумался, но нужды также не нашел.
– Тогда я отлучусь, – сказал Миленин, – если что – звоните.
Он еще раз странно посмотрел на Глебова, никому не подал руки и вышел. Пришедший минут через десять Виталик его уходу огорчился, но сам уходить не стал, разместился на любимом подоконнике, откуда время от времени подавал реплики.
Итак, подумал Андрей, штаб по посадке меня – любимого, за работой. Теперь надо аккуратно изменять формулировки. Черте что – умышленное убийство, наркотики!
– Граждане, – проникновенным голосом сказал он штабу, – ну почему – умышленное? Бывают же и другие, по неосторожности, например…
– Хрена себе неосторожность, – не согласился Виталий, – чтобы человека задушить, минимум целая минута пройти должна. Вот если бы ей голову проломили, или с балкона скинули, тогда – да, по неосторожности могло бы и прокатить.
Все подумали и согласились с Виталием.
– В состоянии аффекта! – воскликнул Борис Львович, – не обязательно быть психом, чтобы хоть раз в жизни потерять контроль над собой.
– А что? Может, достала она меня своими капризами, – подтвердил Глебов, – то не так, это не так…. Еще выпившие были крепко…
Следователь подумал и согласился рассмотреть этот вариант.
– Все равно психиатрическую экспертизу проводить, – сказал он, – с врачами потолкуем – пусть помогут с диагнозом.
Блин, как у вас все просто, подумал Глебов – и судья даст столько, сколько заранее решат, и врачи напишут то, что следователь-юнец попросит…. Непростая деваха померла, ох, непростая!
Если бы кто-нибудь заглянул сейчас в кабинет, он обнаружил бы не допрос обвиняемого, а дружный клуб единомышленников, занятый решением одной непростой задачи – как правильно впаять одному из членов клуба десять лет строгого режима за чужое преступление…
– Пишите признание, Андрей Иванович, – придвинул Глебову бумагу Рогулин, но Андрей решительно отказался:
– Сначала давайте придумаем, как было, а то потом переписывать придется.
Эксперт и адвокат единодушно поддержали обвиняемого. После недолгих споров о наркотиках решили вообще не упоминать.
– Одна таблеточка, и та, скорее всего, из сумочки выпала, – горячился эксперт, – ну какой из Иваныча наркодиллер, смех просто!
– А, может, ее вообще кто-нибудь из понятых обронил, – поддержал его Полока, – да мало ли как она туда попала! На улице к подошве прилипла…
Рогулин покривился. Идея раскрыть не только убийство, но и наркоторговлю, ему нравилась, но под давлением клуба единомышленников, наркотики пришлось исключить. И на том спасибо.
Все четверо шаг за шагом придумывали убийство. Глебов узнал, что познакомиться с покойной на улице не мог принципиально, так как Белянчикова Маргарита Романовна никогда в жизни не гуляла по улице, не ездила на общественном транспорте и не ходила по магазинам в поисках «точно такого, только с перламутровыми пуговицами». Почему провинциальная Перис Хилтон – Белянчикова, вообще оказалась в старенькой хрущевке у Глебова, было непонятно даже адвокату. Гипотезы сыпались одна за другой, с каждой минутой все более и более экзотичные.
– Да пьяные в хлам оба были, – не выдержал Андрей.
Все как следует этот вариант обдумали и с Андреем согласились. Он же убил, значит, ему лучше знать.
Теперь и следователь осознал, что писать явку с повинной рановато. Для начала нужно было придумать, как вообще инженер Глебов смог познакомиться с местной светской львицей. И где?
– Казино «Голден гейм», – уверенно сказал Борис Львович, – она в нем чаще всего бывала, можно сказать, жила там. В крайнем случае, на чьей-нибудь загородной даче.
Выяснилось, что из всех присутствующих в упомянутом казино бывал только сам Полока, который тут же с множеством совершенно ненужных подробностей начал рассказывать о порядках и нравах, царящих в этом заведении. Из рассказа выходило, что нравы там, мягко говоря, царят свободные.
– А чего там Глебов делал? – резонно спросил Виталик.
Все посмотрели на Глебова.
– Ну… Когда-нибудь надо и в казино заглянуть, – пожал плечами Андрей, – настоящий мужчина в жизни должен попробовать все…. Получку с командировочными получил и решил гульнуть.
Версию одобрили как рабочую, решив вернуться к ней позже.
– Москвич, деньгами сорил, олигарха из себя изображал – вот она и клюнула, – продолжал фантазировать эксперт, – а после закрытия казино решили продолжить банкет на хате…
– Казино закрывается утром, из него публика не продолжать, а спать разъезжается, – возразил адвокат.
– Решили уйти пораньше – чувства разыгрались! На чем уехали?
– Такси не пойдет, – решительно сказал следователь, – придется таксистов опрашивать…
Глебов мысленно сказал ему спасибо. За идею. В самом деле, если бы убийцу искали всерьез, таксиста поискать стоило, да и в самом казино отъезд далеко не последней клиентки должны были помнить хотя бы охранники. А, значит, и того, с кем уехала Маргарита, запомнить должны были…
Они сообща прикончили сигареты, а Виталий без долгих уговоров сбегал в магазин за лапшой быстрого приготовления, которую тут же залили кипятком и съели, не отрываясь от процесса.
Постепенно факт убийства начал обрастать правдоподобной плотью. Общий мозговой штурм закономерно приносил свои плоды. Виталий почти непрерывно сыпал остротами, и обстановка все больше напоминала дружеские посиделки.
В какой-то момент, когда стих очередной приступ общего ржания, Глебов вдруг обвел взглядом присутствующих в кабинете и вновь захохотал. Полока удивился, а Виталий заботливо спросил:
– Что, доходит долго?
Андрей с трудом подавил очередной приступ смеха:
– Да, вот – представил сейчас, как все это со стороны выглядит. Сами подумайте – я сижу тут с вами и старательно придумываю, как себя за решетку посадить! Правда, смешно? – и он снова захохотал.
