Барри Лига - Я охочусь на убийц
Глава 6
Импрессионист — а именно такое прозвище он выбрал себе среди трех наиболее, по его мнению, подходящих — стоял напротив дома Джаза и вглядывался в темные окна его спальни. Он лениво размышлял о том, хорошо ли спится по ночам сыну Билли Дента. Снятся ли ему окровавленные тела, или его сны похожи на те, что видят обычные тинейджеры, а именно с девочками, автомобилями и счастливым будущим?
Импрессионист проехал вслед за телом до самого полицейского участка и морга. Особых причин для этого у него не имелось, и ничто не заставляло его делать это. Но если учесть, что вы с кем-то провели определенное время и даже стали близки друг другу… Если вы видели, как сверкает свет в ее глазах, а потом вдруг потухает, если вы слышали ее тихий вздох, ее последний вздох… Иногда кажется сложным навсегда отпустить такого человека из своей жизни. Вот почему он припарковался за квартал от морга и уже оттуда наблюдал, как неуклюжий полицейский фургончик подъезжает к стоянке возле участка.
И вот тут, к своему великому изумлению, на этой самой стоянке он и увидел джип Билли Дента. Он стоял там среди других машин и ничем особым не выделялся. Импрессионист сразу узнал его, потому что видел в передаче «60 минут». Или это была другая программа, может быть, «20/20», он их часто путал. Впрочем, какая разница. Главное то, что это действительно был джип Билли Дента. А это означало только то, что парнишка, который вскоре вышел из участка и недовольно пнул бампер ногой, был не кто иной, как Джаспер Дент.
Соблюдая безопасную дистанцию, Импрессионист последовал за Джаспером. Сначала в морг, а потом и сюда, к его дому.
Улица, на которой Джаз жил со своей бабушкой, только официально носила название «улицы». Это был, скорее, проезд длиной в полкилометра к неестественно большому частному дому, которые еще называют «макособняк», со старым, потрескавшимся асфальтом. Дом, где жили Денты, был ветхим и явно требовал капитального ремонта. Это архитектурное недоразумение, выстроенное в псевдоколониальном стиле, стояло на одинаковом расстоянии как от шикарного громадного особняка, так и от основной дороги. Посмотрев на этот дом, можно было, наверное, сказать что-то вроде: «Ах да, теперь я что-то припоминаю…» — хотя и воспоминания-то никакие особые при виде этого кошмара в голову не шли. Дом как будто сам по себе постепенно уходил в небытие. И если только вы не знаете, кто обитал в этом доме, вы никогда и подумать бы не посмели, что именно тут проходила жизнь Билли Дента, который долгие годы мучил и терзал всю Америку. Но в этих скромных стенах родился и его наследник. Билли Дент и сам вырос здесь, и воспитал тут же своего сына. Таким образом, получается, что он как бы передал Джасперу свое наследство, как спортсмены передают один другому эстафетную палочку. Самый обычный дом, неприметный и обветшалый. Именно здесь, посреди центральной части Америки, самый настоящий ад рождался, вскармливался и мужал.
Импрессионист усмехнулся.
Самая главная способность любого серийного убийцы — это умение втираться в доверие людей и растворяться в их массе. Становиться одним из них. Вот как этот дом. Никто из проезжающих мимо него и не догадался бы о том, кто в свое время вырос в нем и, тем более, кто в нем подрастает сейчас. Билли Дент безупречно слился с другими людьми, убедив всех: друзей, соседей и знакомых, — что он был самым обычным парнем, «одним из них». Летом он выезжал на пикники за город. В течение трех лет тренировал детскую баскетбольную команду. По выходным в качестве волонтера развозил гуманитарную помощь нуждающимся. И никто ни о чем не догадывался. Никто ни в чем его и не подозревал. Идиоты.
Впрочем, нет. Они не идиоты.
Они потенциальные клиенты.
Импрессионист тоже удачно растворился среди остальных. Та мертвая женщина на поле тоже не заподозрила ничего плохого, когда он подошел к ней в молочном баре на самой границе Лобо. А что же странного и необычного в том, что поздно вечером ничем не привлекательный, самый обыкновенный парень просит вас разрешения позвонить с вашего мобильного телефона? У него машина сломалась за пару километров до города, видите ли. Ему нужно срочно позвонить в американскую ассоциацию автомобилей, если девушка, конечно, разрешит… Ах черт (и тут же извинения, конечно, как же можно такие слова произносить в присутствии дамы! — и это она тоже проглотила как наживку), оказывается, им нужно, чтобы он продиктовал еще и идентификационный номер автомобиля.[2] Можно будет потом вас еще раз попросить одолжить мне телефончик буквально на минутку? А… может быть, вы не отказались бы прогуляться со мной до машины, а когда мне помогут, я бы и подвез вас снова сюда или куда вы скажете?..
Ну все же так легко, о чем вы говорите!
Он выдохнул в свежую октябрьскую ночь, и едва видимое облачко пара, появившееся из его легких, тут же исчезло.
Импрессионист знал, что их дорожки обязательно пересекутся. Он непременно встретит сына Дента. Он упрямо дожидался этого момента, хотя и дал себе слово: никогда не взаимодействовать с Джаспером Дентом.
«Ну, насчет этого мы еще посмотрим», — подумал он. Он достал свой мобильный телефон и пальцем «пролистал» все фото и видео, собранные в нем. Все их он сделал в течение одного дня. И на всех был запечатлен Джаспер Дент. Ничего не подозревающий паренек, занимающийся своими делами.
Насколько мог судить Импрессионист, у юного Джаспера Дента пока что все получалось великолепно. Втираться в доверие и растворяться среди остальных людей у него получалось отлично. Никто и не заподозрил бы в нем убийцу.
Даже сам Джаспер.
Глава 7
«…ну-ка, потягушеньки, просыпалочки, Джаспер, мальчик мой…»
Джаз силой заставил себя проснуться, все еще продолжая слышать обрывки слов, произносимых отцом. Потом он еще некоторое время неподвижно лежал на кровати, купаясь в солнечном свете, который упрямо пробивался в комнату сквозь щели в ставнях.
«…надо уже вставать, мальчик мой…»
«Важен каждый человек, — протестовал мозг мальчика. — Все люди имеют значение».
Но на тот случай, если он это забудет, Джаз вывел для себя напоминание прямо на заставке экрана своего монитора: «Помни о Бобби Джо Лонге».
Он быстро оделся и отправился в ближайший кафетерий, где они встречались с Хоуви почти каждый день перед школой. Столики здесь не менялись десятилетиями, и они хранили все зарубки и пятна, оставленные здесь несколькими поколениями посетителей. Казалось, даже жир здесь появлялся буквально из воздуха, да так и застывал на столешницах навеки. Тем не менее кафе пользовалось популярностью, и каждое утро именно сюда устремлялись потоки желающих выпить кофе и перекусить перед началом рабочего дня.
Сегодня Джаз прибыл сюда первым и занял столик у окна для себя и Хоуви. Еще месяц назад он пригласил Конни присоединиться к ним, чтобы соблюдать ритуал каждое утро, но девушка отклонила его предложение. «Вам, парням, нужно иногда пообщаться между собой и поговорить по-мужски, — пояснила она. — К тому же я не хочу, чтобы ты стал игнорировать бедного Хоуви только из-за того, что у тебя появилась подружка».
В это время, как правило, посетителей обслуживала Хелен, и сегодняшний день не составил исключения. Она издалека приметила Джаза, обратила внимание на то, что он пока был один, и многозначительно кивнула. Этот жест должен был означать следующее: «Все вижу. Подойду к вам, как только подоспеет Хоуви». Вот вам одно из преимуществ жизни в маленьких городках.
Через минуту Хоуви присоединился к приятелю. Джаз наблюдал за тем, как тот пробирается через толпу желающих поскорее забрать свой стаканчик кофе у стойки бара, стараясь при этом избегать толчков, чтобы потом на руках не появились очередные синяки.
— И вот в очередной раз, — нарочито громко объявил Хоуви, подойдя к столику, где устроился Джаз, — Хоуви Варвар ловко избегает конфликта с толпой язычников, стремившихся уничтожить его, и прибывает на место абсолютно невредимый. Как, впрочем, всегда!
— Кстати, твоя мать что-нибудь сказала по поводу этих кровоподтеков от наручников?
— Я надел рубашку с длинными рукавами. Я же не болван какой-нибудь.
— Что закажешь сегодня, Хоуви? — осведомилась Хелен, грациозно приблизившись к их столику. Джаза она ни о чем не спрашивала, потому что тот неизменно выбирал черный кофе с одним кусочком сахара. Хоуви же относился к утреннему ритуалу как к какой-то занимательной игре, где можно набирать очки только за то, что ты ни разу не повторился в своем выборе.
— Гм-м… — Он несколько раз постучал пальцем по губам и задумался. — Гм-м-м… Чего же мне хочется именно сегодня?
Джаз поднял руку и многозначительно указал приятелю на часы:
— Первый урок через двадцать минут.
