Дмитрий Петров - Нелюдь
— Хорошо, — сказал Геннадий. — Как дело сделаем, деньги получим, так сразу же и кончим.
Я понял, о чем они говорят. Лева не должен был выйти живым отсюда. Банк заботился о своей репутации и добром имени…
— Но ведь вы сами обещали только что ему, что отпустите его, если он отдаст деньги, — посмел я вмешаться в разговор двух строгих людей.
— Я обещал? — переспросил Геннадий.
Потом подумал секунду и согласился:
— Да, помнится, было дело… Обещал, вроде. Да чего же только не скажешь ради собственной дочери? Мало ли что я обещал… Надо же как-то деньги получить от этого мерзавца.
— С такими любые средства хороши, — присовокупил в поддержку Савелий Кузьмич, наливая себе вторую стопку коньяка.
— Что же вы, — он строго посмотрел на меня немигающим обкомовским взглядом. — Они будут людей резать, а мы с ними — миндальничать? Собаке — собачья смерть.
— Но вы же обещали, — напомнил я тихо Геннадию.
Мне казалось, что если уж он обещал…
— Ничего я ему не обещал, — отрезал Геннадий, которому надоело со мной пререкаться. — Ты что, жалеешь его?
Разговор на этом закончился. Я понял, что все уже решено и подписано. А у меня нет права даже задавать вопросы. В конце концов, Геннадий был тут главным, в этом деле…
Через некоторое время Савелий вышел из кабинета и пошел проведать своего служащего, оставшегося с Левой. Он вернулся через несколько минут и сказал:
— Все идет по плану. Уже послан первый факс в тот банк, где лежат деньги. Теперь будем ждать ответа.
Мне не хотелось сидеть в этом банке и ждать у моря погоды. Поэтому я предложил Геннадию съездить и посмотреть, что же произошло в квартире у Хельги. Где Скелет, где Хельга? Вообще хоть что-то понять…
— Поезжайте один, — сказал Геннадий. — Я останусь тут и буду отслеживать процесс. Это — самое главное сейчас. А вы, конечно, поезжайте. Только возвращайтесь скорее, вдруг потребуется ваша помощь.
Я вышел из банка, только на этот раз через парадный вход. Меня проводил охранник прямо от кабинета Савелия Кузьмича.
Я вышел на улицу, обернулся, окинул взглядом нарядный фасад солидного банка, осмотрел огромную доску с названием и подумал, что судя по виду, этот банк знаменит благотворительностью и поддержкой культуры… Или они помогают Детскому фонду… Очень уважаемое заведение, одним словом.
А в глубине здания, в самой глубине, в небольшом кабинетике сидит сейчас Лева — трясущийся человечек, который под страхом смерти покорно подписывает факсы и прочие документы. И еще не знает, что никогда не выйдет своими ногами из этого замечательного банка.
Потому что его тут вообще не было. Именно так потом все и скажут. Если кто-то заинтересуется, отчего вдруг была срочно переведена из заграницы такая сумма и куда девался сам клиент, все здесь скажут, что был клиент… Пришел, сделал перевод, получил наличность и ушел. Куда? Не знаем…
А если потребуются свидетели? Найдутся и свидетели… Трое молодых людей в модных галстуках, наподобие того типчика, который работал сейчас с Левой… Они подтвердят все, что угодно. Клиент пришел, сделал перевод и ушел. Больше мы его не видели и ничего не знаем. Ищите…
Савелий Кузьмич свое дело знает. И, вероятно, умеет подбирать надежных сотрудников. Хорошо Геннадию иметь таких друзей.
Я не поехал домой за машиной, а взял такси. Что-то тянуло меня к дому Хельги. Наверное, это было ужасное предчувствие.
Мы промчались по городу, причем я не смотрел по сторонам. Мне хотелось как можно скорее прибыть на место.
Уже у подъезда я понял, что не напрасно спешил и волновался. Стояла милицейская машина, и толпились люди, жильцы дома. Я поднялся по лестнице, ничего ни у кого не спрашивая. Возле площадки, на которой находилась квартира Хельги меня остановил милиционер.
— Вы куда? — спросил он меня, увидев, что я гляжу на распахнутую дверь квартиры. Все вокруг было залито водой, которая хлюпала под ногами. Валялись обгорелые обрывки бумаги и каких-то тряпок.
— Что тут произошло? — сдавленным голосом поинтересовался я.
Уже понятно было, что случилось нечто ужасное.
— Вы идете в эту квартиру? — спросил милиционер, не отвечая на мой вопрос.
— Да, — после некоторого замешательства ответил я.
Надо же было как-то узнать о происшедшем…
— Пройдите сюда, — сказал милиционер и посторонился, пропуская меня.
— Да что случилось-то? — настаивал я, но милиционер был тверд.
— Пройдите, вам все скажут, — настаивал в свою очередь он. Видимо, он был проинструктирован.
В квартире недавно бушевал пожар, это было очевидно. Почти ничего не осталось от мебели и обоев. Квартира выгорела почти вся. Стоял тяжелый запах дыма и еще какой-то гадости.
Следователь, который как раз разбирался в квартире, вцепился в меня мертвой хваткой. Он искал свидетелей и вообще кого-то, кто мог бы дать показания.
Я уже понимал степень опасности для себя и потому сказал, что являюсь старым другом Хельги, хозяйки квартиры, и пришел ее навестить.
— Вы договаривались о встрече? — спросил следователь.
У меня хватило ума ответить отрицательно. Просто так зашел. Шел мимо и решил заглянуть.
— Я вообще не видел Хельгу очень давно, — сообщил я. — И ничего про нее не знаю. А что тут произошло? Пожар?
Следователь ничего не ответил мне. Он старательно записывал себе в блокнот мои данные — адрес и сведения из паспорта.
— Она сгорела в пожаре? — осмелился я спросить его.
— Нет, — ответил следователь. — Не беспокойтесь, она не сгорела. Осталась жива ваша знакомая.
Мы спустились вниз и беседовали с ним в милицейской машине.
— Вы не знаете, где можно ее найти? — спросил следователь.
Я сказал ему адрес больницы. Пусть ищет ее там. Я был уверен, что там Хельги, конечно же, нет.
Следователь в конце концов сообщил мне, что в обгорелой квартире найдены два мужских трупа. Опознать их невозможно, пожар начался как раз в том месте, где они лежали.
— А где же сама хозяйка? — спросил я озадаченно.
Следователь пожал плечами:
— Будем искать. Должна же где-то быть…
Все было ясно. Хельга каким-то образом ухитрилась убить Скелета и скрылась. Я не мог понять, как это могло произойти, но факт был очевиден.
Следователь еще раз сверил мои данные и сказал, что меня могут вызвать потом, если я понадоблюсь. Что ж, пожалуйста. Вызывайте.
Из машины я выскользнул тихо и боком стал отходить. Я сделал это специально на тот случай, если бы меня узнал кто-то из соседей, которые стояли тут же у подъезда и оживленно обсуждали происшедшее. Вдруг кто-то из них видел, как я ходил к Хельге, как мы выходили из дома рука об руку… А кто-то мог вообще не спать и видел, как мы ночью привезли сюда Хельгу с санитаром. Бывают же такие старушки-соседки, которые мучаются бессонницей и по ночам смотрят на улицу…
Если бы меня кто-то узнал, потянулась бы цепочка, и я мог уже не выпутаться, К счастью, меня никто не приметил, и я сумел скрыться от глаз.
Больше я здесь не появлюсь, незачем дважды искушать судьбу. А Хельга… Что с ней?
Я взглянул на часы. Пожар в квартире, как я узнал, начался ранним утром. Сейчас было около трех часов дня. За это время Хельга уже трижды могла пересечь эстонскую границу…
Для меня навсегда останется тайной, как ей удалось убить Скелета. Что ж, как говорится, политика — это искусство возможного. И жизнь вообще, наверное, искусство возможного. Поймать Хельгу теперь вряд ли возможно, так незачем было об этом думать.
Я вернулся в банк, и меня сразу же провели обратно в кабинет к Савелию Кузьмичу. Геннадий сидел там же, и я рассказал ему о происшедшем. Он опустил голову и выругался.
Он никак не комментировал исчезновение Хельги, только скрипел зубами некоторое время.
* * *К вечеру мы с Геннадием уехали домой. Лева остался в банке, где его заперли в комнате под охраной молчаливого парня, пришедшего на смену Коле. Связывать его не стали.
— Все равно никуда не денется, — авторитетно пообещал Савелий Кузьмич.
Потом пожал плечами и негромко добавил:
— Пусть последнюю ночь проведет нормально, без веревок и наручников.
Я поехал вместе с Геннадием Андреевичем. Мне не хотелось ехать домой, а хотелось увидеть Юлю.
Она была молчалива и почти ничего не спрашивала у нас. Наверное, она понимала, что происходит нечто важное, связанное с ней. Недаром же у нее прорезалось внутреннее видение…
Мы не говорили с ней о Хельге и вообще о том, что происходило вокруг. Юля держала мою руку и молчала. А когда к ней приблизился Геннадий, она прижалась лицом к его груди и замерла.
— Папа, — только говорила она тихо. — Папа…
Так мы и сидели втроем — Юля посередине, а мы с Геннадием по бокам. Наступала ночь.
На следующий день все произошло так, как предвидел Савелий Кузьмич. После полудня в кабинет вошел вчерашний юнец с аккуратной папочкой в руках и сдержанно сообщил, что заграничный банк подтвердил передачу денег в размере пятисот тысяч и одновременно сообщил о том, что счет господина Рахлина исчерпан… Значит, Лева не солгал, когда говорил, что у него это последние деньги.
![Харлан Эллисон - Время глаза [Время ока]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
