Дин Кунц - Темные реки сердца
– О? С каких это пор?
– Я не стану ничего требовать от вас взамен, – сказал ей Спенсер.
– Я всегда сама плачу за себя.
– Нам не стоит спорить об этом.
– То, что вы говорите, подписано и обжалованию не подлежит, так?
– Нет, решающее слово остается за собакой.
– Это Рокки так решил?
– Он заботится о моих финансах.
Рокки улыбнулся – ему нравилось, когда упоминали его имя.
– Если это идея Рокки, я обещаю подумать, – сказала Элли.
Спенсер спросил:
– Почему вы называете Саммертона тараканом? И почему его это так злит?
– Том жутко боится всех насекомых. Любых. Он шарахается даже от обычной мухи. Но особенно ему неприятны тараканы. Когда он видит таракана, – а в Бюро по борьбе с наркотиками и незаконным владением оружием было много тараканов, – он просто пробивает головой потолок. Дело доходило до смешного. Как в комиксах, когда слон видит мышку! Спустя несколько недель после... после того, как убили Дэнни и моих родителей, и после того, как я оставила свои попытки связаться с журналистами и рассказать им все, что мне было известно, я позвонила старику Тому в его офис департамента юстиции. Я просто позвонила ему с платного телефона в Чикаго.
– Боже мой!
– Я позвонила ему по засекреченному номеру, самому секретному из секретных, он всегда сам снимает трубку этого телефона. Он был удивлен и пытался изображать из себя святую невинность. Он хотел, чтобы я продолжала говорить с ним, пока меня не застукают в этом платном телефоне. Я сказала, что ему не следует бояться тараканов, потому что он сам и есть таракан. И что когда-нибудь я растопчу его, то есть убью. Я не просто ему угрожала. Когда-нибудь, еще не знаю как, я его пошлю прямо в ад!
Спенсер глянул на нее. Она смотрела вперед, прямо в ночь и была мрачной и грустной. И такой тоненькой – на нее было приятно смотреть, как на хрупкий цветок.
Но она была в то же время стойкой и жесткой, как солдат спецназа. Спенсер ясно видел в ней это.
Он безумно любил ее. Его любовь ничем не сдерживалась. Его страсть было невозможно измерить. Он обожал черты ее лица, звук ее голоса, ее необычную живость и выносливость. Обожал доброту ее сердца и остроту ума. Его любовь была такой чистой и сильной, что иногда, когда он смотрел на нее, ему казалось, замирает весь мир. Он молил Бога, чтобы судьба смилостивилась над ней и Элли посчастливилось прожить долгую жизнь, потому что, если она умрет, у него не останется надежды. Совсем никакой надежды.
Он ехал в ночи мимо Райфла, и Силта, и Ньюкасла, и Гленвуд Спрингса. Шоссе часто спускалось на дно узких и глубоких каньонов, расположенных среди отвесных отполированных скал. Днем это были самые прекрасные места в мире.
Но в темноте февральской ночи эти скалистые башни и стены давили на Спенсера. Черные монолиты не давали ему возможности свернуть вправо или влево и постоянно направляли его все выше и выше к таким нагромождениям камней, которые, казалось, ждали гостей еще до того, как мир начал свое существование. Со дна пропасти была видна только узенькая полоска неба с редкими звездами. Казалось, что небеса больше не могут принимать к себе души и вскоре навсегда закроют свои врата.
* * *Рой нажал кнопку на ручке сиденья. Стекло с тихим шуршанием поехало вниз.
– Все так, как вы помните? – спросил он Стивена Акблома.
Когда они свернули на двухрядную сельскую дорогу, Акблом перегнулся через колени Роя, чтобы глянуть в окно.
Нетронутый снег запорошил круг для выгула лошадей перед конюшнями. В течение двадцати двух лет там не содержали лошадей, со времени гибели Дженнифер. Это она обожала лошадей, а ее муж был к ним равнодушен.
Забор был прочный и такой белый, что с трудом различался на фоне заснеженных полей.
Извивающаяся дорога к дому проходила между высокими сугробами снега. Снегоочиститель воздвиг их по обе стороны от дороги.
По просьбе Стивена Акблома водитель остановил машину перед домом, а не поехал прямо к флигелю.
Рой поднял окно, пока Фордайс снимал с Акблома наручники и кандалы. Рою не хотелось больше подвергать унижению своего гостя.
Во время поездки в горах Рой и художник поняли друг друга. Это взаимопонимание было гораздо глубже той приязни, которую можно было почувствовать за столь короткий срок.
Взаимоуважение могло обеспечить помощь и сотрудничество Стивена Акблома скорее, чем наручники и кандалы.
Рой и художник покинули лимузин. Ринк, Фордайс и водитель остались ждать их.
Ветра не было, но мороз стоял крепкий.
Окруженные забором лужайки, газоны у дома белели и слегка светились в серебристом свете неполной луны. Вечнозеленые кустарники посеребрил снег. Оголенный клен с обледеневшими ветвями отбрасывал слабую тень.
Двухэтажный сельский дом в викторианском стиле был белым с зелеными ставнями. Глубокая веранда занимала всю фасадную часть. Крышу подпирали белые столбы с зеленой окантовкой. Рыжевато-коричневый карниз отмечал границу между стенами и крышей, с которой свисала бахрома маленьких сосулек.
В окнах было темно. Дресмунды не отказали в просьбе Дювалю и проводили эту ночь в Вэйле. Им, должно быть, было любопытно, что происходило на ранчо в это время. Но они продали свои обязанности за ужин в четырехзвездном ресторане – шампанское, оранжерейная клубника в шоколаде и отдых в роскошном номере отеля. Позже, когда Грант погибнет и им уже не придется следить за домом, они, наверное, пожалеют о такой дешевой сделке!
Дюваль и его двенадцать человек рассредоточились по всему поместью. Они знали свое дело – Рой не заметил ни одного из них.
– Здесь так чудесно весной, – сказал Стивен Акблом. Он говорил без сожаления, просто вспоминая красоты этих мест. Он вспоминал майские утра, полные солнца, теплые вечера с огромными звездами на небе и песни сверчков.
– Сейчас здесь тоже чудесно, – заметил Рой.
– Да, верно.
Акблом повернулся, чтобы посмотреть на свое бывшее поместье, на его губах появилась грустная улыбка.
– Я был здесь счастлив.
– Мне легко вас понять, – сказал Рой.
Художник вздохнул:
– "Радость часто мимолетна, но боль жестока и долго не оставляет нас".
– Простите?
– Китс, – объяснил ему Акблом.
– О! Простите, если вам неприятно здесь находиться.
– Нет-нет. Не волнуйтесь по этому поводу. Меня это не расстраивает. Я не подвержен депрессии. Я снова вижу это место и... это сладкая боль, ее стоит пережить.
Они опять уселись в лимузин и поехали к флигелю позади дома.
* * *В маленьком городке Игл, к западу от Вэйля, Спенсер и Элли остановились, чтобы заправиться. В крохотной лавчонке, рядом с заправочной станцией, Элли удалось купить два тюбика «суперклея» – в лавочке и было всего лишь два тюбика.
– Зачем «суперклей»? – спросил ее Спенсер, когда она вернулась в машину. Он как раз расплачивался наличными с работниками заправочной станции.
– Потому что гораздо сложнее найти здесь сварочный аппарат и все остальное.
– Да, конечно, вы правы, – подтвердил он, как будто понимая, о чем она говорила.
Элли была очень серьезной, словно иссяк запас ее улыбок.
– Сейчас не очень холодно, и я надеюсь, что клей затвердеет...
– Я могу поинтересоваться, что вы собираетесь делать со своим «суперклеем»?
– Склеить кое-что.
– Да, конечно, наверное, это так и есть.
Элли села сзади рядом с Рокки.
Спенсер повел машину, как просила Элли, мимо ремонтной мастерской при заправочной станции и остановился у высокой стены из снега позади станции.
Увертываясь от теплого языка собаки, Элли приподняла вверх стекло маленького окошка между салоном машины и багажным отделением. Она приподняла его только на дюйм.
Из сумки она достала оранжевый удлинитель. Она забрала его с собой, когда им пришлось покинуть «Ровер». У нее был адаптер, который мог превратить зажигалку любой машины в две электрические розетки, работавшие от мотора во время движения машины. И наконец, у нее были компактное устройство спутниковой связи с автоматическим слежением и похожий на летящую тарелку приемопередающий диск.
Спенсер открыл дверцу багажника, а Элли влезла внутрь и истратила почти весь «суперклей», чтобы крепко приклеить микроволновое приемопередающее устройство.
Спенсер заметил, что для этого было бы достаточно всего лишь несколько капель клея.
– Я должна быть уверена, что в самый неподходящий момент ничего не отклеится. Устройство должно быть стационарным.
– Вы использовали столько клея, что теперь для того, чтобы отодрать этот прибор, вам придется применять портативное ядерное устройство.
Рокки наблюдал за ними через заднее окошко машины. От любопытства он наклонил голову набок.
