Эрик Ластбадер - Кайсё
Червонная Королева холодно посмотрел на него.
— Иногда, Уилл, я действительно думаю, что единственное, что делает вас счастливым, — это зона военных действий. — Он постучал пальцем по носу. — Не беспокойтесь. Рэнс Бэйн не нуждается в услугах вашего серебряного курка. Я сделал его из страха, предубеждений и невежества. При помощи этих атрибутов он достиг власти, и с их помощью он полетит вниз. Обещаю это вам. Но только тогда, когда он перестанет быть полезным нам. — На его лице появилось отвращение. — Мы не пожертвуем ни одной пешкой раньше времени, а?
Он смеялся над своей шуткой, когда Лиллехаммер покинул комнату.
Около опечатанной, защищенной от электронного прослушивания комнаты сидела Веспер в одном из многочисленных недавно купленных зимних костюмов. Этот был наимоднейшим экземпляром от Армани, изготовленным из шерсти цвета краевого вина с белыми полосками. Лиллехаммер считал, что она должна быть самой хорошо одетой работающей женщиной в Вашингтоне и что этот дар красиво одеваться был у нее врожденный. Хотя она занималась расписанием всех поездок, приобретением личного оружия, распределением средств, производством фальшивых документов для Сети, даже знала, где находится каждый Рыцарь в любой данный момент дня или ночи, Лиллехаммер был готов биться об заклад на годовую зарплату, что она не имела никакого понятия, что же в действительности здесь происходит. Откуда она могла знать? Червонная Королева был таким фанатиком в вопросах секретности, что не сказал бы даже своей заднице, что ей пора в сортир.
Лиллехаммер некоторое время восхищался длинными стройными ногами Веспер, когда она сидела за наборной клавиатурой компьютера, вычисляя сумму его бонусов[35] в бюрократическом лабиринте цифр, отражающихся на ее экране пульсирующими зелеными точками. Свое довольно странное имя она получила от отца, как однажды сказала ему она сама, который был большим поклонником Яна Флеминга. Веспер было имя первой любви Джеймса Бонда.
Васильковые глаза Веспер холодно смотрели на Лиллехаммера в то время, когда ее длинные пальцы с коралловыми ногтями танцевали по клавишам. Ее густые светлые волосы спускались по одной щеке персикового цвета. После леденящей оголенности кабинета Червонной Королевы было приятно находиться в ее комнате, выкрашенной в мягкие цвета американского запада. Более того, здесь была температура, достаточная, чтобы выжили млекопитающие.
Веспер нажала указательным пальцем на клавишу «Вход» и сказала, слегка нахмурившись:
— О, черт! Я не могу снять деньги со счетов, так как данные, введенные в компьютер, не содержат последних сведений. Черт побери эту устаревшую систему. Если бы мы были подключены к аппаратуре проекта «Хайв», я могла бы выдать ваши бонусы тут же.
Бонус выплачивался за операции, которые позволяли осуществлять незаконные сделки со спиртными напитками, сюда же поступали дополнительные деньги, получаемые Сетью за удачные устранения неугодных людей. Червонная Королева, занимая высокоморальные позиции, тем не менее защищал эту довольно корыстную практику, считая, что плата за риск является проверенным временем обычаем во многих отраслях. Почему же не в этой? Кроме того, это давало уверенность; что каждый Рыцарь будет всегда готов и в лучшей форме.
— Не беспокойтесь. Я подожду.
— Кстати, кажется, у него снова начинается приступ.
Лиллехаммер, переключая свои внутренние скорости, стал прислушиваться более внимательно.
— Сегодня утром в том кабинете паранойя была очень сильной. Он говорил по телефону с кем-то, кто назвался Лоти.
— Рената Лоти? — переспросил Лиллехаммер, удивляясь, что Червонная Королева даже не упомянул об этом. Антенна подозрения вытянулась вверх.
— Да, это имя. Я вам скажу, был далеко не дружественный разговор.
Это был не первый случай, когда Веспер делала намеки на то, что происходило во внутреннем кабинете. Она являлись для него золотыми песчинками, которые помогали зарабатывать уважение его загадочного босса.
— Фактически разговор превратился в сплошной крик. Я не знаю, о чем шла речь, но слышала имя Дуглас Муни и слово «шантаж». Тогда он и вышел из себя.
Лиллехаммер думал, что потеряет сознание. «Рената Лоти знала о нем и о Доуге? Спаси Христос!» Бессознательно он прислонил руку к своей щеке, почувствовал быстрый прилив крови к голове и тут же отдернул ее, как если бы обжегся о собственную кожу. «Но откуда она могла знать? Он был так бдителен в отношении безопасности, даже несмотря на постоянные жалобы Доуга, что его тщательно разработанные приготовления разрушают чувство самостоятельности у их сообщников и тем самым снижают их эффективность. Подозрения в гомосексуализме достаточно для дискредитации сыщика, что же касается случаев нарушения требований безопасности, то им нет числа. Были также дела, которые проворачивали вместе он и Доуг. Кто поймет или одобрят такое поведение, кроме преступников? Как все это случилось?»
И тогда он подумал с гневом: «Грязному ублюдку Доугу все это надоело, и он донес на меня!»
— В любом случае, — продолжала болтать Веспер, — мне совершенно ясно, что он хочет что-то предпринять в отношении нее.
— Я не знаю. — Инстинкт самосохранения боролся в нем с благоразумием. — Резонанс от падения может быть слишком сильным. У нее друзья на высоких местах.
— Правда? Интересно. Какие же слова произнес он, когда она бросила телефонную трубку? «Где-то эту женщину ожидает несчастный случай».
Лиллехаммер почувствовал внезапно нехватку воздуха.
— Как обстоят дела с моими деньгами по бонусам? — спросил он с невинным видом.
Веспер бросила взгляд на экран компьютера и одарила его ослепительной улыбкой.
— Наконец-то! Счета вошли в систему. Ваши чеки уже печатаются.
Через некоторое время чеки вышли из прорези в ее аппарате. Веспер ласково улыбнулась ему и передала чеки.
Лиллехаммер вышел в тихий, ничем не примечательный коридор за углом громадного и причудливого комплекса кабинетов.
* * *Нанги подошел к частному зданию, разместившемуся между двумя огромными складами. Этот район около Сумиды выглядел совсем по-другому при дневном свете. На месте, где ночью безостановочно бродили облезлые, устрашающего вида собаки, теперь играли смеющиеся дети. Непрекращающаяся суматоха и шум деловой жизни, вероятно, скрывали или по крайней мере смягчали ужасающую бедность этого района.
Он постучал в дверь, ее открыла молодая женщина, коренастая, просто одетая, с густой гривой черных волос, которые она завила в модном, но непривлекательном стиле.
— Да? — спросила она, разглядывая его из-за толстой двери.
Нанги поклонился, передал ей визитную карточку, одну из дюжины различных карточек, которые он периодически заказывал на разные имена и профессии. Такие набеги инкогнито стали за многие годы неотъемлемой частью его жизни. Он обнаружил, что очень часто можно получить ценную информацию, спрятавшись за маску другой, анонимной личности.
«Это действительно удивительно, — думал Нанги, дожидаясь ответа от молодой женщины. — То, что люди никогда не скажут Тандзану Нанги, председателю крупного кэйрэцу, они готовы доверить торговцу продуктами, механику или слесарю, любому, кто, по их мнению, стоит ниже них на общественной лестнице».
Сегодня утром он выступал как Сейдзо Абе, представитель министерства по жилищному строительству, якобы делающий обход зданий этого района, которым больше двадцати лет. Это была очень правдоподобная версия, дававшая ему почти мгновенный доступ в дом.
Его провели в маленькое овальное фойе с центральной лестницей и хрустальной люстрой. Преобладающими цветами были ярко-коричневый и густой желтый. Полосатая мраморная консоль поддерживала чашу с букетом свежих цветов, выращенных в это время года в оранжерее. Молодая женщина взяла его ботинки и провела в прихожую, стены которой были выложены панелями из вишневого дерева. С правой стороны было открыто несколько небольших дверей. Дальше Нанги увидел библиотеку с книжными полками от пола до потолка, хрустальной люстрой, уменьшенным вариантом люстры в фойе.
Молодая женщина жестом предложила ему войти. На полу лежал вытертый персидский ковер. С правой стороны стояла пара стульев, обшитых материей, с высокими спинками. Напротив них разместилась обитая бархатом софа. Вдоль противоположной стены располагался стеклянный шкаф, в который был помещен замечательный манекен с доспехами самурая начала XVII века. Рядом находился французский секретер, и каждый, кто садился на стул за столом секретера, мог видеть беспрепятственно этого самурая.
Оставшись один, Нанги огляделся вокруг. Это, без сомнения, была комната организованного, эрудированного ученого, который продумывал роль каждого элемента в жизни.
